Мужчина тем временем спустился с тротуара и начал переходить дорогу. Антон спрятал мобильник и пошёл прочь, уговаривая себя не оглядываться, но неприятное чувство усиливалось. Пройдя перекрёсток, он не выдержал и обернулся. Незнакомец шёл позади него. Он не обращал на Антона никакого внимания, но походка его уже не была неторопливой, он явно прибавил шагу. И тут Антон понял, что с внешностью этого человека не так – его лицо было неподвижным. Не спокойным, бесстрастным или апатичным, а именно неподвижным. Он вспомнил, как однажды частью из любопытства, а частью от нечего делать зашёл в церковь и случайно попал на отпевание. Внезапно увиденный открытый гроб и незнакомое восковое лицо на атласной подушке вызвало гнетущее впечатление. Антон тут же выскочил прочь, но картинка из-за своей неожиданности врезалась в память. Так вот, лицо идущего сзади человека производило то же впечатление потусторонней застылости, только атласной подушки не хватало. Теперь Антону не казалось, что Макс в своём рассказе сгустил краски, представив и без того кошмарный случай ещё более жутким.

Юноше стало не по себе. Он рылся в памяти, пытаясь припомнить психические нарушения, связанные с поражением лицевых мышц, но ничего не вспоминалось, отчего гнетущее состояние лишь усиливалось. Не зная толком, зачем, он свернул под арку первого попавшегося дома, искоса бросив взгляд назад – идущий следом мужчина снова ускорил шаг. Антон почувствовал, как учащённо забилось сердце. Он оказался во дворе с выходящим в него рядом парадных. Сзади послышались гулко раздававшиеся под аркой шаги и Антону пришло в голову, что теперь он знает, как чувствует себя попавшая в мышеловку мышь. Бежать было некогда, прятаться – разве что под одиноко стоящую во дворе машину. Единственная надежда, что на парадных нет кодовых замков. Шаги приближались, преследователь вот-вот выйдет из под арки. А в том, что мужчина преследует его, Антон уже не сомневался. Он подбежал к ближайшему парадному – слава богу! Кодового замка не было.

Антон влетел в подъезд, поднялся на один пролёт и, опершись о пыльный подоконник, осторожно выглянул в окно. Двор был пуст, странного мужчины нигде не было видно. Юноша перевёл дух. Интересно, и куда же он делся? Вернулся обратно на улицу? Зашёл в один из подъездов? Или… от этой мысли Антону стало не по себе. Что, если мужчина успел его заметить, и теперь подстерегает внизу? Юноша замер, стараясь не издавать ни звука, но в подъезде было тихо. Постоял ещё, напряжённо вслушиваясь. За какой-то из дверей негромко бубнил телевизор, где-то наверху плакал ребёнок. Антон осторожно спустился на несколько ступенек, снова прислушался. Перегнулся через перила, заглянув на площадку первого этажа – никого. Немного успокоившись, он спустился вниз, подошёл к выходу, потянул на себя дверь парадного и чуть было не налетел на стоящего за ней мужчину. Сердце ухнуло куда-то в желудок, ладони мигом вспотели. Незнакомец сделал шаг вперёд, заставив Антона отступить обратно, и закрыл за собой дверь. Антон продолжал пятиться, пока не упёрся спиной в пыльный электрощиток. Незнакомец молча смотрел на него, загораживая собой выход.

– Что вам надо? – выдавил Антон первую подвернувшуюся идиотскую фразу.

– Вообще-то я здесь живу, – усмехнулся незнакомец. – А вот ты что тут делаешь? Вернее, зачем вы с приятелем за мной следите?

Антон с трудом сглотнул застрявший в горле комок.

– Дайте мне выйти.

– А я, вроде, тебя и не держу. Но, может, лучше будет, если мы поднимемся ко мне и поговорим по-человечески, а? Коль скоро моя скромная персона так вас интригует. – Мужчина улыбнулся, и Антон помимо собственного желания отметил, что улыбка вполне располагающая и нет никакого намёка на показавшуюся ему мертвенность. Обычное лицо.

– Ну так как? Будем продолжать игру в бестолковых шпионов или всё-таки пойдём выпьем кофе и проясним ситуацию?

Антон молчал.

– Ты что, боишься меня, что ли? – Он снова улыбнулся.

