В стенах манора гулко разносится выстрел. Парочку волков, метрах в пяти от меня, сносит зарядом картечи. Одного прямо в объятия плотоядного плюща. Тот сразу захлестывает жертву плетьми и начинает сжимать. Хрустят ребра.

Второй волк дергается на земле. Картечь рулит.

Ик прыгает к следующему волку, а его предыдущая жертва падает и скрывается в молочно-серой пелене.

Все это отмечаю краем сознания.

Выстрел дробовика.

Уворачиваюсь, рублю, колю и режу.

Искаженные твари ложатся под мои клинки как колосья, сочась белесой жижей, которая у них вместо крови. Я уже штук пятнадцать нарубил. Драка без раздумий и компромиссов. Как в старые добрые времена. От пролома раздается канонада револьверных выстрелов. Ребята подключились к побоищу. Начинаю пробиваться к пролому, чтобы прикрыть своих. Вот тебе и зачищенная территория. Такое ощущение, что Хмарь ополчилась лично на нас. И пытается взять измором. Через десяток трупов и перекатов встаю перед проломом.

Кричу:

— Патроны экономим, револьверы! Тыл контролируем! Прикрываем перезаряжающегося! Ива, не вздумай цепочку снять, удавлю! Я здесь вывезу! Ломов! Дробовик — перезаряжай!

Уже жалею, что не открыл грани массовые. Сбивающие с толку. Хотя пока и клинками отлично справляюсь.

От дальней стены манора доносится рев. Немногочисленные, оставшиеся волки бросаются в рассыпную. Последним, натыкаясь на стены и прожигая шкуру ядовитой плесенью, сваливает волк, в голову которого вцепился Ик. Прям всадник апокалипсиса на минималках. А туман между тем уже очертил контуры очередного гостя.

Что это было раньше… Ну, наверное, медведь. Сейчас же здоровенная страхолюдина выглядит как смесь жирафа и медведя с дикобразом. Шерсть превратилась в жесткие, торчащие во все стороны иглы. Здоровенная, с годовалого ребенка голова на длинной шее. Монстр клацает зубастой пастью. В холке зверюга превышает мою макушку. Круша остатки бетонных конструкций чудовище приближается к нам, неотвратимое как сама смерть. Ну наверное.

— Бегите, — коротко командую своим. — Дайте мне место. — Из-за плеча раздается выстрел дробовика. Картечь безнадежно вязнет в густой шерсти.

Зверюга обманчиво ленивым тягучим рывком оказывается совсем близко. Маленькие, светящиеся белым глазки уставились на моего двойника. Оставив на своем месте двойника, сам под «плащом» захожу сбоку. Делов на секунду.

Слышу как за проломом матерится Ломов, меняя патроны на пулевые. Голова метнулась вперед, заглатывая часть моего двойника. Шея вытянулась. Момент отличный.

Прыжок!

Удар по шее твари, перехваченным двумя руками Буревестником, с вложением массы. Не такой уж и большой массы, как оказалось. Удар вышел… Ну он вышел. По шее я попал. И даже пробил ее. Но дальше все пошло немного не по плану.

Разрез не достигает даже четверти шеи. Буревестник в руке странно дергается. Тварь рванув вперед бьет меня бронированным плечом и насаживает на свою иглоподобную шерсть. Больно, зерг!

Буревестник буквально плюет на землю комком серой туманной субстанции. Если бы речь шла о человеке, я бы сказал что он блеванул. Меч этот не простой. Он имеет интересное свойство высасывать грани и силу у противника. А тут видимо вместо души и граней какая-то гадость, которую он отверг. Ладно, меняем план. Зря что ли занимался?

Плащ. Образ, образ, образ. Образина аж растерялась — перед ней появилось сразу три одинаковых противника. Да еще, перезарядивший ружье, Ломов влепил в лобешник тяжелую свинцовую пулю. Кость не пробил, но тварь аж попятилась, тряся головой.

Буревестник в ножны.

Грейс в правую руку.

Вертикально взбегаю по стене, пока эта смесь бульдога с носорогом трясет головой и определяется в пищевых предпочтениях.

Бросок здоровенной головы и первый образ разрывает в клочья.

Прыжок!

Балансируя, бегу по шее чудовища.

Надеюсь только, что мозг у тварюшки все же в голове. А не в пузе, например. Это будет прям эпический провал. Хотя, мне достаточно просто нервного узла.

