— Во второй раз не выйдет, Рыжик, — усмехается, опять хватает меня за шкирку и без труда тащит по коридору, под удивленные взгляды коллег. Как неандерталец ведет себя он, а стыдно почему-то мне. Слишком унизительно, что все возмущение застревает в горле.

— Что тут происходит? — раздается стальной голос нашего генерального. — Кир, девочку отпусти. Что ты ее тащишь, как котенка?

— Сначала вышвырну из офиса эту паразитку.

— Кирюш, ты что делаешь? Лада, что происходит? — охает моя начальница, вовремя вынырнувшая из кабинета. Она в таком же шоке, как и все вокруг.

— Все трое в мой кабинет. Кирилл, да отпусти ты ее, твою мать!

Озёрский нехотя выпустил меня из своей стальной хватки, почти рыча, словно собака, которой дали команду «фу!». Оказавшись на свободе не могла не воспользоваться этим, и со всей дури пнула его по коленке. Сдавленный стон и тихая ругань из его уст прозвучали, как музыка для моих ушей.

— Бегом ко мне! Остальным работать или писать заявление по собственному! — оглушающе рявкнул Егор Натанович на пороге своего кабинета. Коллеги суетливо разбежались по рабочим местам, только Марина и Оксана продолжали стоять, как вкопанные с выпученными глазами.

Я же гордо вздернув подбородок прошла в кабинет генерального. Уровень адреналина зашкаливал, отрубая напрочь инстинкт самосохранения. Это такое будоражащее чувство, когда ничего и никого не боишься, ощущаешь необыкновенный прилив сил, хоть на ринг меня выпускайте.

— В этом городе есть хоть одна женщина, с которой ты не трахался? — взревел Егор Натанович, как только дверь кабинета тихо прикрыла Валерия Леонидовна. — Она хоть совершеннолетняя?

Генеральный кивнул в мою сторону, но вперил свой гневный взгляд на крестника. Нам с Озёрским понадобилось несколько секунд на осознание сказанного.

— У нас ничего было! — Мы не трахались! — возмутились мы в один голос. Но Озёрский вдобавок к этому еще и презрительно скривился, словно мысль о сексе со мной вызывает у него отвращение. Ему удается оскорблять и унижать меня даже без слов. Это просто невероятно!

— Егор Натанович, да я даже под страхом смерти не стала бы спать с этим приматом, которого эволюция обошла стороной!

— Это вообще кто? — всплеснул руками генеральный, требуя ответа от моей начальницы и Озёрского.

— Лада сотрудница моего отдела, работает у нас чуть больше месяца.

— Так. Раз вы не любовники, то что же вы не поделили? Какого черта устроили тут балаган?

Тут мы с Озёрским переглянулись. То, что произошло между нами так просто не объяснить.

— Если в двух словах, то ЭТОТ, — брезгливо указала на Озёрского пальцем, — больше месяца назад, когда я отдыхала с родителями в Греции очень сильно меня оскорбил. Я пробралась в его номер, порезала на лоскуты его одежду, а он за это отрезал мои волосы!

— И я в жизни не поверю, что твое появление здесь совпадение! — рыкнул Кирилл.

— Да на хрен ты мне сдался! Спустись со своего пьедестала. Если бы знала, что ты имеешь отношение к этой компании, то в жизни не сунулась бы сюда.

— Кирюш, Лада получила направление в наш отдел от декана еще три месяца назад, — заступилась за меня начальница.

В кабинете воцарилась тишина. Мы с Озёрским сцепились взглядами, но естественно никому из нас не удалось повергнуть врага силой мысли.

— Так, Лера, судьбу девочки решать тебе.

— Не надо ничего не решать. Я сама все решила. Валерия Леонидовна, спасибо вам за все. Мне было приятно с вами работать. Заявление напишу сейчас же, — я хотела звучать уверенно и с чувством собственного достоинства, но колючий ком сдавливал голосовые связки, заставляя его дрожать. Адреналин уже не бурлил по венам, и теперь вместо суперсилы чувствую гнетущее опустошение.

— Значит не совсем идиотка, правильное решение, — оскалился Озёрский.

Судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках того, чем можно в него запульнуть. Но все такое дорогое, да и запал иссяк. Хочется просто позорно сбежать и спрятаться под одеялом.

