Звучало, как план. Очень страшный, возможно долгий, но выполнимый. Только одно останавливало Джонсона. Он подумал, что идя в темноте, может наткнуться на останки тел, разложенных в центре. А этого очень не хотелось.

Что-то громадное возникло перед дознавателем и пахнуло смрадом. Джонсон пошатнулся, закашлялся и отпрыгнул назад. Он ничего не видел, но ощутил чужеродное — телом, кожей. От неожиданности нога пошла юзом, и Даг завалился на спину. Бесполезный осветитель звякнул где-то в темноте — дознаватель его упустил. Позорно вскрикнув от страха, Даг выстрелил из пулевика — не целясь, прямо в темноту. И сразу же еще раз.

Грохот выстрелов отогнал страх. В ушах звенело, и это был единственный доступный эффект. Джонсон по прежнему ничего не видел, но по крайней мере ощущение чужеродного присутствия пропало.

Судорожно дыша, он вскочил на ноги. Ориентация потерялась напрочь. Стены, дверь — все потеряло хоть какой-то смысл. Даг забыл, где находится и что тут делает. Имела смысл только тьма, и то, что находится в ней.

Он крутился на месте, водя пулевиком вокруг. Как будто мог кого-то напугать этой возней. Пот по физиономии тек ручьями, руки ходили ходуном, пульс подскочил, должно быть, до двух сотен.

«Хи-хи-хи!» — раздалось за спиной.

Даг повернулся так резко, что позвоночник хрустнул. Пулевик дернулся, кажется, еще быстрее. Палец вдавил спуск автоматически, без участия сознания. Выстрел, грохот. И звенящая тишина.

Тьма будто придвинулась ближе. Джонсон чуял, что его окружают. Что-то надвигалось со всех сторон. Нечто неощутимое, ужасное. Такое, что тронет — смерть.

Зубы принялись выбивать чечетку. Джонсон дрожал, как на электрическом стуле. С неимоверным трудом он попытался взять себя в руки. В голове немного прояснилось, но дрожь никуда не делась.

Стоп. Это не он. Вернее, не только он. Вибрировал пол. Да что там, вибрировал — почти ходил ходуном. Дрожь все усиливалась, Джонсон уже с трудом мог стоять.

«Котел! — мысленно заорал Даг, — Котел пошел в разнос! Вот скотина! Только этого не хватало для полного счастья!»

Самое смешное, что именно он — Джонсон — мог послужить инициатором катастрофы. Потому что нехрен палить наугад в замкнутом помещении, когда силовая установка в соседней комнате.

Теперь дознавателем руководил не только страх, но четкое понимание — если ничего не предпринять, то сейчас истекают последние мгновения его жизни. Когда котел рванет, от здания останутся настолько маленькие обломки, что среди них и клочка Дага Джонсона не найдешь, сколько не просеивай.

Он попробовал сориентироваться по гулу — неудачно. Ходил ходуном весь дом, казалось что грохот набирает обороты и идет от каждой стены, равномерно.

В это же время Джонсон услышал издевательский смех. Кто-то, скрытый во тьме, мерзко хихикал то слева, то справа от дознавателя. Настолько противно, что прям резало душу. Как железом по стеклу, только хуже в сто раз.

И опять — чужое присутствие совсем рядом.

Не раздумывая, Джонсон упал на колено. Быстро провел рукой по широкому полукругу, равномерно нажимая на спуск. Серия выстрелов отгрохотала, как один, сменившись сухим пощелкиванием пустого барабана. Даг оглох и окончательно отчаялся. Патронов больше нет, а и были бы — перезарядить пулевик в полной тьме, в окружении дьявльских тварей, шансов исчезающе мало.

Тварей? Джонсон их больше не чувствовал. Что-то изменилось. Вибрация никуда не делась, даже постепенно усилилась, но ощущение чужеродного пропало.

Свет. Совсем чуть, самая малость. Но в полной тьме даже такой лучик светился сверхновой. Даг шмыгнул носом, глядя на крохотный протуберанец.

Похоже, один из выстрелов таки попал. Просто повезло. Пуля прошла сквозь заколоченное окно, и этого хватило. Да, на улице тьма, но тьма обычная, простая. Не такая, как внутри. Еще и автомобиль светит — отличная идея не тушить фары!

Страх разом отпустил. Разжались оковы, бесконтрольный ужас схлынул. Разум, наконец-то, вернулся на место. Вместе с пониманием, что надо бежать.

