— Новой? Я разве…

— Не ты. Но я устала выпутываться из этой паутины. По жизни устала. Подробней не хочу.

— Знаешь, я тоже. Как раз думал об этом. Мы с тобой оба обожжены партнерами. И очень боимся нового предательства.

— Да. А ты мне сразу понравился. Но я сначала запрещала себе думать об этом из-за возраста. Потом даже замуж вышла, чтобы… скорее забыть. Вот только получилось очень неудачно. Совсем не так, как я ожидала. Раз в жизни не стала я полагаться на свою математику, и вот такой крах…

— Расскажешь когда-нибудь?

Она решилась, словно в воду прыгнула:

— А знаешь, может, и расскажу. Там все очень противно и гадко. Но теперь я смогу. Лишь бы тебя не оттолкнуть.

— Ты тоже мне сразу очень понравилась.

— Я же тогда совсем маленькая была!

— Нет, не на остановке. В библиотеке. Такая рассудительная, самостоятельная.

— Понятно. Полезная, да?

— И красивая.

— Мы же договорились: все по-честному! Уж я красивой никогда не была. Вот Лиана — другое дело.

— У тебя глубокий взгляд. И смотришь ты честно и открыто.

— Угу. И нос у меня кривой!

— Совсем чуть-чуть. Это тебя не портит. А еще у тебя волосы красивые. И овал лица.

— Ну все, захвалил!

— Ну, правда же!

— Когда успел разглядеть? Ты же на меня обычно не смотришь, только на руки да на экран.

— Успел. Ты мне сразу понравилась. Но я решил, что вряд ли тебя заинтересую. И старался воспринимать только как друга.

— Старался? А были и другие варианты?

— Ты очень приятная девушка. И у нас много общего. И еще…

— Что?

— Мне кажется, мы могли бы быть вместе. То есть если бы я смог отсюда…

* * *

— Знаешь, там, снаружи, еще много всего произошло. Инга помогла мне справиться с одной из главных семейных проблем. Она вообще очень сильно нам помогает, поддерживает. Недавно отправила меня восстанавливаться в санаторий. Там так здорово, тебе бы понравилось. Любишь, когда вокруг лес, а людей почти нет?

— Очень. Особенно когда дубравы. Я с дубами даже разговариваю.

— Надо же. Я тогда очень устала и вся вымоталась. А еще этот Кружень, будь он неладен! Но лес и приятное общество очень успокаивают, восстанавливают душевное равновесие.

— А ты с кем ездила? Со Стручком?

— Ты ревнуешь, что ли? Нет, Инга попросила свою знакомую меня туда отвезти. Альбина оказалась очень душевной. Мы даже с ней в лесу костер развели и поджарили сосиски, прямо как в детстве.

— О, я тоже люблю такие штуки. Зоя, а ты все это… всерьез?

— Ты ведь сейчас не про сосиски?

— Нет, я…

— Да, я всерьез. Ты мне очень нравишься. И я хотела бы быть с тобой. Теперь, после того, как я видела всю изнанку твоей души, я точно знаю: мы сможем. Если ты мне позволишь.

— И ты станешь Зоя Васильева? Как актриса?

— М-м… Вот тут— нет, Торик. Пойми, я все тебе отдам. Я буду с тобой. И все у нас получится, я знаю. Только одну вещь я не смогу для тебя сделать — взять твою фамилию. Такова воля моего прадеда. Это наша традиция. Мама тоже не стала менять фамилию, у них с отцом разные. Извини, вот этого никак не могу, я до старости останусь Ключевской.

— Хорошо, какая разница?

— Не знаю. Артур бесился по этому поводу. Так что скажешь?

— Я несколько ошарашен, но… да, я согласен! И да, ты мне очень, очень нравишься.

Он немного помолчал, а потом спросил:

— Как ты думаешь, я смог бы когда-нибудь тебя обнять?

Она тоже ответила не сразу, словно сверяясь со своим внутренним камертоном:

— Ну конечно. Теперь, думаю, все будет хорошо. Только…

— Что?

— Пообещай мне одну вещь прямо сейчас. Пожалуйста. Мне это очень важно. Ты никогда, никогда не будешь щекотать меня. Даже в шутку или в игре. Обещаешь?!

— Да ты что!

— Скажи!

— Обещаю. Конечно, обещаю. Не волнуйся. Никогда.

— Спасибо. Я знаю, что это ерунда. Но… так случилось, что именно эта «ерунда» сломала мне жизнь. И если бы не «светлячки»…

— Ох, даже так… Нет, Зой, не беспокойся. Уж точно не я.

