— Не обижайся на него, Володя. Твой сосед служит кладовщиком в воинской части, у него в крови тащить все, что плохо лежит.

Милиционер все-таки прошелся по комнатам, убедился, что здесь нет даже собачьего запаха и ушел восвояси, сказав, что поговорит с соседом. Я же проводив его, дошел до чайханы Назар-ака, которая находилась неподалеку от дома, и перекусил там, съев миску шурпы с лепешкой, и прикупив штук пять пирожков самсы из слойки. Стоили они по двадцать копеек, но прямо таяли во рту. На обратном пути зашел в гастроном, где купил пачку черного чая. На сахар решил не раскошеливаться.

* * *

Я тут же повернулся, выставил вперед свою руку и включив свой дар дотянулся им, до мочевого пузыря матери, и слегка надавил на него. От неожиданно потекших по ногам струек мочи, мать мгновенно растеряла, весь свой пыл, и уронив стул на пол, что есть силы поскакала в прихожую. Вскоре послышался хлопок входной двери. Пока мать срочно отправилась в туалет, я поднял стул и вынес его обратно в зал. Потом вспомнил, что собирался наладить свет, все же сидеть вечерами в темноте, то еще удовольствие. Эти то нажрутся и в нирвану, а мне каково? Одним словом, нужно было что-то с этим решать. Подставив табурет и добравшись до счетчика, обнаружил, что электрик поленился делать что-то радикальное. Хотя по сути он был прав. Потому что заплати родители задолженность, и придется все это устранять. Поэтому пошел по короткому пути. Просто снял нижнюю крышку, счетчика, которая прикрывая провода, входящие в него, и раскрутив клеммы, выдернул первый и второй провод из гнезд. Затем заизолировал концы, чтобы не было случайного замыкания, а крышку прикрутил на место, и поставил пломбу, чтобы без срыва пломбы было невозможно туда добраться. Единственное, что он не учел, или скорее просто поленился, или не обратил на это внимания, так это не затянул винты на гнездах клемника. И сейчас, я просто сняв изоляцию, воткнул через нижнее отверстие вначале один провод, а следом за ним и другой. Конечно при сильной нагрузке они будут греться, искрить, и в итоге придется их укорачивать, и все-таки, как-то добираться до места, чтобы укрепить. Но временно пойдет и так. Во всяком случае лампочку такое соединение вполне потянет, а может и не одну.

Пока я занимался со светом, в дом вернулась мамашка, увидев меня стоящего у счетчика на табурете, воскликнула:

— Ты, что там делаешь? Дом решил спалить?

— Лучше нажми на выключатель. — Повернув к ней голову произнес я.

Она удивленно посмотрела на меня, а после, нажала на выключатель, и не веря своим глазам несколько раз щелкнула им, включая и выключая свет.

— Хватит баловаться, — одернул я ее, дай хоть глянуть что тут со счетчиком.

— А, что с ним может быть. Там такой долг, что вовек, не расплатиться. А как у тебя свет-то получилось наладить?

— Да, что тут сложного-то? Воткнул на место провода, и вся недолга. — произнес я, вглядываясь в счетчик. Оказалось, что я воткнул провода неправильно. В счетчике, на первое место ставится входящая фаза, а на второе тот провод, который подает эту фазу на все домашние электроприборы. И если их поменять местами, то счетчик начинает вращаться в обратную сторону. Если конечно это не электронное чудо, появившееся в конце двадцатого века. Но до этого пока еще далеко. Подумав пару мгновений, а после махнул рукой.

— Ну и хрен с ним. Заодно и долг немного спишем.

— Ты, о чем, воскликнула мать.

— Да провода перепутал. Теперь счетчик в обратную сторону крутится, как раз долги немного спишем. Только не разболтай никому.

— Да, кому я разболтаю. А дом не сгорит?

— Если только свет, ну телевизор можно включить, так потянет.

