- Так точно, товарищ Сталин,- армейский комиссар 1-го ранга быстро открывает блокнот, лежащий перед ним на столе,- было такое опасение. Вот, в начале 1940-го года в связи с образованием Финляндского фронта я был вынужден поставить вопрос о дополнительном развёртывании пехотных училищ на 50 тысяч курсантов и еще курсов запаса на 60 тысяч. Вопрос обсуждался на комиссии товарища Кулика. 1-го июня 1940-го года Директивой наркомата обороны было дано указание на развёртывание военных училищ только на 30 тысяч курсантов. Развёртывание произведено 1 сентября того же года, но реально результаты, то есть новые выпуски, получим летом 1942 года.
- Товарищ Будённый,- хмурится вождь, поворачиваясь к маршалу,- чем было вызвано это сокращение?
- Переформированием части пехотных училищ в технические, товарищ Сталин, согласно решениям Главного военного Совета. Кроме того, из пехоты постоянно все последние годы изымался лучший комсостав в пользу ВВС и бронетанковых войск...
- Начальник Управления по начальствующему составу пишет справки,- вождь грозным взглядом обводит участников заседания,- комиссии, советы принимают решения, а 'воз и ныне там'. В колокола надо было звонить, требовать у правительства. Если бы товарищ Щаденко или кто-то другой из военного руководства пришел бы ко мне год назад и рассказал о сложившейся ситуации с начальствующим составом - неужели вы думаете, что я бы не помог? А что мы имеем сейчас? Всего 14 тысяч выпускников пехотных училищ в год, что едва ли компенсирует наши боевые потери этого года. По мобилизации из запаса уже пришло и ещё больше ожидается младших лейтенантов, окончивших краткосрочные курсы, частью - на двухмесячных военных сборах, частью - в гражданских вузах. Как они будут обучать младший начсостав, как будут командовать в бою? Мы не знаем. А ведь эти люди уже сейчас составляют большинство в 198 стрелковых дивизиях Красной Армии. Как выяснилось по результатам проведенной недавно инспекции, в военных училищах преступно растрачивалось военное время. Около его трети пропадало даром ввиду отсутствия организованности, на перерывы, отпуска и праздники. Из почти 5 тысяч часов двухлетней учебной программы на собственно учёбу приходилось лишь 2 тысячи 800 часов. Занятия по тактике в основном велись в классе, сапёрному делу - на классной доске. Курсанты оставались без должной полевой практики и выучки. Такая же ситуация сложилась и с подготовкой в армии младшего начсостава. Может быть в этом следует искать причины наших больших потерь? Что вы скажете по этому поводу, товарищ Захаров?
- Очень трудный вопрос, товарищ Сталин,- видно, что начальнику Генерального штаба с трудом удаётся выдержать испепеляющий взгляд вождя,- безусловно, слабая подготовка части начальствующего состава - это одна из основных, но не единственная причина наших высоких потерь. Тут важно отметить, что при штатной численности стрелковой дивизии в 14483 человек, реальная средняя численность дивизий в Особых округах на начало скрытой мобилизации - середина-конец апреля этого года - составляла чуть более 9 тысяч или около двух третей штата. За оставшийся до начала боевых действий месяц было просто невозможно подтянуть пришедший по мобилизации в основном необученный личный состав из недавно вошедших в состав СССР областей до уровня кадра. По сведениям от представителей Корпуса офицеров Генерального штаба в войсках большая часть наших потерь приходится именно на этот контингент личного состава...
- А чем вы, товарищ Захаров,- вождь нависает над вспотевшим НГШ, оперевшись о столешницу,- тогда объясните большие потери младшего и среднего начсостава?
- ... К сожалению тем же самым, товарищ Сталин,- задирает голову Захаров, не отводя взгляда,- чтобы купировать негативные проявления - низкую дисциплину, невыполнение приказов, оставление позиций и самовольный отход в тыл - начальствующий состав вынужден постоянно находится на передке в подразделениях с большим процентом мобилизованных для того, чтобы контролировать исполнение ими приказов и даже показывать личным примером, как их надо исполнять. Германцы это быстро поняли и буквально устроили 'охоту' за нашим командирами. Анализируя данные с фронта, сразу видно, что чем выше доля кадра, в том числе начсостава, в дивизии, тем меньшие потери она несёт. Например, гвардейские танковые дивизии, несмотря на то что они действуют на самых трудных участках фронта, в среднем несут минимальные потери.
