Все произошло совсем иначе, из-за чего все планы пошли коту под хвост. Один из ключей вскрыл запертый замок, я резко приоткрыл дверь, вываливаясь в переулок, и тут же ускорился, стараясь оказаться как можно дальше от этого места. Увы, стоило мне пробежать два десятка шагов, как меня догнал какой-то мужчина, видимо случайно оказавшийся здесь и схватил за плечо, останавливая, и разворачивая лицом к себе.
— О, Сидоров! А, ну-ка признавайся, что ты делал в такой поздний час в магазине, и что это такое у тебя в сумке и рюкзаке.
Это был Кощей. Какого черта он шлялся по ночному поселку было непонятно. Но то, что он поймал меня было плохо. Хотя бы потому, что он прекрасно знал меня и не только в лицо, и вполне мог заявить о моей поимке. От неожиданности и сильного волнения, я никак не мог сосредоточиться, чтобы применить свой дар, и хотя чувствовал, что время уходит с огромной скоростью, ничего не мог предпринять.
Кощей, между тем взял себе в руку мою сумку, приобнял меня за плечи, заодно вцепившись ладонью в лямку рюкзака, и к моему немалому удивлению, потащил меня куда-то в глубину переулка, хотя со стороны центральной улицы уже во все слышались сирены подъезжающей милиции, прибывшей на сработавшую сигнализацию.
— О! Это за тобой? — Вещал между тем Константин Константинович. — Не тормози, шевели ногами, а то сейчас вместе вляпаемся и мало никому не покажется.
А ведь действительно, подумал я. Физрук меня сейчас фактически тащит куда-то в глубину дворов. Если вдруг мы попадемся на глаза милиции, то виноватыми сделают нас обоих. Даже то, что у меня по карманам рассовано шесть тысяч рублей, еще ничего не значит. Я вполне могу обвинить во всем Кощея, сказав, что случайно проходил по улице… Хотя нет. С деньгами может это и прокатит, а вот с детской одеждой точно нет. Ему-то она точно не нужна. Если бы я брал что-то другое, то вариант обвинить мужчину, еще мог бы сработать, а так, вряд ли кто-то мне поверит. Правда, не совсем понятно куда он меня тащит в таком случае, но в любом случае, это гораздо лучше, чем попасть в руки милиции. В этом случае хоть и говорили, что минимальный возраст для уголовного наказания четырнадцать лет, но сажали и в двенадцатилетних.
Тем более, что по советским законам грабеж с ущербом более тысячи рублей, считался уже тяжелым, а у меня в карманах было шесть тысяч. Даже если бы меня не посадили, то приют мог показаться, как бы не худшим наказанием. А то, что меня бы отправили туда, не было никаких сомнений. В общем все висело на волоске, и то, что мне на пути попался Кощей, возможно было даже и лучше, любого другого исхода. Если конечно…
…В голову, почему-то вдруг, пришло воспоминание о местном маньяке, одаривающим женщин и девочек, крупными суммами.
— А ведь, Кощей не женат! — Почему-то всплыла в голове мысль. — Да ну, какой из него сексуальный маньяк, он на своих ходулях едва держится. Хотя ходули в этом деле особенно и не нужны. Но тогда зачем он бродит зимой по ночному поселку? Ищет очередную жертву? Да и не девочка я, а слухи о мальчиках до меня не доходили.
Мысли метались в моей голове не находя выхода, а я не знал, что же мне делать. В какой-то момент почувствовал, что дотянуться до своего дара и тут же активировав его, попытался понять, что от меня нужно Кощею. И едва не закричал от ужаса. Его мысли заполнялись таким вожделением в отношении меня, что мне просто стало страшно. В его сознании шевелились такие картинки, что не сделай я сейчас хоть что-то в свою защиту и до утра вряд ли доживу. Матери на меня наплевать, а если Кощей сделает со мною, хотя бы половину того, о чем мечтает, все закончится весьма трагично. А после просто прикопает, где-нибудь за городом, а то и просто бросит на обочине. Искать меня маман точно не станет, а когда, кто-то обнаружит, будет уже поздно.