Зверь соображает не очень быстро. А может еще не отошел от ошеломления. Тем более, что одновременно с моим прыжком он получает вторую пулю, почти в глаз. Пуля даже ломает кость. Слышу мерзкий сухой хруст.

Затылок твари прямо передо мной. Я вонзаю в него Грейс. Та входит как раскаленная спица в воск. Погружается по самую гарду. Тело подо мной вздрагивает. Тварь встает на дыбы.

С флик-фляком в сторону спрыгиваю с дергающейся в агонии головы. Приземляюсь на ноги и, сразу, ухожу в перекат. Тварина рушится на землю, вызывая содрогание почвы. Лапы беспорядочно месят воздух, шея бестолково мотает головой, раня ее о бетонные внешние стены. Финита.

Укус Грейс в нервные центры почти всегда смертелен. Главное попасть. Моя милая нарядная леди изрядно смертоносна! И не признает преград. Щиты, броня, толстая кость. Она может пробить почти все. Главное, чтобы длины клинка хватило.

Шум сражения затихает. Слышу, как перезаряжает дробовик Ломов и возгласы ребят. Вышел из пролома, осматривая свою команду. Все целы. Отлично.

Ко мне бросились Ива и Кирилл.

— Ты ранен, Олег! — Кирилл

— У тебя есть лечилки? — Ива.

Парень констатировал факты, женщина искала решение. Улыбаюсь им. Мои бойцы! Красавцы на самом деле. Не истерикуют, не побежали. Стреляли довольно результативно, насколько я видел.

— Не так серьезно, как выглядит. — на самом деле раны довольно глубокие. Одежда с правой стороны тела вся залита кровью. Но я усилием воли остановил кровотечение еще во время боя, а жизненно важные органы не задеты.

— Прости, паря. С ранами помочь не могу. — Подошел ко мне Ломов. В голосе чувствовалась неприкрытая горечь. И злость. Злость на себя. — Еще один чисто-маг прими. На всякий случай.

— Я и не думал, что поможете. — Все же достал лечилку. Выпил приятно холодящую горло, отдающую мятой вязкую жидкость. Сразу полегчало. Хотя раны будут закрываться еще около часа.

— Я… — мужик сникает. — А похер. Забей, паря. Как ты тварину-то привалил? Тут без спецпатронов делать было нечего! Ну или без адепта крови как минимум. А я, как назло, свое ковыряло не взял. «Огнестрела хватит. Там уже все чисто». — Он явно передразнивал нашего капитана бригады.

— У меня другие инструменты, я похлопываю по пустым ножнам даги.

Обернулся к пролому. Зверь только начал затихать. По телу и конечностям все еще пробегают мелкие конвульсии. Но он уже не дышал. Ко мне ковылял по земле Ик, опасливо, за кончики дуг гарды на вытянутых лапах, неся Грейс. Глаза Ивы расширились:

— Какая милота!

— Привет, Ик. — Это Кир.

— Ты про дагу? Или про этого боевого примата? — забрал из волосатых лапок Ика Грейс. Поцеловав чашу у рукояти, тихо прошептал «Благодарю, миледи» и опустил клинок в ножны. В ответ получил волну холодного пренебрежения. Леди недотрога, ага.

— Обезьянка! — Ива бросилась гладить Ика. Тот довольно неизящно оскалившись, резко вывернулся из-под руки и довольно чувствительно укусил девушку за худую ладонь. До крови.

— Ай. Больно! Вот же злая у тебя мартышка!

— Не надо его трогать. Он только выглядит как обезьяна. На самом деле это призванный дух. И он не очень любит людей. Ик! Разведка.

Мартых, ворча и скалясь в сторону Ивы, растворился в тенях. Отправился в патруль.

— Так, ребят. Тридцать минут. Мне надо чтобы зелье подействовало. Потом выдвигаемся в обратный путь. Оружие проверить. Подготовить к бою. Перезарядить.

Наблюдаю, как они выполняют мои распоряжения. Когда закончили, говорю:

— Кирилл. Юрий. Пойдемте, надо помочь достать штуковину, за которой мы сюда приперлись. Ива с нами. Стен не касаться — плесень сжигает до костей. К растениям заплетающим дальнее строение не подходить. — Ломов понимающе кивнул.

Минут двадцать ушло у моей команды, чтобы с матами Ломова и кряхтением детишек откопать железный ящик. Сам я не участвовал, надо было дать зелью восстановить мышечную ткань.