Правда слушать его вскоре оказалось особо некому. Уже на следующий день, командировочный сошел в Саратове, а подсевший в наше купе мужчина отлучился на несколько минут в вагон-ресторан, где похоже не слабо опохмелился и вернувшись назад, вновь залег на свою полку, отвернувшись к стене. Грузин немного поерзав на своем месте, спросил у меня куда я еду и буду ли выходить из купе? Вопрос был несколько странен, но я пожав плечами ответил, что не собирался этого делать, разве что в туалет. Тот вроде бы успокоился, а затем попробовал растолкать соседа, лежащего на полке, задав ему тот же вопрос. Тот ответил, что никуда не собирается, и попросил не трогать его, мол ему нужно отдохнуть.
Пару минут спустя в купе заглянула проводница с чаем. Товарищ с синдромом похмелья сунул ей рубль и попросил завалить покрепче, и принести ему таблетку от головной боли если есть. Проводница пообещала все исполнить и действительно вскоре принесла маленький заварной чайник, сказав, что высыпала в него три чайных ложки чая. И подала пассажиру таблетку парацетамола. Тот проглотив таблетку достал откуда-то какую-то булочку и усевшись за стол, приступил к чаепитию.
Грузин еще немного поерзал на своем месте, после чего попросил приглядеть за его вещами, сказав что пойдет перекусить в вагон-ресторан.
— Да иди уже. Хоть пять минут в тишине побудем. — Ответил на это сидящий за столом сосед.
Я тоже решил выйти в тамбур перекурить и потому вышел практически одновременно с грузином.
До Саратова наш вагон шел первым в составе, а по выезде из него оказался в самом хвосте. К тому же так получилось, что курящих мужиков в вагоне практически не было. И после пары попыток я стал выходить в тамбур, лишь однажды нарвавшись там на какого-то работягу, который заметив в моих руках сигарету, только и спросил сколько мне лет. Я ответил, что пятнадцать и на этом разговор завершился. Видимо он решил, что в этом возрасте, уже можно. В тамбуре курить все же было удобнее. Хотя бы потому, что здесь имелось откидное сидение. И было в общем-то удобнее чем в туалете.
Перекурив, и увидев что проезжаем мимо какого-то чудесного озера, пристроился возле разбитого окна двери, разглядывая окрестности. Впереди показался какой-то полустанок, и наш состав остановился на семафоре видимо поджидая встречный состав. И вдруг спустя буквально минуту в тамбуре появился сосед по купе, при этом хоть перегар и слышался в его выхлопе, но судя по его глазам и произнесенным им нескольким словам он вдруг оказался совершенно трезв. А в руках у него находился довольно плотно набитый портфель. Причем настолько, что казалось, что он вот-вот распадется на куски. Все это было похоже на то, что проснувшийся сосед по купе, увидев нужный ему полустанок, впопыхах собрал как попало свои вещи и со всех ног бросился на выход из вагона.
Мужчина ворвался в тамбур как вихрь, тут же потрогал все дверные ручки и досадуя на то, что проводница куда-то смылась, а ему нужно срочно выходить на этом полустанке, даже попытался как -то выбраться через разбитое окно на двери. Решив помочь спешащему мужчине, я достал из кармана универсальный ключ и отпер дверь. Мужчина так обрадовался, что сунул руку в карман, не глядя достал оттуда какую-то банкноту и сунул мне в руку.
Потому выглянул за дверь что-то рассмотрел, а затем произнес:
— Успею. Ладно парень бывай здоров. Советую забыть, что видел меня, и тем более помог мне. Самому же проще будет.
С этими словами он вначале выбросил из вагона портфель, а затем и сам спустившись на ступеньки пониже, выбрал момент и резко оттолкнувшись спрыгнул с поезда. Упав на траву несколько раз кувыркнулся, а затем поднявшись на ноги побежал в обратном направлении. Честно говоря его слова были несколько странными, впрочем не особенно над ними задумывался, закрыв дверь на ключ, и перейдя вначале в туалет, помыл руки и умылся, а затем отправился в купе, где прямо в дверях столкнулся с грузином, вернувшимся из вагона-ресторана. В руках у него был большой бумажный пакет с какими-то пирожками. Поэтому отодвинув дверь в сторону, я пропустил его в купе первым. И только собирался зайти следом за ним, как оттуда раздался такой крик, что я едва удержался на ногах, резко отпрыгивая назад. Мне даже показалось, что на него кто-то там напал.