Судорожно подыскивая выход из данной ситуации, как-то не осознано присосался к его источнику, и начал потихоньку выкачивать из него энергию, стараясь погрузить физрука в сон. Чтобы затем покопаться в его мозгах и заставить забыть произошедшее. У меня это уже иногда получалось. К моему удивлению, он продержался довольно долго, мы даже успели дойти до какого-то дома, войти во двор и подойти к входной двери, где Константин Константинович вставил ключ в замочную скважину, в этот момент его окончательно разморило, и он осел прямо возле входа в дом. Я же продолжил выкачивать из него энергию, и не мог остановиться до тех пор, пока не почувствовал легкий хлопок, и резкое прекращение подачи энергии, от чего мне даже стало немного дурно. Сколько я не всматривался в его тело так и не смог найти место, где еще недавно светился чуть серовато-темный шар. Более того, его тело, прямо на глазах как-то усохло, и сердце перестало биться. Разорвав контакт, я понял, что сам не желая того убил или точнее выпил, этого человека. С другой стороны, не сделай я этого, уже завтра ко мне пришли бы с обыском. Ведь тот же Кощей, чтобы скрыть следы своего невольного участия в моем побеге, первым бы и заявил о том, что видел меня на улице выходящем из магазина, но не смог догнать. И ему наверняка бы поверили. Или того хуже уже через пять минут, я бы стал жертвой его неуёмной фантазии, исполняя все его прихоти, а после мое изломанное и не однажды оскверненное тело, наверняка оказалось бы на местном мусорном полигоне. Поэтому я все сделал верно, хотя конечно было немного жаль подобного исхода. Но с другой стороны пусть лучше это будет он, чем я.
Впрочем сожалеть было поздно, поэтому я, подхватив свою сумку, выбрался со двора, и что было сил, побежал в сторону своего дома. Возвращаться в центр города к поликлинике уже не было никакого смысла. Там уже собралась толпа милиции и зевак, несмотря на ночное время и наверняка к поликлинике я просто не доберусь. Зато набравшись энергии от физрука, мое тело так и пело, от переполнявшей его энергии, и то расстояние, которое даже на автобусе я преодолевал минут за пять, бегом покрыл, затратив ненамного больше времени. Здесь, на окраине, поселок уже спал. На улице и так было не слишком много фонарей, да и с теми, что время от времени появлялись, расправлялись довольно быстро, не заботясь о том, что на улице будет темно. Но сейчас это мне было даже на руку. Добравшись до своего дома, обошел его вокруг, и тихонько поднялся по лестнице на чердак.
Здесь по деревянным балкам служащим основанием для крыши, подсвечивая себе карманным фонариком, перешел в один из углов, и там сбросил рюкзак, только сейчас поняв, как он отдавил мои плечи. Потом перешел в соседний угол, и откинув пласт стекловаты, которая использовалась в качестве утеплителя. Сложил под нее все шесть пачек денег, оставив в кармане только трешку, взятую из стола. После чего, тщательно все разровнял, вылез наружу, и тихонько прикрыв окно, ведущее на чердак, спустился вниз на землю. Здесь сразу же взялся за лестницу и убрав ее от чердачного окна отнес к сарайчику, положив возле него. Затем вернулся назад, подхватил сумку и направился в дом.
Как я и предполагал, маманя находился с в субботнем запое, уснув прямо возле стола, в большой комнате, и успев даже напустить лужу возле себя. О телевизоре, она естественно забыла и сейчас на нем мельтешили какие-то помехи. Передачи заканчиваются еще до полуночи, а сейчас время приближалось в двум часам ночи. Выключив телевизор и свет в зале, прошел в свою комнату и прикрыв дверь, включил свет. Сна не было ни в одном глазу. Зато перед моими глазами лежал труп Кощея, которого я ненароком «выпил» до самой смерти. И это очень действовало мне на нервы, заставляя переживать, прокручивая раз за разом все что произошло совсем недавно.
Чтобы как-то отвлечься от этого, я взялся разбирать свою сумку. В ней было в основном нижнее белье, которое я подхватил в магазине, два десятка пар носок, носовые платки, бутылочка духов «Красная Москва», которую я собирался подарить маман на 8 марта, хотя и сомневался, что она будет использовать их по назначению. Пара жестяных коробочек с зубным порошком, паста хоть и выпускалась, но была таким дефицитом, что не стоило и надеяться ее отыскать, и новенькая зубная щетка, подхваченные мною в парфюмерном отделе. Поэтому я решил, что даже если маманя или кто-то еще, увидит у меня эти вещи, больших вопросов по их поводу не возникнет. Сложив все это в свой шкаф, я бросил сумку на стол, потом открыл форточку, и устроившись на подоконнике закурил, пуская дым на улицу. Просидев так около получаса, я наконец достаточно успокоился после чего, закрыл форточку, разделся и лег спать. Едва голова коснулась подушки, как я тотчас вырубился и уснул. Что снилось мне в эту ночь, убей не помню.
