– Да, Новый год… – вздохнул Шахов и почему-то загрустил. – А почему горнолыжный курорт? А не Тунис, допустим?

– Дополнительные меры предосторожности не помешают. Двойник периодически должен показываться на людях, не можем же мы запереть актрису в номере. Очки, шапка, горнолыжный костюм сгладят непохожесть, а еду она может в номер заказывать, и видеть ее будут только официанты и горничные.

– Как все просто, оказывается, – поразился Шахов.

– Не зарекайтесь, молодой человек, – усмехнулся Варламов. – Жизнь такая штука, каждый раз преподносит сюрпризы, и не всегда приятные. Ну что, поехали в баньку? Я только вещички по дороге из гостиницы прихвачу. Не волнуйтесь, молодой человек, я сильно не обременю вас и обещаю больше нотаций не читать, – улыбнулся Иван Аркадьевич, глядя на кислое выражение лица Сергея, но почему-то Шахов режиссеру не поверил.

Варламов как в воду глядел, неприятный сюрприз их поджидал уже на следующий день – подходящей актрисы на роль Сю в картотеке не оказалось.

– Попробую картотеки актерских факультетов прошерстить, – пообещал Варламов и поддал из ковшика на раскаленную печь. В парилке запахло жареным солодом. – Я, признаться, больше люблю поддавать эвкалиптом или мятой, а не пивом, – доложил Иван Аркадьевич, сдувая каплю пота с носа. Сергей молча медитировал на полке, иногда поглядывая на голого режиссера в банной войлочной шапочке. Сейчас Варламов, мокрый от пара и пота, отнюдь не казался монстром, а выглядел даже потешно. Люди без одежды вообще, по большей части, выглядят смешно, а голые знаменитые режиссеры – вдвойне, размышлял Шахов, хихикая в душе. За наезд Валаамова в ресторане он Ивану Аркадьевичу уже отомстил, несколько раз пройдясь по спине гения кинематографа березовым веником. Варламов, правда, мужественно выдержал экзекуцию и даже спасибо сказал, крепким старикан оказался, но хотя бы на время из него вредность получилось выбить, и то хлеб.

Они проживали совместно уже четыре дня. Сергей старался появляться дома как можно реже и больше времени проводить на работе, приезжал лишь к ночи, а уезжал рано утром. К счастью, Варламов утром спал сном младенца, но по ночам колобродил по дому, смотрел телевизор, слушал музыку, гремел кастрюльками и хлопал дверцей холодильника. Сумасшедший режиссер, видите ли, питался по ночам, и это выводило Сергей из себя. Но больше всего его раздражало то, что дело не сдвигалось с места. Новый год приближался, путевка на курорт была приобретена, Ксюша растрезвонила о своем отъезде всем, кому могла, и дала интервью парочке журналистов светских хроник, а найти подходящую актрису на роль Сю никак не получалось.

– А может, я сам копию Сю сделаю, – постанывая от жаркого пара, сказал Шахов. – Найдем какую-нибудь подходящую девицу по росту, уговорим ее…

– Идея хорошая, но бесперспективная.

– Почему это? – лениво спросил Шахов, сам понимая абсурдность своего предложения. Если с этой стороны к делу подходить, то мероприятие отложится минимум месяца на два. Вопрос он задал, скорее, по инерции, Варламов пробуждал в нем подростковый дух противоречия.

– Потому что, при всем уважении к вашей подруге, ее внешние данные заинтересовать могут лишь такого эстета, как вы, – ответил Варламов.

– А при чем тут…

– При том, что уговорить другую женщину стать похожей на Сю у нас вряд ли получится. Разоримся.

Сергей зачерпнул из кружки ковшом и снова плеснул на печь. В помещении поднялась плотная стена пара, Варламов заохал и выскочил из парилки.

– Стрекозел, – буркнул Шахов и мстительно улыбнулся, он нарочно подал неправильно, чтобы проучить наглого старикана, который снова ухитрился испортить ему настроение.

На работу Шахов приехал в дурном расположении духа, рявкнул на администратора Галину, что позволял себе крайне редко, и хмуро удалился в кабинет, громко хлопнув дверью. Козел Варламов снова всю ночь колобродил, не дав ему выспаться, а к утру выяснилось, что гений кинематографа, как саранча, сожрал все, что было в холодильнике. Оставил лишь кусок масла в масленке, которое мазать было не на что – хлеб режиссер тоже сожрал, сволочь прожорливая. В морозилке продуктов было много: пицца, пельмени, вареники, лазанья, еще какая-то замороженная полуфабрикатная лабудень, но приготовить еду Сергей не успевал – опаздывал. Впервые в жизни не услышал будильника и проспал, потому что уснуть получилось лишь под утро, когда Иван Аркадьевич угомонился и лег почивать. Завтракать пришлось овсяной кашей, запарив ее водой. Овсянку Сергей с детства ненавидел, но стабильно покупал ее, лелея надежду когда-нибудь приучить себя к здоровому образу жизни. Пока не получалось, на завтрак он предпочитал бутерброды или яичницу с беконом. Варламов, очевидно, предпочитал те же продукты на ужин. Злодей! Придется сегодня вечером в супермаркет пилить, расстроенно думал Сергей. Да, он предложил Варламову кров, но ведь в прислуги-то ему не нанимался! Одному Сергею многого не нужно было. Обедал и ужинал он либо в клинике, либо в городе. Дома только завтракал. Именно дома, потому что голодным он даже за руль сесть не мог, руки тряслись, словно с перепоя. Кашка утолила голод, но руки унять не удавалось, они все равно тряслись – от злости на Варламова. Гад! Еще имел наглость на их поколение баллоны катить, эгоисты, дескать, все. А сам? Хотя бы одно яйцо оставил, нет же – все два сожрал! И сырок «Дружба», и три ломтика бекона, и помидор, и два огурца. Все, что было, схряпал подчистую. Сгрыз даже подсохший пучок укропа. Салат он, видите ли, себе ночью делал! Салат! Одну луковицу ему оставил, папа Карло, блин. Да, и молоко тоже допил! Шахов точно помнил, что четверть пакета там точно было. В общем, Сергей был очень зол.

