Пока писал, привычно контролировал перемещения энергетических структур в непосредственной близости от себя и своих девчонок. Поэтому засек приближение Ляпишева, не удивился, когда он «внезапно» открыл дверь и влез внутрь, а бронетранспортер, взревев движком, тронулся с места.

— Ого, а кучка-то приличная… — восхитился генерал, падая рядом.

— Не везло всю обратную дорогу… — честно признался я. — Виктория Михайловна и ее подопечные ломились по лесу, как лоси во время гона, вот и привлекали к нам все живое. Ну, а нам приходилось отводить его подальше и валить.

— Мне сказали, что вы встретили эту ГБР в непосредственной близости от «фермы», из-за чего были вынуждены уводить в сторону стаю волков с вожаком нулевого ранга. Скажите, пожалуйста, почему вы решили зайти так глубоко?

Я со вздохом отложил в сторону ручку и блокнот, наклонился к матрасу, не без труда вытащил карту из кармана своей куртки и показал куратору место посадки «Стрекоз», маршрут, по которому собиралась двигаться Сечина, тот, по которому она, вроде как, прошла на самом деле, и еще два более разумных варианта. После чего предложил выбрать оптимальное место встречи. Как и следовало ожидать, этого хватило за глаза — Дмитрий Львович заявил, что все понял, и спросил, не заглядывали ли мы, часом, в пещеру Свободных.

— Теперь это логово росомахи ранга на три выше Князя и ее детенышей.

— На три?!!! — ошалело переспросил генерал. — А как вы это определили?

Я показал ему дырку на правой штанине и криво усмехнулся:

— Вот сюда прилетела ледяная игла волка-«нулевки». Не заметив две воздушные стены и защитный покров. Пробив ногу насквозь, полетела дальше, воткнулась в ствол дерева диаметром с мой торс и тоже продырявила. А эта росомаха не замечала атаки трех таких монстров, двух «единичек» и пяти «двоечек» — спокойно и как-то лениво ворвалась в ближний бой, прихлопнула первым же ударом лапы волчицу второго ранга, а через несколько мгновений так же легко убила куда более сильного самца первого…

— Аргумент… — согласился Ляпишев, попросил разрешения посмотреть Искру-«единичку», заглянул в пакетик, пересчитал энергетические узлы и подобрался: — Вы считаете, что с этого комплекта можно будет приживить или поднять в ранге сразу четыре умения⁈

— Я в этом уверен… — твердо сказал я.

— А какие именно?

— Ледяную иглу, усиление тела, сумеречное зрение и жар.

— Жар и сумеречное зрение первого ранга нам, людям, не нужны. Тем не менее, лишними не будут. А за иглу и усиление перегрызется половина Князей Империи. Само собой, если эту Искру выставить на аукцион. Но мы не будем. Ибо пригодится самим… О, тут у вас еще и лепка?

Я пожал плечами:

— Всего-навсего «четверка».

Тут Ляпишев рассмеялся:

— Игнат Данилович, эта «четверка» стоит восемь-десять миллионов. Ибо позволяет немолодым женщинам подтягивать кожу на проблемных местах!

— Понял. Буду иметь в виду…

— Это еще не все: без энергетических узлов это умение приживляется с очень небольшой вероятностью. А зверье, с которого добываются эти Искры, вырезается под корень уже не первое десятилетие, соответственно, спрос на пару порядков выше предложения. В общем, мотайте себе на ус и… что у вас там дальше по списку?

…Семи с лишним часов сна организму не хватило. Нет, глаза, конечно же, открылись. Но для того, чтобы начать соображать, пришлось приложить себя восстановившимся бодрячком. И чем-то напрягавшие смутные ощущения сложились в единую картину: судя по исчезновению качки, вибрации и звуков работающего движка, бронетранспортер стоял; судя по количеству всяких-разных энергетических структур, местами передвигавшихся прямоугольными формациями, вероятнее всего, на военной базе; судя по расстоянию от меня до «силуэта» Ляпишева и его положению в пространстве, он находился на втором этаже какого-то здания, причем в компании очень сильного Боярина, четырех незнакомых Гридней и дочурки Цесаревича.

