- Позвольте, доктор Буш,- морщится Рузвельт,- я прекрасно помню письмо Эйнштейна ко мне, там нет ничего об этом. Откуда взялось это 'изменение расклада сил'? Да, он говорит, что если погрузить бомбу на корабль и доставить её в порт, то можно уничтожить его целиком. Да, она несколько более мощная, но ничем по характеру принципиально не отличающаяся от того, что было создано ранее. Разве не так?

- Всё верно, господин президент,- кивает Буш,- но два года, прошедшие с того времени, наука не стояла на месте. Практически доказано, что ядерная бомба может быть размещена в бомболюке самолёта, что в сочетании с более мощным зарядом сразу переводит атомную бомбу в разряд стратегического оружия...

- Понятно, спасибо, доктор Буш, вы можете быть свободны.- Рузвельт дожидается пока советник покинет Овальный кабинет и, нахмурившись, продолжает.- Господа, быть может мне кто-то объяснит, как мы оказались в таком положении? Почему страны, казалось бы, полностью зависимые от поставок из Штатов, вдруг позволяют себе игнорировать наши интересы. Не кажется ли вам, господин Госсекретарь, что политика Госдепартамента в отношении наших европейских союзников слишком мягка раз такое стало возможным?

- Господин президент,- покрасневший Халл нервным движением пытается ослабить узел галстука,- я постоянно слежу за тем, чтобы Госдепартамент как можно точнее выполнял вашу волю в отношении наших партнёров в Европе. Что же касается ленд-лиза, который в последнее время стал основным инструментом влияния в европейских делах, то я и мои подчинённые не были вовлечены в переговоры по нему, этим занимался Гарриман.

- Я задал эти вопросы не для того, чтобы искать виноватых, господа,- Рузвельт опускает голову, упёршись подбородком на сцепленные между собой руки,- я хотел бы услышать любые ваши соображения по поводу создавшейся ситуацию. Устроим 'мозговой штурм'. Просьба формулировать свои мысли коротко, буквально в двух-трёх предложениях. Грейс, записывайте.

Немолодая женщина-секретарь, сидящая за спиной президента, берет в руку карандаш.

- Необходимо, господин президент, передать управление ядерным проектом в руки военных,- выпрямляет спину начальник штаба армии США Джордж Маршалл,- только так можно обеспечить четкую координацию усилий разных групп, участвующих в нём, а также надлежащую секретность проводимых работ. Надо решительным образом покончить с университетской вольницей.

- Считаю, что с целью скорейшего получения урана для нашего атомного проекта,- подхватывает эстафету заместитель госсекретаря Самнер Уэллес,- следует пойти на встречу некоторым условиям русских. В отношении же Великобритании, которая не обладает значимыми запасами урановой руды и не сможет их быстро нарастить, следует наоборот ужесточить политику с цель изменения ею, наметившегося в последнее время, оппортунистского курса. Для сравнения - по нашим оценкам русские смогли вывезти из Конго и купить в Бельгии около 4 тысяч тонн богатой урановой руды, а совокупная добыча урановой руды в Канаде и Конго составляет всего лишь около 200 тонн сравнительно бедной руды концентрацией в единицы процентов. Да-да, я имел беседу с главой компании, которая ведет добычу в Катанге, богатая руда в Конго на действующей шахте близка к исчерпанию. Для увеличения добычи потребуются большие инвестиции, кроме этого, имеются сложности с привлечением рабочей силы для...

- Господа,- морщится Рузвельт,- я просил говорить коротко, подробное обсуждение предложений будет позднее. Да, прошу вас генерал Арнольд.

- Как командующий военно-воздушными силами,- грубый и громкий голос генерала заполняет всё пространство кабинета,- я выступаю против передачи потенциальному противнику документации на наши самолёты. Тем более на стратегический бомбардировщик, который может стать носителем той самой ядерной бомбы. По сути, мы вкладываем в руки противника своё оружие, которое он может повернуть против нас.