Это был шанс, последний и единственный.

Стартанул с места, как спринтер. Пулевик отбросил, чтобы не мешался. Через боль заставил ватные ноги двигаться быстрей и быстрей. Разогнался, целясь в едва заметный лучик света.

Пол гудел, стены уже по настоящему подпрыгивали, как при землетрясении. Котел, похоже, доживал последние мгновения. И держался на честном слове.

Разогнавшись, Даг прыгнул. В последний момент пригнул голову, чтобы боднуть доски плечом, а не лбом. Помогло мало, болью отозвалась и макушка, и половина спины. Он врезался в окно, подобно тарану. На долгую секунду показалось, что доски выдержат — и это была бы верная смерть. Потом что-то треснуло, хрустнуло, и Джонсон вывалился наружу, вместе с осколками стекла и дерева.

Он еще нашел силы, перебарывая боль, откатиться в сторону метра на три.

А потом рвануло.

Джонсон оглох и ослеп. Его подняло, шмякнуло оземь, потащило прочь, хлестая физиономией о снег. И — приложило о в стену. Не иначе, соседнего здания.

С минуту Даг не шевелился, закрыв голову руками. Вокруг стоял гул, будто началось светопреставление. С неба сыпалась крошка, вперемежку со стальными осколками.

Приоткрыв слезящиеся глаза, Джонсон выдавил окровавленную улыбку. Его машина стояла целехонькая — правда взрывом ее отодвинуло на добрых полста метров. Зато даже стекла уцелели, на первый взгляд.

«Магия, на хрен!» — злорадно решил Даг.

Он встал на четвереньки, ощупал себя, проверяя, целы ли кости. Все это время продолжал идиотски ухмыляться. Посетило знатное чувство, что обыграл судьбу. Она нам вот, а мы вот так! Голыми руками не возьмешь!

Встал и побрел к машине. В голове стучали колокола, в глазах темнело. Помутнения настигали с каждым шагом, но он все же осилил дорогу.

Как забрался в автомобиль — память не сохранила. Раз, два, и он уже внутри. На ключ! Двери заблокировал, обогреватель на полную. Аборигены бродят вокруг, кричат, руками машут. К черту их. Вот вам кровавая улыбочка. Слов не разобрать. Да и надо. Голова раскалывается. Ничего…

Выбрался! Едва не пропал. Прошелся по краю, но выжил.

Даг хрипло рассмеялся.

Теперь можно отдохнуть…

***

Как его доставали из машины, Джонсон не помнил. Как-то это произошло быстро и незаметно. Вокруг вдруг оказалось многолюдно, появились и фонарщики, и дознаватели. Даже карета скорой помощи подкатила.

Врач его осмотрел. Покачал головой, не бережешь, мол, себя, балбес молодой. Очередная контузия. Без последствий — пока. Но накопительный эффект никто не отменял! В итоге — вкололи транквилизатор, дали витаминку пососать. Да под нос сунули что-то вроде нашатыря. И от запаха Даг подпрыгнул едва ли не сильнее, чем от взрыва.

Хорошо, кстати, что автомобиль не пострадал. Иначе горе-дознавателя там бы и закопали. И так, конечно, по головке не погладили. Но ругали не сильно. При людях капитан даже похвалил Джонсона, не понятно правда за что. И сам не сдох, и машина цела — уже дело. А что до взрыва — ну то ведь не наше заведование. Фонарщики просмотрели, им и локти кусать.

Зато в отделении, в своем кабинете, Сальери дал волю гневу. Минут десять рассказывал Дагу, какой он болван. И что в его де, время, таких стажеров гнали бы в шею. А ему, несчастному капитану, приходиться иметь дело вот с этим. А все потому, что других кадров нет. Куда только катится этот мир…

Наконец, успокоившись, Сальери замолчал. Долго сканировал Джонсона взглядом и возмущенно сопел. Даг просто сидел, не имея ни сил, ни желания возражать. В голове еще гудело, пальцы слегка дрожали. Да и вообще, после пережитого стресса выслушать просто крики казалось чем-то обыденным.

— Вот что, — рыкнул капитан, злобно прищурившись, — Вижу тебе что в лоб, что полбу! Ни черта не понимаешь. Отдохнешь — потом поговорим. Но! Прежде, чем лечь на боковую, напишешь мне отчет. Полный, подробный, правдивый отчет. Заодно объяснишь, где «потерял» пулевик! И осветитель, если что, тоже вещь казенная! Как понял?