– Вы правы, сир, но… я потихоньку осваиваюсь.

Магнус бросил на мальчика испытующий взгляд. Уил был осторожен, как и его отец, и, очевидно, тоже не прощал себе ошибок.

– Я видел во дворце твою сестру. Какое прелестное юное создание! Надеюсь, она счастлива?

Уил пожал плечами.

– Думаю, Илена чувствовала бы себя счастливой где угодно, ваше величество, были бы только куклы и красивые платья. – Уил улыбнулся. – Спасибо за все, что вы для нее сделали, сир. Моя сестра действительно прелестна. Илене повезло, она унаследовала красоту нашей матери.

Король рассмеялся.

– Ты считаешь себя уродом, Уил?

– Нет, но другие так считают, сир.

В кабинет вошел Орто и поставил на стол поднос с двумя кубками красного как кровь вина.

– Не говори об этом Герину, хорошо? – подмигнув своему гостю, сказал король. – А то подумает, что я развращаю тебя.

Уил невольно проникся симпатией к сидящему напротив него человеку. Сначала мальчик держался с ним настороженно, ведь Магнус был отцом Селимуса. Однако после короткого разговора Уил признался себе, что ему приятно общаться с королем.

– За тебя, Уил! – сказал король, поднимая кубок.

– И за ваше здоровье, сир! – промолвил Уил.

– Тебе здесь трудно приходится? – внезапно спросил король.

– Пустяки. Привыкну, сир.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Магнуса, Уил заерзал на стуле.

– Расскажи мне о Селимусе, – попросил король.

– Что нового, чего бы вы еще не знали о своем сыне, я могу сообщить вам, ваше величество?

Король сделал многозначительную паузу, а затем негромко произнес:

– Скажи, какие хорошие качества ты разглядел в нем?

Уил почувствовал, что король загнал его в угол.

– Я не понимаю вас…

– О, ты прекрасно все понимаешь, – мягко сказал Магнус. – Мне известно больше, чем думают люди, Уил. У Селимуса много недостатков. Но он обладает безупречной внешностью. Могу сказать без ложной скромности, что из моего сына вырастет красавец мужчина, какого еще не видело наше королевство. Да упокоит Шарр душу его матери. – Последняя фраза была произнесена скорее в силу обычая, чем от чистого сердца. – Но внутренний мир Селимуса далек от совершенства. Не знаю, почему так получилось. Может быть, из-за того, что он в раннем детстве потерял мать или потому, что у него нет братьев и сестер. Возможно, я был для него плохим отцом… Так или иначе, но его душевная червоточина тревожит меня.

Уил кивнул. Откровенность короля пугала.

Магнус не сводил с мальчика бледно-голубых глаз.

– Я слышал, вы враждуете друг с другом. Это так?

Уил не сразу нашелся, что сказать. Ему не хотелось лгать Магнусу, который был искренен с ним, и он решил ответить на вопрос уклончиво.

– Я бы не сказал, что мы враждуем, сир. Это неподходящее слово. Я – моргравиец, сир, и готов умереть за свою родину и ее правителя. Я не могу быть врагом короля.

Мысль о том, что король может счесть его предателем, приводила Уила в ужас.

Магнус усмехнулся.

– Подумай, сынок, быть может, ты готов умереть за нынешнего короля, но не за короля Селимуса.

Уил вдруг понял, что Магнус чего-то хочет от него.

– Я, очевидно, должен что-то сделать для вас, сир, – сказал мальчик, удивляясь собственной прямоте.

Король вздохнул.

– Да, Уил. И это дело будет нелегким. Всю свою жизнь я доверял твоему отцу, а теперь доверяю тебе. За минуту до смерти Фергюса мы дали друг другу клятву и скрепили ее кровью. Я поклялся выполнить последнюю волю твоего отца – привезти тебя в Перлис и поставить во главе войска. Ты – Тирск и имеешь полное право стать военачальником. Но, кроме того, я обещал твоему отцу, что наши сыновья станут побратимами.

Мороз побежал по коже Уила. Он впервые слышал об этой клятве.

– Я дал слово Фергюсу, своему лучшему другу, что его сын станет моим сыном, – продолжал король.

Охваченный тревогой Уил пытался угадать, что сейчас потребует от него король.

– Ты готов до конца хранить мне верность, мой мальчик?

Изумленный Уил стремительно опустился на колено перед королем.

