Однажды, мы, в составе нашего учебного 4 взвода, находились на уборке территории, в главном административном корпусе «А», в котором, на втором этаже находился рабочий кабинет начальника Школы милиции.
Мы подметали, терли щетками полы, мыли их, под руководством нашего командира отделения сержанта Шилова, который (при нас) имел привычку весьма «раскованно» и довольно часто зевать (широко раскрывая свой рот и сопровождая каждый свой такой зевок издаваемым им характерным протяжным звуком своего голоса).
После очередного такого зевка, Демир остановился, внимательно и немного завороженно посмотрел на Шилова и с веселым взглядом, чуть приподняв свои брови – «в восторге» от увиденного, обращаясь ко всем нам, стал изображать, как сержант Шилов несколько секунд назад зевал.
Мы уже все смеялись… Но он продолжил, сказав: – пацаны, Паша зевает, один в один, как певец из «Аэросмита», в клипе, когда он поет песню «Крэйзи»!
После чего он «принял сценический образ певца» и, изображая в руках стойку микрофона, стал уже пародировать Стивена Тайлера, исполнявшего песню «Crazy»!
Мы смеялись, так, что долго никто не мог остановиться… Смеялся над собой и сам Паша, который после этого, уже не мог зевать без смеха…
Андрей Е., в стиле Яна Арлазорова (с его бессмертным монологом «Слышь, мужик!»), рассказывал в часы самоподготовки такие байки из своей лихой и бурной юности, проведенной в Змиёвке, что наш командир взвода старший сержант Черкасов, становясь красным, как рак и не в силах больше сдерживаться от охватывавшего его приступа смеха, начинал судорожно бить всей своей ладонью по столу, издавая протяжные звуки и смахивая со своего лица подступающие слезы.
Алексей С., с Залегощи, обладал такой силищей, что на спор, с двух метров, снежком насквозь пробивал плотный полиэтиленовый пакет, который, взявшись с двух сторон, крепко держали перед ним двое его товарищей.
Сержант Скиба., который был с Сахалина, плохо перенося разницу в часовых поясах, особенно приезжая на учебу из дома после очередного отпуска, еле-еле дотягивал до конца занятий и, придя в казарму, едва добравшись до своей койки в «кубрике», прикладывал ко лбу намоченную водой марлю, чтобы в случае чего сказать, что у него жутко разболелась голова, и тут же засыпал на 10-15 минут до построения на обед.
По своим человеческим качествам он был едва ли не самым добрым на всем нашем курсе. Но вместе с тем в нем присутствовала и какая-то доля природной хитрости и житейской мудрости. Мы, «молодые», уважали его за сочетание этих качеств и любили его. Он, в свою очередь, тоже всегда был добродушно расположен к нам, был вежлив с нами, много шутил и весело, по-доброму, смеялся над нами.
Зная, что он «добряк», мы любя называли его Жэкой. Порой, мы могли чуть-чуть подшутить и над ним. Он воспринимал это нормально, без обид и мог даже посмеяться над понравившейся ему шуткой, но он четко контролировал грань дозволенного и в какой-то момент, прищурив глаза, он окидывал нас своим хитрым взглядом и, покачивая головой, грозил нам пальцем, останавливая нас и не давая перейти эту грань.
Его лучшим другом был старший сержант Додонов, из Ростовской области. Андрей был вежливым, умным, честолюбивым и веселым человеком, любил справедливость, нормально ладил с «молодыми» и очень дорожил дружбой с Жэкой Скибой. После каждой Жэкиной шутки, Андрей, как правило, добавлял что-нибудь от себя в «довесок» и, улыбаясь, широко раскрыв рот и прищурив глаза, громко «закатывался», опуская свою голову вниз и мотая ею из стороны в сторону…
Андрей, всегда, оберегал Женю Скибу и в любой момент был готов вступиться за него. Все их шутки были добрыми и «по делу»: они высмеивали в окружающих отрицательные человеческие качества: жадность, трусость, тупость, чванство и т.д.
