— Я в своих навыках уверен, — с вызовом заявил он.

— Кто бы сомневался, господин «я всё могу», — хлопнула его по спине Мария.

— Прощу тебе дерзость только потому, что безмерно люблю.

— Ещё бы не любил. Кто бы залечивал тебе раны уязвлённой гордости, то тут, то там, появляющиеся после очередного сражения.

Ли Су перекривлял Марию и отвернулся к окну, где под самой рамой колосился бузульник.

Кир наблюдал за сборами и до сих пор не мог поверить, что всё происходит взаправду. Ещё утром он проснулся бодрым и счастливым, радуясь новому дню, который будет похож на другие, но пройдёт спокойно, без внезапных разочарований и нежданных приключений. И вот он в компании незнакомцев, ведущих его в неизвестность. А он слишком плохо знает этот мир даже в свои годы, чтобы понять, какое будущее его ждёт.

— Пора выдвигаться, — наконец подытожил Агнар, туша свечи. — Нужно идти быстро, не болтать, внимания не привлекать. В Линжу нас ждёт паровой фургон. На нём, под видом торговцев зерном, отправимся в столицу.

— Как думаешь, люди князя уже в районе равнин? — спросила Мария.

— Не знаю, но надеюсь, что нет. Не хотелось бы вступать в бой раньше времени.

Глаза Кира округлились:

— Раньше времени? То есть сражаться придётся?

— Рано или поздно. Люди много болтают, мы не можем заткнуть им рты, только ввести в заблуждение.

— В отличие от остальных, Веста знает, куда я еду, — задумчиво, с толикой тревоги, сказал Кир.

— Ничего страшного не произойдёт, если она расскажет. К тому моменту мы уже укроемся во дворце. Главное, не встретить их по пути. Тут поможет неприметность Марии — она поведёт фургон.

— Ты водишь? — удивился Кир. Сам-то он даже обычных паровых автомобилей не видел, но представлял, что управляться с ними не просто. А тут целый фургон!

— Конечно, — улыбнулась девушка. — А если потребуется, могу и починить. Только бы инструменты были.

— Она у нас мастер на все руки, — добавил Агнар. — Наш полевой медик и кузнец, и механик.

«Кузнец! Вот это новость. Такая худышка… Где же в ней сила, чтобы с молотом и наковальней управляться», — уже про себя подумал Кир

К середине ночи воздух остыл, оттого ветер сделался холодным и промозглым. Кир кутался в чёрную походную накидку, не подавая виду, что у него зуб на зуб не попадает. Он прятал вполне оправданный инстинкт отчасти потому, что не только в холоде крылась причина. А воспоминания о тепле вестовской таверны всё больше погружали его в тихую печаль.

За несколько часов небольшой отряд успел преодолеть парочку бедных деревень, пока тонкая извилистая дорожка не вывела их к торговому тракту центральных земель Лиенмоу.

Кир всё ещё узнавал окрестности, ведь и сам не раз ходил в Линжу. Вот знакомая дубовая роща, вот илистое озеро Беглянка, вот частокол обгоревшего дома, оставленного жильцами ещё во времена войны Лиенмоу с Далу. Родные места тонкими ветками цепляли его за одежду, призывая вернуться домой.

Уже на большой дороге Ли Су и Мария затеяли спор о выборе правильного пути. Мария хотела идти лесами, чтобы лишний раз не попадаться местным на глаза, Ли Су же был уверен, что лесники пуще деревенских сплетниц плодят слухи и, если увидят группу людей, бредущих в чаще, тотчас растрезвонят об этом на всю округу. В этот раз Агнар поддержал Ли Су, оттого и выбрал тракт.

— Торговля идёт здесь плохо, поэтому дорога чаще пустует. Бояться нечего. А если кто нас увидит, то Ли Су своим нарядом наведёт их на мысль о торгашах с юго-востока.

Кир боязливо взглянул на выпирающую из-под накидки Камо цепь и подумал: «А что глядя на э́то решат прохожие?»

Утро застало их на подходе к линжунскому каменному мосту — первому признаку развитой цивилизации в районе равнин. Липкий туман, украдкой пробирался сквозь прибрежные кустарники, пряча от взора едва движимую гладь Молчаливой реки.

Агнар прислушался, и остальные замерли, ожидая его команды. В предрассветной тишине лишь ранняя мошкара создавала монотонный гул. Ни цокота копыт, ни скрипов телег, ни работы парового двигателя — не было слышно. Призывно махнув, северянин повёл отряд дальше.