Само собой, нашел и Олю со Светой — они, судя по всему, находились в туалете того же здания. Что, учитывая их «праздники», было вполне понятно. А то, что в нескольких метрах от моих девчат обреталось двое Рынд и трое Витязей, мне не понравилось. Вернее, не понравились какие-то нюансы их взаимного расположения, шевеления верхних конечностей и чего-то еще. Так, на уровне ощущений. Поэтому я быстренько вытащил из «основного» рюкзака однодневку, затолкал в него все то, что не собирался оставлять без присмотра, включая термос с самой дорогой частью добычи, вылез из десантного отсека, прищурился из-за слишком уж яркого солнца, ударившего в глаза, и чуть было не сорвался на бег. Так как заметил, что подозрительную пятерку «силуэтов» отбрасывает от моей благоверной.

Но палить прозрение без чрезвычайно важной причины было бы глупо, поэтому я неспешно захлопнул дверцу, развернулся на месте, заметил жест «В помощи не нуждаюсь», и пошел к штабу прогулочным шагом. Пока пилил по новенькому асфальту и нервировал рваным комбезом, непокрытой головой и расслабленным поведением офицеров, носившихся туда-сюда, жена еще раз уронила этих типов оплеухой. А потом к веселью присоединилась и мелкая. Благодаря чему сыгранная парочка «допинала» обидчиков до конца коридора, прижала к полу прессами и совершенно одинаково уперла в бока кулаки.

Начала их воспитательных монологов я, к сожалению, не услышал — входил в здание, лениво оглядывал часового, стоявшего возле боевого знамени подразделения, искал взглядом потолочные указатели, поворачивал направо и пилил к ближайшей лестнице. Зато после того, как поднялся на второй этаж, «засветился» перед фотоэлементом и, тем самым, убрал в стену дверь, увидел злобствующую Свету и услышал завершение ее речи:

— … последнее: звездочки на погонах и гордо задранные носы внушают уважение только таким же дуроломам в погонах, как вы. Мы же ценим людей за поступки. А ваше поведение, господа, вызывает омерзение!

— Что тут происходит? — хмуро поинтересовался я, зарулив в коридор и заметив пятерых классических штабных офицеров, валявшихся на идеально отполированном полу.

— Добрый день, милый! — радостно заулыбалась мелкая. И затараторила: — Уже ничего: как видишь, эти господа пали ниц, чтобы вымолить прощения за несколько некорректное поведение при первой встрече…

— Ну, раз уже пали, значит, калечить не буду… — равнодушно заявил я и, вроде как, забыл об их существовании.

Девчата сбросили прессы, и один из вояк, почувствовав исчезновение контроля, решил выпендриться — вскочил на ноги и обратился ко мне… хм… некорректно. То есть, используя обсценную лексику. И наговорил… всякого. Вот я и обиделся. И тоже использовал оплеуху. Но вложился в нее со всей дури. Поэтому майора вынесло на улицу вместе с оконным стеклом и отправило в полет к не такой уж и далекой земле. Все бы ничего, но навык зацепил и всех остальных офицеров. Но капитана и двоих штабс-капитанов, еле успевших перевернуться на живот, просто вжало в стену. А майора с непропорционально большим черепом, крупным носом и тяжелой нижней челюстью перевернуло вверх тормашками, после чего воткнуло затылком аккурат в гениталии одного из сослуживцев. Ну, а тот заорал. Как-то уж очень громко.

Не знаю, что в этом здании была за звукоизоляция, но через несколько секунд в коридор высунулось несколько офицеров. А самый «боевой и резкий» счел необходимым меня задержать. Поэтому картинно потянулся к кобуре с пистолетом и приказал мне повернуться лицом к стене, опуститься на колени, скрестить ноги и заложить руки за голову.

— Самоуверенность отдельных вояк начинает меня утомлять… — не без труда задавив накатившую ярость, более-менее спокойно выдохнул я, поймал взгляд этого типа, уже вытащившего ствол, и недобро оскалился: — Господин капитан, в кабинете командира вашей части должен находиться генерал-майор Ляпишев. Если уведомите его о ЧП с участием Игната Даниловича Беркутова-Туманного — все вопросы ко мне и моей команде снимутся мирным путем. Решите поиграть в героя — я отберу у вас оружие, которое вы забыли снять с предохранителя, и использую его… скажем так, не по назначению!