По дороге к своему рабочему месту чувствовала на себе пристальные взгляды коллег. Это еще больше сковывало движения. Тело налилось свинцом, затрудняя движение. Но самое паршивое было то, что я была на грани истерики.

— Лада, что случилось? — подала неуверенный голос Марина.

— Не сейчас, — отмахнулась резко. Я сейчас, как оголенный провод, со мной лучше не контактировать. Открыла вордовский документ и начала строчить заявление, упрямо держа спину ровно.

Вздрогнула, когда услышала резкий хлопок двери. Повернувшись в сторону шума увидела Озёрского, он вышел из кабинета генерального и стоял в приемной, пытаясь через стеклянные перегородки воспламенить меня взглядом. Вот зачем он это делает? Мы же выяснили, что это не работает. Я его не слышала, но прочитала по губам гневное: «Тебе хана».

— Лада, зайди ко мне, — голос начальницы звучал подозрительно тепло и ласково. Неуверенно кивнув последовала за ней. — Садись, моя девочка. Ты не переживай, Егор… Натанович уже всыпал Кириллу по первое число. Кирюша в общем-то очень хороший, добрый мальчик, — я чуть не задохнулась от возмущения. Как можно применять к этому засранцу подобные эпитеты? — Да, сегодня он показал себя не с лучшей стороны. Расскажи мне, что произошло. С самого начала. Как вы встретились? Света, — обратилась она к своему помощнику через селектор, — принеси нам с Ладой чай с мятой.

Валерия Леонидовна удобно расположилась в своем кресле. Ее глаза буквально горели от любопытства, с таким предвкушением она ждала узнать подробности. Это немного сбивало с толку. Не похожа она на любительницу сплетен.

— А вы хорошо с ним знакомы, да? Вы так тепло о нем отзываетесь.

— О, — замялась начальница, — Кирюша мой племянник. Но не волнуйся, я целиком и полностью на твоей стороне.

— Почему?

— Знаю, каким он бывает несносным, но поверь он хороший мальчик, — сдерживаю раздраженное фырканье. Этому кабану 32 года, а она его мальчиком называет. Но по глазам вижу, что Валерия Леонидовна искренне считает его несмышлёным ребенком. С такой любовью говорит об этом орангутане. — Ну, деточка, не томи. Рассказывай.

Честно говоря мне действительно нужно было выговориться. Поэтому взахлеб, не упуская ни одной детали пересказала все события произошедшие в Греции.

Начальница ни разу не перебила, но пока слушала ее лицо выражало весь спектр эмоций. Время от времени она смешно выпучивала глаза, пару раз роняла челюсть, но в конце она громко и заливисто смеялась откинувшись на спинку кресла, вытирая слезы.

— Валерия Леонидовна, — произнесла я с укором, — ничего смешного. Он мне волосы отрезал. Из-за него я вот так выгляжу.

— Прости, милая. И ты прекрасно выглядишь. Значит так. Лада, тебе нравится у нас работать? Со мной?

— Да, конечно.

— Тогда не торопись писать заявление.

— Но, как же…

— Сиди тут и никуда не уходи, — быстро вернула свой тон суровой начальницы.

Валерия Леонидовна ушла, ее не было почти полчаса. Но вернувшись, опять повела меня в кабинет генерального. Егор Натанович придирчиво оглядел меня с ног до головы. Я совершенно не понимала, что происходит и это здорово нервировало.

— Лада, Лера не хочет прощаться с тобой, как с сотрудницей, и я готов дать тебе шанс показать себя. Но имей в виду, это первый и последний раз, когда ты можешь воспользоваться ее протекцией. Больше таких привилегий у тебя не будет, — он говорил так, будто Валерия Леонидовна его заставила.

Ответить на это мне было нечего, потому что сама не знала, нужно ли мне это.

— Не торопись отказываться. Тебе напомнить, какая у тебя будет зарплата по истечению испытательного срока? — вкрадчиво и с нажимом произнесла моя начальница. — К тому же только представь, как взбесится Кирилл, когда поймет, что ты остаешься.

— Ага, и потом придушит меня в укромном уголке, например, в копировальной.

— Я лично гарантирую, что Кирилл не будет к тебе лезть, — раздраженно выдохнул Егор Натанович.