Мать тут же забыв обо все на свете ринулась в зал включать телевизор. И стоило тому, что-то начать показывать, тут же уселась к столу, и, наверное, около получаса, не отрывала от телевизора глаз. Я же прошел на кухню растопил печь, и вскипятил чайник, после чего, там же на кухне попил чаю с пирожками. Сначала, хотел было съесть все, но все же решил поделиться. И потому, налив кружку чая, положил на блюдце два пирожка и принес их в зал матери, подвинув поближе к ней. Та увлеченная какими-то новостями, доносящимися до нее из телеприемника, На автомате, взяла кружку чая, пирожок и начала поглощать то и другое и опомнилась только после того, как наполовину съела второй пирожок. Удивленно посмотрев, на то, что держала в руке, воскликнула:

— Откуда такое богатство? Ты где денег взял?

— Где взял там уже нету. На вас-то надежды нет, приходится самому крутиться, как белка в колесе.

— Ты, как со мной разговариваешь, паршивец⁉ — Воскликнула мать, которой не понравился мой ответ.

— А как я должен с тобой разговаривать? Ты когда кормила меня последний раз? Когда хоть лепешку домой приносила, чтобы я поел? Зато на пузыри денег всегда находишь!

— Да как ты смеешь⁈ Я ночами не сплю.

— Конечно не спишь, потому что в отключке после самогона, обосранная и обоссанная валяешься!

— Да Ты! Ты! — Похоже у матери кончились все слова.

Я вскочил со стула.

— Короче так, увижу дома хоть один пузырь, или придешь домой пьяной будешь ночевать на улице под забором. И мне плевать, мать ты мне или шалава уличная. Была бы мать, заботилась бы о сыне, а у тебя одна пьянка на уме.

— Да, что ты понимаешь⁈ Как я жить дальше буду, отцу лет пять светит за разбой. Дежурный сказал, что его вместе с Толянычем у тети Дуси взяли, когда они старуху на бутылку трясли. Чуть не задушили, паскудницу.

— Вот и прекрасно, хоть одним дармоедом меньше стало.

Материнская ярость тем временем перешла в рёв и слезы.

— А денег где брать? Отец хоть какую-то зарплату домой приносил, а на мои сорок рублей, и твои восемнадцать, долго ли протянем.

— Если пить бросишь, устроишься обратно в магазин.

— Да, кто меня возьмет-то?

— Возьмут, куда денутся. Главное про пьянку забудь.

Мы еще долго говорили с матерью обсуждая наши дела. В итоге, она пообещала воздержаться от алкоголя. И мы разошлись каждый по своим комнатам. Поверил ли я ей? Однозначно нет. Наверняка, уже завтра, вернувшись со школы найду ее в отключке, но и пускать это дело на самотек, тоже не стану. Но хотя бы есть надежда на то, что у следака она будет вполне вменяемая. И ее не отправят в вытрезвитель, а меня в приют. На большее я пока не рассчитываю.

Перестилая кровать, случайно обнаружил в глубине шкафа пару относительно чистых простыней и наволочку. Относительно потому, что от них попахивало сыростью, видимо лежат они в шкафу достаточно долго, а учитывая, что печь топили только когда приходили в чувство, не мудрено появление сырости. Но хотя бы он не были откровенно грязными и то хлеб. Перед тем как лечь спать, подумал о деньгах. Наверняка, мамашка уже завтра после следователя, бросится искать отцовские тайники. Точнее говоря, где, и что лежит она знает и так, только сейчас пока еще опасается возвращения мужа. А вот завтра, если убедится, что того закроют очень надолго, все опасения исчезнут. Кто его знает, что произойдет через три-четыре года? Так что точно постарается выгрести все, и естественно, отпраздновать это событие.

А так-как какая-то часть денег, надеюсь большая, находится у меня, то не найдя их в своей комнате, она перетряхнет все в моей. И обязательно, что-то, но найдет. Поэтому лучше не рисковать. Обыска мне конечно не избежать, но это я как-нибудь переживу, а вот деньги, было бы неплохо сохранить. Подумав над этим, и прикинув возможные места тайников, понял, что лучше всего, держать их при себе. В комнате, ничего подобного, где можно было бы спрятать деньги, просто не видел. Все эти вырезания книг под денежные знаки, или засовывание их в кучу ненужного барахла — детский лепет. Тем более, что нечто подобное было и в их комнате, и она в первую очередь будет искать похожие тайники. Разве, что прилепить на заднюю стенку шкафа, но и здесь ничего не получится. Скотча в СССР еще не придумали, а клея у меня нет.