— Целительная магия, — сказала Хава. — Очень особенная, если она позволит тебе излечить чуму.

На это я и надеялась. Мои мысли вновь обратились к отцу, который, я была уверена, уже не долго пробудет в этом мире. И к Бейлинну. Сердце сжалось при мысли о потере дорогого брата. Я просто не могла его потерять.

Мне нужно было найти этот последний текст. Клянусь богами, я была уверена, что тогда смогу помочь своим людям. Всем, кого постигла эта беда. Голл сказал, что ходят слухи, будто болезнь теперь поражает и некоторых тёмных фейри. Я отчаянно хотела остановить это.

Голл пообещал сразу же проводить меня в Иссос и к Валла Локкир, как только мы найдём последний из текстов. Он не был тираном, каким я его считала прежде. Он мог бы отказать мне в возвращении в Иссос. Он действительно хотел мира между нашими народами, как и я.

Когда мы подошли к палатке Мека и Феррин, до нас донеслись низкие голоса, спорившие друг с другом. Я остановила Хаву, заметив Мека и Далью, стоявших у входа. Далья выглядела встревоженной, а Мек шептал громко, почти грубо.

— Хватит. Ты должна уйти.

Я никогда раньше не слышала, чтобы Мек говорил с такой яростью. Он всегда отличался добродушной манерой.

— Я пытаюсь помочь, — произнесла Далья с отчаянием, её глаза блестели от слёз под полуденным солнцем.

— Ты сделала достаточно, — с яростью отрезал Мек. — Тебе нужно уйти.

Меня охватило странное чувство уверенности: он имел в виду не просто палатку. Казалось, он хотел, чтобы она покинула лагерь совсем. Как это странно.

— Феррин не исцеляется? — спросила я, делая шаг вперёд.

Они оба резко обернулись, удивлённые моим вмешательством. Я не хотела продолжать подслушивать этот горячий, явно личный разговор, но, если состояние Феррина оказалось хуже, чем мы предполагали, мне нужно было вмешаться. Моё врождённое желание исцелять, несмотря на потерю магии, всё ещё пульсировало во мне.

Выражение лица Мека вновь сменилось на привычное, послушное выражение фейри-призрака.

— Мизра. Вам не о чем беспокоиться.

Я шагнула вперёд, Хава держалась рядом, хотя я больше не держала её за руку. Далья смотрела в землю благоговейно, сложив руки перед собой в своей обычной манере, но я заметила, что её пальцы дрожат.

— Конечно, я беспокоюсь. Феррин защищал меня, когда был ранен. Его рана серьёзнее, чем мы предполагали?

Я не хотела обвинять Далью в том, что её дар недостаточно силён, но факт оставался фактом: некоторые целители действительно обладали большей магией, чем другие. Возможно, её магии оказалось недостаточно, чтобы исцелить Феррина.

— Я сделала всё, что могла, — сказала Далья, затем сделала реверанс, бросив на меня взгляд, в котором мелькнуло что-то вроде сожаления, и ушла.

— Мек, позволь мне увидеть его.

Меня охватила паника: вдруг Феррин был смертельно ранен, защищая меня. Мек стиснул челюсти, явно собираясь возразить, но затем откинул полог, позволив мне и Хаве войти.

Внутри было темно, синим светом отсвечивали угли в маленькой печи рядом с постелью, сложенной из мехов. Как и при любом исцелении у фейри, на рану не накладывали ни повязок, ни бинтов. Рану оставляли открытой для воздействия магии и природы.

Я нахмурилась, опускаясь на колени рядом с Феррином, чьи глаза были закрыты. Рана была запечатана и казалась почти зажившей. Совсем.

— В чём же беспокойство по поводу раны? — спросила я у Мека, смущённая его обменом репликами с Дальей. Я ожидала увидеть гноящуюся травму.

Мек стоял на противоположной стороне постели, стиснув челюсти, и смотрел на своего брата. Он не отвечал.

— Кажется, он вполне исцеляется.

Мек кивнул, всё так же не сводя взгляда с брата.

Затем Феррин пошевелился, его жёлтые глаза распахнулись. Он улыбнулся, увидев меня.

— Мизра, — сонно пробормотал он. — Ты пришла меня навестить.

Я улыбнулась, сложив руки на коленях.

— Я должна была убедиться, что с тобой всё в порядке. И я хотела поблагодарить тебя за то, что ты меня защищал.