Следующие несколько часов запомнились мне суматохой, толпой мужчин и женщин в форме железнодорожников, милиции и долгими допросами. На какой-то станции меня даже хотели ссадить с поезда вместе с тем самым грузином, чтобы продолжить разборки на земле. Но тут вмешалась проводница, сказав, что я несовершеннолетний, и что ее попросили присмотреть за мною в поездке. После чего, сняв с меня показания решили на этом и завершить. Правда милиционер мне показался несколько туповатым, и постоянно переспрашивал, что я делал в тамбуре и почему так часто посещаю туалетную комнату. Наконец проводница не выдержала и воскликнула.
— Да, курит он там неужели непонятно?
Похоже этот аргумент все же пришелся к месту, и милиционер отстал от меня. О том, что это именно я выпустил из вагона грабителя, естественно не было и речи. Всеми ногами и руками я упирал на то, что в то время, пока меня не было в купе, я находился вначале в туалете, где меня пронесло, а после вернулся в купе вместе с грузином. И никого постороннего я не видел. А проводница сказала, что всегда держит те двери на запоре.
На вопрос грузину, сколько пропало денег, тот только махнул рукой.
— Мало! Очень мало! Целий год растиль, поливаль, обрезаль, такой красивий розочка, продоваль, и на тебе! Какой-то паршивий баран, всо украл! Чито теперь делять⁈
Его акцент до сих пор практически незаметный прорезался до такой степени, что его разговор вызывал улыбку. Похоже это был какой-то торгаш, возвращающийся с базара домой, впрочем, не стану загадывать не мое это дело. Зато мой карман грела сотенная купюра, которую, как оказалось сунул мне тот мужик, и которая была как нельзя к месту. До Одессы было еще далеко, а деньги лишними не бывают.
Дальнейший путь прошел спокойно в Волгограде ко мне подселили семью из двух родителей и семилетней девочки с ними, и весь оставшийся путь надо мною простиралась заботливая рука женщины. Меня безапелляционно усаживали за стол, кормили вареной курицей и яйцами, угощали домашним вареньем, и журили за не помытые перед едой руки и за то, что я рано начал курить, и это очень вредно для детского организма. Отец этого семейства, практически не сходил с верхней полки уткнувшись в газету, и посмеиваясь в усы, а однажды, выбрав момент, когда мы остались одни в купе, произнес.
— Вот! Привыкай! Женишься, достанется тебе такая клуша, и вспомнишь меня!
Ну не знаю, по мне так все это было очень приятно, я даже почувствовал себя как дома. Хотя кто знает, возможно иногда излишняя забота, тоже надоедает.
Ближе к Ростову, поезд вышел на самый берег реки и с частыми остановками потянулся в сторону вокзала. Двигался он туда уже минут сорок и все это давно надоело. Обратившись к соседу спросил, долго ли еще нам так телепаться.
— Теперь уже и не особо. Сейчас будет остановка «Стекольный завод», а после состав повернет направо и потянется в город, а там минут двадцать и вокзал.
Мне почему-то подумалось, что не стоит переться в центр города. Во всяком случае именно сейчас. Время уже приближалось к двум часам пополудни, и тащиться в центр, чтобы мозолить глаза милиции совсем не хотелось. Тем более, что гостиница мне не светила. А искать место для ночлега все равно придется. А вот если я появлюсь там завтра с утра, и спокойно возьму билет скажем куда-то в сторону Херсона, это будет вполне нормально. Подумаешь парень едет на деревню к бабушке. К тому же я появлюсь там с городского автобуса, а не выскочу из вагона. И это тоже в плюс.
Решив это для себя подхватил свои сумки и пошел в тамбур сказав, что посижу там до вокзала. И мешать не буду и женщинам переодеться надо. Выйдя в тамбур закурил, и едва поезд остановился на стрелках, как выглянув в дверное окно, сразу же открыл дверь со стороны Дона, и подхватив сумку и рюкзак, спрыгнул с поезда, сразу же отбежав в сторону и затерявшись среди прибрежных деревьев.