Радовало, что операций на сегодня у него не планировалось, только прием пациентов. Однако для приема посетителей определенный психологический настрой тоже нужен. Работа у него с живыми людьми, а не с бумагами. Бумагу порвать можно в клочки, а человека не порвешь, даже если он, человек этот, тупой, как пробка.

Сергей с тоской посмотрел на дамочку, похожую на табуретку, сидевшую на стуле напротив него, и вздохнул. Случай был запущенным, во всех отношениях.

– Лелик мне и говорит. Лелик – это муж мой, – чирикала женщина. – Так вот, Лелик мне и говорит: «Когда у тебя талия будет пятьдесят сантиметров, то я тебе права водительские подарю». Представляете, доктор, какое условие он мне выставил! Знает, гад, как я мечтаю права получить, и ради этого на все пойду. Еще предупредил, чтобы не вздумала сама себе права покупать. Говорит, что мне, с моими куриными мозгами, обязательно фальшивку подсунут. И тю-тю, посадят потом. А кому сидеть хочется? Мне не хочется, совсем. Он это знает и меня шантажирует. Я уже обруч крутила, пресс качала, салоны обегала, все, какие могла, массаж делала, но талия моя почти не уменьшилась. Помогите, доктор!

– Вы хотите талию пятьдесят сантиметров? Или права водительские? – уточнил Шахов.

– Права, конечно! – обиделась дама. – Лелик мне заявил, что, когда у меня права будут, то он мне машину купит. А без прав…

– Идите домой, запишитесь в школу вождения, сдайте сами на права. Всего доброго, – Шахов захлопнул карту пациентки, дав понять, что аудиенция закончена.

– Как это? – растерянно уточнила дама. – Как это – самой сдать на права?

– Обыкновенно, как все сдают, – мило улыбнулся Сергей. – Докажите вашему Лелику, на что вы способны! Ишь, что удумал, понимаешь, такую прелестную женщину шантажировать!

– А ведь правда, если я сама на права сдам, меня же не посадят, и диетами мучить себя не придется, – пришла к выводу посетительница и поднялась со стульчика.

Сергей махнул даме ручкой на прощанье и искренне посочувствовал несчастному Лелику, а заодно и инструктору по вождению.

В кабинет заглянула Галина, и Шахову стало стыдно, что он на нее нагавкал. Женщина она была чудесная, светлая, преданная и ничем не заслужила такого обращения. Сколько раз он убеждался, что не зря выбрал ее из всех претенденток, несмотря на то, что у Галины опыта не было. Трудилась она до этого преподавателем в университете, но то ли устала, то ли просто захотела нормальные деньги за свой труд получать – Сергей уже не помнил, но ни разу не пожалел, что заключил с ней договор. Однажды между ними чуть не случился роман. Была корпоративная вечеринка на теплоходе. Теплый ветер, сияние звезд и много шампанского с виски приблизили их друг к другу настолько, что они оказались в какой-то подсобке, среди швабр и прочего инвентаря, но в последний момент Галина опомнилась и заблокировала к себе доступ. Мудрая женщина, обернись все иначе – не было бы у него сейчас преданного администратора, а у Галины – заботливого шефа. Нет, Сергей, естественно, никогда бы ее не уволил из-за того, что с ней переспал. Но он по опыту знал: женщины устроены так, что не прощают даже тех любовников, от которых уходят сами. Ванесса, к примеру, сама ушла, расстались без скандалов, по обоюдному согласию, но в прессе вскоре появилась гадостная статейка, что Сергей Шахов – импотент. Он разве виноват, что Ванесса после операции, к слову, у бездарного хирурга, стала походить на резиновую грелку? Пришлось в срочном порядке найти женщину, которая восстановила бы его честь. Марина Гольц помогла исправить положение, одного перепихона было достаточно, чтобы пресса подробно узнала о его мужских способностях. Правда, пресса еще много чего о нем узнала, что знать ей совсем не следовало, например, что на ягодице у него родимое пятно, но это уже издержки. Главное, справедливость была восстановлена. Воспоминания о прошлых неприятностях снова перевернули его настроение, уже почти наладившееся, когда удалось быстро отфутболить даму без талии и водительских прав.