— Всегда, — прошептал он. — Моё место — оберегать тебя.

Он поднял руку, ближайшую ко мне, противоположную той, что была ранена, и положил её поверх моей.

Я вздрогнула от такой фамильярности, но быстро сообразила, что, должно быть, он всё ещё находится под воздействием магии исцеления, которая порой действует как наркотик. Освободив свою руку, я мягко похлопала его ладонь и положила её рядом с ним на постель.

— Мек заставил меня беспокоиться, — легко добавила я. — Он заставил меня подумать, что ты плохо исцеляешься, но, похоже, магия Дальи справляется.

Он усмехнулся, и от этого у меня по коже побежали мурашки.

— Далья, — пробормотал он, и его глаза слегка затуманились. Они казались темнее обычного, более глубокого золота, а не яркого жёлтого, к которому я привыкла.

— Мизра, — сказал Мек, — ему нужно ещё поспать и отдохнуть.

— Конечно. — Я улыбнулась Меку, на лице которого играло привычное добродушное выражение, но что-то в его глазах внушало мне беспокойство.

— Спасибо, моя Мизра, — пробормотал Феррин, его речь была чуть замедленной. — Я знал, что ты придёшь ко мне.

— Мизра, — настойчиво сказал Мек.

Хава оказалась рядом, помогая мне подняться. Не то чтобы мне это было нужно. Казалось, Хава хотела уйти, и я её не винила. Мек вёл себя странно. Феррин тоже, но он был под воздействием магии исцеления. Но почему же тогда Мек говорил с такой яростью с Дальей? И теперь так торопился, чтобы я ушла?

— Хорошего дня, Мизра, — сказал Мек, открывая полог и вновь звуча более привычно. — Спасибо, что пришли. Мы оба ценим вашу заботу.

— Хорошего дня. — Я вышла из палатки, Хава была рядом.

Мы шли обратно к своим палаткам в молчании, пока не отошли достаточно далеко от Мека.

— Что это было? — прошипела Хава. — Почему Мек так разозлился на Далью?

— Я не знаю. Феррин прекрасно исцеляется. Это не имеет смысла.

— Ты должна рассказать королю Голлу.

Именно это я и сделала, когда мы с Голом лежали под мехами той ночью.

— Это было странно, — сказала я. — Мек казался сердитым на Далью. Но рана Феррина выглядела так, словно хорошо заживала.

Голл провёл ладонью по моей спине, его прикосновения были тёплыми. Я лежала, положив голову на его грудь, моя рука обвивала его талию.

— Мек очень защищает своего брата. У них не было отца. Хотя и мой отец не был примером для подражания. Но у меня был Кеффа и другие, такие как он. Их мать, моя тётя, переселилась с ними в Белладум после их рождения здесь, в Сильвантисе. — Он ненадолго замолчал, погрузившись в свои мысли, а затем добавил: — Думаю, Мек просто боится за своего брата. Я обязан заботиться о них, ведь мы родственники.

Я опёрлась подбородком на свои руки, чтобы посмотреть на него. Его драконьи глаза светились серебром в темноте палатки. Они были прекрасны.

— Ты знал их, когда рос? — спросила я.

— Нет. Они младше меня. — Он играл с прядью моих волос, что свисала на его грудь. — Они родились, когда я был в Гильдии Галла. Я встречал их несколько раз, когда моя мать звала их к себе. До того, как она умерла. Но потом уже нет. Не до тех пор, пока я не взошёл на трон своего отца и не стал искать верных союзников.

— Я понимаю твою верность, но мне не понравилось, как сурово Мек говорил с Дальей. Я знаю, каково это — быть целителем и не суметь исцелить кого-то.

Он убрал прядь, которую перебирал пальцами, за моё ухо.

— Ты думаешь о своём отце и брате.

Я кивнула.

— Завтра мы отправляемся к Сердцу Сольцкина, — сказал он. — Я отправил Морголита вперёд с Сорином и Пулло, чтобы встретиться с его другом среди теневых фейри. Они встретят нас завтра на закате у Сердца.

— Мы так близко, что можем добраться за один день?

— Мы возьмём Дракмира. Остальные Элитные последуют за нами. — Его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — А завтра я хочу отвезти тебя кое-куда перед встречей.

— Куда?

— Это сюрприз. — Он положил руку мне на щёку, большим пальцем нежно провёл по скулам. — А теперь, спи.