— Ну и хорошо. Теперь у нас осталась только одна маленькая проблема.

— Какая?

— Как тебя отсюда вытащить.

Они помолчали.

— Я здесь в ловушке. Без движка я не могу даже достаточно далеко перемещаться.

— Да. И невозможно вытащить тебя Мнемосканом, поскольку сейчас ты к нему не подключен. Парадокс, конечно. Мне нужно возвращаться через космос, но я могу вернуться. А ты уже сейчас в своей душе, но не можешь соединиться с собственным мозгом, хотя мы оба сейчас общаемся именно через него.

— И как быть?

— Я не знаю. Пока у меня только две идеи. Обе достаточно безумны.

— Рассказывай. Я хочу попробовать запустить «стоп-кран» прямо отсюда. Существует маленький шанс, что при этом ты вернешься. Особенно если мы с тобой будем представлять нужные сигналы одновременно.

— Это может сработать? В смысле, чтобы меня вытащить?

— Шанс очень невелик, но да. Мнемоскан переключится на твое сопровождение и вытащит тебя.

— Стоп-стоп, а как же ты?

— Ну… Тут два варианта: либо я выскочу вместе с тобой…

— Но ты в это не веришь, так?

— Да. Не слишком верю. Либо я честно останусь здесь.

— Ты что, Зоя! Ты же можешь остаться в чужой душе навсегда!

— Не исключено. Но в таком случае ты вылечишься, восстановишься и однажды придешь и спасешь меня. Методику мы со Стручком проработали. Он здорово научился сопровождать путника. Думаю, все получится. Ты придешь?

— Конечно, но… Слушай, нет, это плохой вариант. Риски слишком велики. А что там в пункте Б?

— Если у меня ничего не выйдет, мы попытаемся всеми правдами и неправдами протащить Мнемоскан в больницу и подключить к тебе.

— Ты говорила, что вы уже это пробовали.

— Да, в самом начале. Но есть шанс, что условия изменились.

— Какие?

— Твое тело сейчас в другом состоянии. Ты здесь с другими намерениями: ты сам хочешь выйти отсюда. И главное: мы теперь научились идеально попадать снаружи в эту точку твоей души. А значит, шансы, что аппаратура тебя подцепит, возросли многократно. Согласен?

— Пожалуй.

— Но это запасной вариант. А сейчас, пока я здесь, давай все же попробуем вариант А.

— Я боюсь.

— Я тоже. Но он может сработать.

— Зоя, я боюсь за тебя. Я не хочу потерять тебя сейчас, когда у нас так хорошо все сложилось.

— Торик, мы тратим время. Давай, вместе со мной, постарайся. Ярко-желтый лимон заливает все вокруг. Есть?

— Есть. Теперь ванилин. Ой, как пахнет.

— Ога. Стекло под ногтем. Противное.

— И высокий свист. Сделала?

Молчание.

— Зоя, ты здесь?

Молчание. Но я и так знаю, что рядом больше нет теплой и родной полупрозрачной сущности. Ладно, будем жить дальше. Вдруг у них сработает план Б. Нет, ну надо же! Она. Меня. Любит!

* * *

Зоя возвращалась домой. Грустно, что так и не удалось зацепить «стоп-краном» Торика. Но приятно, что он разделяет ее чувства. По крайней мере, в глубине души. Она внутренне усмехнулась тому, насколько двусмысленно это звучало в их ситуации.

А еще подумала, что Вика все-таки здорово ей помогла: подала отличную идею. На листочке размашистым и округлым почерком были записаны три варианта, но этот сразу показался Зое лучшим: «Признайся ему в любви, даже если это неправда». Мысль оказалась очень дельной. Это отличный стимул, чтобы придать смысл существованию человека. И все получилось. Вот только с возвращением не все так просто.

И нет, ей вовсе не пришлось лгать и притворяться. Она и правда любила его уже давно. Но без Викиного совета, возможно, никогда бы не нашла в себе наглости (или смелости?) признаться в этом первой. Так что Вика — молодец. И, главное, очень вовремя. А с Ториком они что-нибудь придумают.

* * *

…Снова один. Правду говорят, что не иметь — это одно, а вот иметь и потерять — совсем другое. Пока я тут висел, я смирился с тем, что ничего нельзя поделать, что я останусь здесь навсегда. Но пришла Зоя, и все изменилось. Теперь я больше не хочу оставаться узником, хочу туда, в реал. Хочу жить по-настоящему, а не витать в вечном музее имени себя. Мне чертовски жаль, что я так по-свински поступил с друзьями. Ведь они — все! — вернулись и ведут себя как настоящие близкие люди. Изо всех сил стараются меня спасти.