– Да, сир, – ответил он, приложив ладонь к сердцу. – Можете не сомневаться в этом.

Король кивнул.

– Хорошо. Я жалую тебе почетный титул Защитника Короля. Твой отец с честью носил его. С этого дня он переходит к тебе, но я даю его тебе не просто так. Ты презираешь моего сына. – Магнус жестом приказал молчать Уилу, который хотел что-то возразить. – Я это знаю. Он сам дает повод плохо думать о нем, поэтому я не упрекаю тебя. Тем не менее отныне, и в особенности когда он взойдет на трон, ты должен будешь, не щадя жизни, вставать на его защиту, как поступал твой отец, когда мне угрожала опасность. С этого дня ты станешь тенью принца, и будешь неотступно следовать за ним. Я знаю, многие его поступки неприятны тебе. Мой сын склонен к жестокости. Но вместе мы сумеем изменить его в лучшую сторону. Стань его другом, Уил, и постарайся повлиять на него. В тебе воплотились все лучшие качества отца. У тебя прекрасная репутация, мой мальчик. Ты – особенный человек, призванный повелевать людьми, и я хочу, чтобы ты передал эти свойства Селимусу.

Уил попытался что-то сказать, но король снова остановил его.

– Никаких возражений, Уил. Это мой приказ. Ты являешься командующим моего войска и носишь звание Защитника Короля. Настанет день, и ты принесешь присягу Селимусу. А пока ты должен подружиться с ним. Пусть смирение, здравый смысл, мужество и врожденное умение повелевать людьми помогут тебе справиться с задачей и стать опорой для Селимуса, когда он придет к власти. Я понимаю, что слишком многого требую от тебя, но вспомни о своем долге… долге по отношению ко мне, твоему королю.

Охваченный волнением король, устремив горящий взор на Уила, схватил его за руку.

– Поклянись, Уил, что выполнишь мой приказ! Дай слово своему сюзерену!

У Уила закружилась голова. Прижав руку к груди, он торжественно поклялся стать побратимом Селимуса.

Магнус внезапно выпустил запястье мальчика и выхватил из жен свой кинжал. Сверкнул клинок, и король молниеносным движением сделал надрез на своей ладони. Из раны выступила кровь. Уил, не колеблясь, протянул Магнусу свою руку, и вскоре из надреза на ней тоже потекла багровая струйка. Несмотря на острую боль, Уил даже не вздрогнул. Король намеренно сильно полоснул его по ладони кинжалом. Он хотел, чтобы шрам до конца дней напоминал Уилу о клятве.

– Ты будешь оберегать и защищать Селимуса, не щадя собственной жизни. Ты скорее позволишь Селимусу убить тебя, чем причинишь ему вред.

И они обменялись крепким долгим рукопожатием. Их кровь смешалась, скрепляя данную Уилом клятву.

– Клянусь, – промолвил Уил.

– Ты и он станете единым целым. У вас будет одно тело, одна жизнь на двоих.

Уил судорожно сглотнул слюну.

– Клянусь, сир. Отныне я буду относиться к нему так, словно в его жилах течет моя кровь.

Поводом для преследования Миррен стали ее глаза. Они действительно завораживали каждого, кто заглядывал в них, один был серым, проницательным, другой зеленым, с коричневыми крапинками. По отдельности они были красивы, но плохо сочетались друг с другом, и оттого вместе производили странное впечатление, вселяя тревогу в души окружающих Миррен людей. Неудивительно поэтому, что когда у новорожденной девочки свойственная младенческому возрасту голубизна глаз сменилась столь необычным цветом, ее родители спешно переехали из Перлиса в сонную деревеньку Белуп, расположенную на западе страны. Там они и воспитали свою единственную дочь, стараясь не привлекать к себе внимания.

Родители знали, что причудливая внешность малютки может вызвать интерес у Охотников за ведьмами, рыщущих в поиске новых жертв. К счастью, внезапный отъезд семьи из столицы спас ее от преследования. Слухи о странной новорожденной вскоре прекратились, и бывшие соседи забыли о ней. Жители Белупа славились своим свободомыслием. Отец девочки, богатый лекарь, был настоящей находкой для сельской общины, долгое время лишенной врачебной помощи. А мать малютки, женщина образованная, взялась обучать грамоте и наукам деревенских ребятишек. Жители Белупа, не разделявшие суеверий горожан, с симпатией относились к маленькой Миррен с ее странными глазами и застенчивой улыбкой.