- Тогда выходит, товарищ Захаров, так,- продолжает наседать вождь,- что если не переломить ситуацию, то численность кадра в дивизии будет неуклонно уменьшаться, а численность пришедшего ей на смену недостаточно обученного пополнения только расти.
- Довоенного кадра,- не сдаётся ГГШ,- но в целом выучка личного состава будет расти, так как на их место встают военнослужащие, в том числе, мобилизованные, которые получили боевой опыт. Кстати, о потерях, товарищ Сталин, мне показались подозрительными соотношения между безвозвратными и санитарными потерями у германцев и дал поручение Корпусу офицеров Генерального штаба разобраться с этим вопросом...
- Что такое?- Поднимает бровь вождь.
- ... Просто, товарищ Сталин, военная статистика уже давно определила приблизительное соотношение между погибшими и ранеными на поле боя. Оно составляет обычно от 1-го к 3-м до 1-го к 4-м и даже к 5-и в зависимости от интенсивности использования артиллерии. Наши данные, полученные от Санитарного управления, в эти рамки укладываются - 1 к 3.5, а немецкие потери, полученные из докладов по линии войсковой разведки - нет. Соотношение один к полутора может свидетельствовать, что германцы при выходе из окружения часть своих раненых забрали с собой...
- Либо о том, что много их раненых умерло из-за невозможности в этих условиях оказать надлежащую медицинскую помощь?
- Такой вариант, товарищ Сталин, также офицерами рассматривался,- кивает Захаров,- и оба они оказались верными. По результатам отчётов наших похоронных команд и показаний пленных офицеры пришли к выводу, что общие потери германцев оказались заниженными, как минимум на 100 тысяч человек. Потому можно с уверенностью сказать, что соотношение потерь по результатам приграничного сражения примерно равное, хотя наши войска наступали, а германцы оборонялись.
- Это неплохо, товарищ Захаров,- вождь, покачивая головой, отходит к письменному столу и начинает колдовать над трубкой,- это неплохо. Однако и не особенно хорошо, учитывая то, что наше наступление было неожиданным, что мы имели подавляющее преимущество в артиллерии и танках, а также то, что противник находился в окружении. Как вообще так получилось, что ему удалось выскользнуть из кольца? Куда смотрела наша разведка?
- Вынужден признать, товарищ Сталин,- опускает голову начальник Генерального штаба,- что ни войсковая разведка, начиная с батальона и выше, ни радио-, ни авиаразведка не смогли вовремя обнаружить подготовку врага к прорыву. А те немногочисленные настораживающие сведения о противнике, которые всё-таки удалось добыть были нами неправильно истолкованы как подготовка отвлекающих действий окружённых частей навстречу готовящимся ударам деблокирующих соединений. Оставив на позициях всё тяжёлое вооружение и небольшие силы прикрытия, которые вели непрерывный артиллерийский и пулемётный огонь, противнику под покровом ночи в пеших колоннах удалось прорвать кольцо окружения. График и маршруты его движения на запад были тщательно продуманы - использовались второстепенные грунтовые и лесные дороги в обход крупных хорошо укреплённых населённых пунктов и железнодорожных станций. За ночь и в течение дождливого утра противнику удалось оторваться от наших преследующих частей и проделать примерно половину расстояния до цели. Остаток пути до Вислы походные колонны прикрывала вражеская авиация. В течение ночи германскими сапёрами были на возведены и замаскированы многочисленные лёгкие понтонные переправы и подготовлены переправочные средства - лодки, плоты, паромы и тому подобное. Это позволило врагу скрытно, не вступая в бой с нашими войсками, и с малыми потерями преодолевать водные преграды вдали от мостов. Следует отметить высокую подготовку командования, а также организованность и отличную физическую подготовку германской армии, которая позволила всего за 36 часов вывести из окружения и переправить на левый берег Вислы до трёх четвертей своих окружённых частей и соединений. Нашему же командованию не удалось в этой быстро меняющейся обстановке что-то противопоставить действиям германского командования.