В случае, если кто-нибудь из нас неправильно себя вел, Андрей «отставлял в сторону» всю свою интеллигентность и, «закипая», переходя на крик, высказывал целую гневную тираду и быстро «ставил человека на место».
Практически в любом разговоре, когда ему что-то не нравилось, Андрей всем выражением своего лица показывал чувство глубокого отвращения к этому и, сильно морща лоб, он употреблял, в разных вариантах, слово «дерибас». Под этим словом Андрей подразумевал много чего: и некачественное, и бесперспективное, и позорное, недостойное и т.д.
После чего он начинал снова громко и нервно смеяться, сотрясаясь всем своим телом.
«География» мест жительства парней, обучающихся на нашем курсе была очень разнообразной. Было такое впечатление, что у нас на курсе собрались представители, практически всех регионов нашей страны, ну, по крайней мере, ее Федеральных округов, уж точно!
Немного избалованный материальными излишествами со стороны своего отца, занимавшего высокую должность, Данила Д. очень любил рассказывать о своей прежней красивой и, даже, роскошной жизни в Сочи и сильно скучал по своему родному городу.
А Павел И., несмотря на перечисление Данилой всех прелестей южного морского города, тут же нахваливал свой родной Якутск!
Любимым увлечением Паши был баскетбол. Он с самого детства занимался им, а также любил смотреть трансляции матчей по баскетболу между американскими баскетбольными командами, играющими в составе НБА.
Он был рослым парнем, хорошо играл в эту игру и успешно выступал за сборную Школы милиции.
На вид «великовозрастный» и производящий впечатление какого-то огромного, как гора, великана, борец, сержант Магомед Н. был родом из Дагестана.
Если лекции проходили в актовом зале, где стояло пианино, то он обязательно, перед каждым занятием, степенно подходил к нему и, стоя, расставив в стороны свои мощные руки, сначала пытался правой рукой найти правильные ноты аккорда, а затем, «подключая» левую руку на нижних октавах, сдвинув брови на глаза и немного открыв рот, начинал громко играть мелодию Кавказской лезгинки…
Долго ходила байка про то, как кто-то, после кросса на «физо», забежал в кубрик, в котором жил Мага и срочно попросил дать ему воды. Маги в кубрике на тот момент не было, но один из проживающих в этом кубрике курсантов, «с серьезным видом», в шутку, указал рукой на набранную в трехлитровую банку воды, с которой Мага ходил в туалет. Но выпить, естественно, из этой банки ему уже не дали…
После подъема и перед отбоем Мага, каждый раз, важно шел по «взлетке» с голым торсом в трико, натянутым высоко на живот, расправив плечи, демонстративно разводя в стороны все мышцы своей широкой спины.
Однажды, на занятии по иностранному языку Мага заснул. Разбудившему его и сделавшему ему замечание преподавателю, Мага, не растерявшись, гордо заявил: «Я не спал, я долго моргнул!»
Саша Г. из Курской области, наделенный от природы богатырским здоровьем, практически сразу же сдружился с Михаилом Т., который был родом из Курска и до поступления в Школу милиции серьезно занимался боксом.
Все на курсе уважительно относились к высоченному Мише, который, не смотря на худое телосложение, имел очень свирепый вид: всегда с каким-то обезображенным выражением лица, с постоянно нахмуренными густыми черными бровями, с внимательным и дерзким взглядом своих черных смоляных глаз, которыми он, буквально, «сверлил» любого своего собеседника. Помимо всего этого, он еще и имел обыкновение говорить каким-то необыкновенно низким и гулким басом, растягивая каждое слово и сильно выпучивая, при этом, свои грозные глаза. Практически каждый день он брил свою голову «под ноль»… В итоге, Миша получил прозвище «Босс».
Бос, оценив Сашины данные, «разглядел» в нем талант будущего боксера. И они с ним, практически каждый вечер, после самоподготовки, стали ходить в школьный борцовский зал (за неимением отдельного боксерского), в котором имелось также и несколько подвешенных и закрепленных борцовских груш, где под чутким руководством Босса, Саша «ставил» свой боксерский удар, с усердием, нанося по ним свои тяжелые и хлесткие удары.