Солнце едва показалось на горизонте, но его лучи уже ворвались в небо, освещая холодную землю. Просыпались птицы, тревожа громким криком мелких грызунов в крохотных норах; неподалёку, за ближайшим холмом, хохотали лисы. На западе уже вырисовывалась серая каменная стена Линжу.

— Ли Су, Зубери и Камо — войдёте в город первыми, — сказал Агнар. — Бумаги не потеряли же?

— Нет, — отозвался Ли Су.

— Я, Кир и Мария зайдём спустя час, вместе с утренними рабочими.

Кир смотрел то на Агнара, то на Марию, гадая, к чему такая конспирация, неужели Согдеван и вправду настолько опасен? Но говорить что-либо при Ли Су не хотел: тот наверняка снова поднимет его на смех.

Когда братья во главе с Ли Су скрылись в мглистой дымке, Агнар направился к небольшому лесу, около притока Молчаливой реки. Он не разводил костра, не выкладывал вещей, а просто сел на широкий мшистый камень, жестом пригласив остальных. От дороги их укрывала пара зелёных сосен, и лишь через мелкие щели они могли видеть теряющуюся в тумане дорогу в город.

— Мы просидим здесь целый час? — решил всё-таки уточнить Кир у Агнара.

— А тебе больше по душе быть пойманным людьми Согдевана?

— Я даже не видел его ни разу, с чего вы взяли, что он знает, как выгляжу я?

— Не знает, и узнать не должен. Знаешь, что стало с тем, кого вычислили до тебя?

— И что?

— Это был старик в небольшом городе на юге. Люди Романа отыскали его слишком поздно: Согдеван не щадит тех, кто может нарушить его планы.

— Да он бы вряд ли пережил поход… я о старике, — заметила Мария. — Насколько знаю, он болел…

— И что, поэтому заслужил смерть?

— Нет, конечно.

— Подождите, Согдеван убил другого имитатора?

— Не он, а его подручный — капитан Инг и грязный пёс Одд.

— Ты знаком с ними? — спросил Кир.

— Да. Когда-то вместе служили у старого императора. Только я остался на стороне трона, а этот… — Агран выругался на северном наречии, — перешёл к Согдевану.

— А разве дело не в его жене? — поинтересовалась Мария.

— Я думал об этом, — махнул рукой Агнар, и Кир прочитал в его холодных глазах, очерченных воспалённой красной кожей, какая бывает у людей, не отказывающих себе в выпивке, глубокую скорбь. — Но у нас была общая идея, и он её предал.

Чем выше поднималось солнце, тем лучше вырисовывались очертания дороги и одиноких обозов, идущих со стороны центральных земель. Дымка почти исчезла, воздух потеплел, а стойкие капли росы на траве, заблестели в свете жёлтых лучей.

Мария чуть слышно затянула незатейливую мелодию, и так плохо у неё это получалось, что Кир сам того не замечая, прикрыл уши ладонями. Дело было не в мелодии, её-то она хорошо передавала, а вот голос у девушки звучал сипло и сдавленно — не правильно, одним словом. Заметив это, Мария рассмеялась, и даже тень обиды не коснулась бледного лица.

— Да, певец из меня никудышный, но душа иногда просит, — сказала она. — Зато я неплохо управляюсь с дудочкой, — Мария хлопнула рукой по рюкзаку.

— Это точно, — подтвердил Агнар. — От её мелодии хочется жить.

Кир поверил на слово, и не стал просить девушку сыграть, опасаясь, что его снова настигнет разочарование. С этим, к сожалению, он ничего не мог поделать. Любая музыка вызывала в его душе отклик, и если он слышал неправильную тональность в исполнении, то тут же ёжился, будто от холода.

— Понимаю, — словно прочитав его мысли, произнёс Агнар, — это общая черта имитаторов. Джулий, если не ошибаюсь, вообще пел в императорском хоре: очень уж ему нравилось.

— Да я не то, чтобы… — неловко начал Кир, но осознав, что оправдать себя нечем, замолчал.

Минуты тянулись, словно сосновая смола по бугристой коре. Кир поглядывал на Агнара, ожидая команды. Все мысли мужчины занимали лишь переживания о погоне. Если они правы и Согдеван пошлёт в края Жёлтых равнин людей, Веста и все жители деревни окажутся в опасности, а виной всему эта странная, так и непонятая им способность. Но почему же тогда ни Агнар, ни Мария не предупредили селян?