- Штаб военно-морских сил,- адмирал Старк поправляет очки в тонкой металлической оправе,- отказывается рассматривать возможность передачи русским любого строящегося или стоящего на вооружении авианосца. Это вызвано тем, что в Юго-Восточной Азии складывается дисбаланс военно-морских сил, особенно авианосных, в пользу Японии. А тут ещё предлагается испортить отношения с нашим единственным настоящим союзником Великобританией.

- Господа,- Рузвельт тянется к пачке сигарет, лежащей на столе,- я просил вас высказывать предложения как решить возникшую проблему, но слышу одни лишь декларации. Да, слушаем вас, господин советник.

- Спасибо, господин президент,- советник Берли почтительно склоняет голову в его сторону,- на мой взгляд в этом трудном вопросе нам следует избегать резких движений - как-то ультиматумы, разрыв договоров, политическое давление и тому подобное. Значительно более эффективными будут экономические рычаги. Все наши планы в отношении партнёров надо проверять экономикой. Рассмотрим, к примеру, вопрос с авианосцем, есть такое расхожее выражение - 'если хочешь окончательно разорить бедную страну, то подари ей линкор'- которое как нельзя лучше подходит для России. В нашем же случае, мы не только ничего не дарим, но, наоборот, получаем взамен крайне дефицитный на рынке товар. Если же мы ещё дадим в придачу чертежи стратегического бомбардировщика, то можно почти гарантировать, что средств на свою атомную программу у русских не останется совершенно. Что же касается Великобритании, то экономические меры - напомню, что сейчас англичане получают от нас половину продовольствия и топлива, а по некоторым типам вооружений зависят на 80 процентов - необходимо сочетать с политическими...

- Не забывайте, господин советник,- в голосе госсекретаря Халл слышатся ревнивые нотки,- что политические меры в отношении военного кабинета Черчилля могут оказаться неэффективными. До конца войны коалиционное правительство имеет законодательный иммунитет согласно Акту об экстренных полномочиях от 1939 года.

- Вы правы, господин госсекретарь,- отвечает Берли, продолжая смотреть только на президента,- этот акт наделяет правительство чрезвычайными полномочиями, однако его действие должно ежегодно продлеваться голосованием в парламенте. Через месяц как раз должно состояться очередное. Обвинения в несоблюдении духа Атлантической хартии, неминуемая потеря Гибралтара и ухудшение продовольственного снабжения населения вместе могут кардинально изменить общественное мнение и настроения в парламенте. Поэтому необходимо незамедлительно начать конфиденциальные переговоры с лидером лейбористов Эттли или кем-то более подходящим из консерваторов.

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

6 июля 1941 года, 18:30.

- Следующий вопрос,- с дальнего конца стола для заседаний подаёт голос управделами СНК Чадаев,- обсуждение корректировок народнохозяйственного плана на 3-й квартал 1941 года.

- Есть какие-то возражения?- Вождь, подойдя к торцу стола, обводит взглядом собравшихся, начавших громко перелистывать, лежащие перед ними бумаги с материалами заседания политбюро.- Товарищ Чаганов, слушаем вас.

- Товарищи, прошу меня извинить если кому-то покажется, что я говорю не совсем по теме, но прочитав проект нового квартального плана меня неприятно удивил его чрезвычайный характер. Понимаю, что это наш первый план военного времени, призванный перевести советскую экономику на военные рельсы, но надо перевести её плавно, не побив посуды. Возьму лишь один показатель - увеличение производства вооружений за квартал на 26 процентов. И это по сравнению с очень напряжённым планом на 3-й квартал мирного времени. Я понимаю, что техника на фронте выходит из строя, требуется пополнять мобилизационный запас, который тратится на формирование новых соединений, но рост показателей на четверть за три месяца больше напоминает чрезвычайную реакцию на разгром на фронте, которого нет и в помине. Этот проект плана толкает нас на экстенсивный путь - чтобы его выполнить мы должны на те же 26 процентов увеличить производственные мощности, материальные фонды и количество рабочей силы. А по факту даже больше, поскольку для того, чтобы выйти на производительность и качество военных предприятий, гражданским заводам потребуется длительное время...