– Да… нет, с чего бы?

– Вот и я не знаю, с чего. Идём.

Мужчина протянул руку и слегка похлопал Антона по плечу.

– Ладно, раз приглашаете.

Они поднялись на третий этаж и остановились возле одной из дверей. Мужчина порылся в карманах, достал ключ от английского замка, вставил в скважину. Эти привычные, будничные жесты подействовали на Антона успокаивающе.

Дверь распахнулась, хозяин сделал приглашающий жест. Антон вошёл, осмотрелся. Квартира – как квартира. Полутёмная прихожая, распахнутая дверь в комнату. Судя по всему, хозяин не отличался аккуратностью – через дверь виднелась неубранная постель с набросанной прямо поверх смятого одеяла одеждой, полированная поверхность стола выглядела матовой от слоя пыли, а стоящее рядом кресло было завалено, как и кровать. И ещё что-то показалось Антону странным, но он никак не мог понять – что именно. Хозяин проследил за его взглядом и улыбнулся.

– Не обращай внимания. Я же не знал, что у меня будут гости. Проходи на кухню, там почище.

На кухне действительно было чисто. Антону показалось, что даже чересчур – на столе ни крошки, на блестящей чистотой электроплите ни пятнышка, и даже ведро для мусора под раковиной было пустым и слишком чистым, будто только что купленное. По сравнению с захламленной комнатой кухня казалась едва ли не стерильной, словно здесь никогда не готовили еду. Хозяин налил в турку воду, включил плиту и повернулся к гостю.

– Ну, что, будем знакомиться?

– Антон.

Против ожидания, мужчина молчал, его тёмные глаза казались совсем чёрными, а точки зрачков – неестественно суженными.

– Антон, – повторил юноша, снова чувствуя замешательство.

– Влад Дракула, в народе мне дали прозвище Цепеш… – Его взгляд встретился с настороженными глазами Антона, он медленно поставил на стол турку и вдруг громко и заразительно расхохотался.

– Ну вы, блин, даёте!.. Ой, нет, не могу… О, боже!.. – Отсмеявшись, он разлил по чашкам кофе. – Даже как-то неловко объяснять, что это была шутка. – Он протянул руку. – Сергей.

Антон уже ожидал чёрт знает чего, но рукопожатие было совершенно обычным.

– Ну и шутки у вас… Сергей.

– А как ещё прикажете с вами шутить? Однако же надо было как-то разрядить обстановку.

– Так вы, вроде, сами её и зарядили.

– Я? – Сергей очень натурально удивился. – Разве это я разглядывал вас в бинокль?

– Ну… с биноклем – да, глупо получилось.

Уже произнеся это, Антон внутренне сжался. Как Сергей мог заметить, что его разглядывали в бинокль? Откуда он это знал? Спросить? Но вопрос застыл на кончике языка.

Сергей снова обезоруживающе улыбнулся.

– Так расскажи мне, наконец, Антон, что за слежку вы за мной учинили?

– А как вы о ней узнали?

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос. – Сергей прищурился, продолжая улыбаться. – Так зачем вы за мной следили?

– Максу… моему другу показалось, что вы подозрительно себя вели.

– И в чём это заключалось, позволь узнать?

– Он случайно встретил вас со своей девушкой…

– Прогуливаться в сопровождении красивых девушек подозрительно?

Антон чувствовал, как колотится сердце, но отступать было поздно.

– Подозрительно, когда их потом находят мёртвыми.

– Ах, вот оно что… Значит, он забрался в руины. Настойчивый юноша. И неосторожный.

Антон от неожиданности глотнул оставшийся в чашке горький кофейный осадок и закашлялся.

– Вы что… вы не отрицаете?

– Что я должен отрицать?

Сергей удивлялся так натурально, что Антон чувствовал себя не столько напуганным, сколько сбитым с толку.

– Вы что, правда имеете к этому отношение? К её смерти?

– Да. – Ответ прозвучал настолько обыденно, словно Антон спросил, кладёт ли он сахар в кофе.

– Вы… убили её?

Сергей кивнул.

– Но как… зачем?!

– Успокойся, пожалуйста. И послушай. Я понимаю, тебя воспитали в уверенности, что убивать безнравственно, но вспомни – предыдущее поколение столь же безнравственным считало секс, однако никто не переставал им заниматься.