И однажды прямо из недр промерзшей земли вырвалось существо, похожее на змею, только такое огромное, что могло опоясать весь континент и достать до кончика своего хвоста. Змей был белый, с голубыми бликами на чешуйчатом теле. Он парил в воздухе без крыльев, по всей длине его хребта торчали затупившиеся шипы. Голову ящера украшали два толстых рога, над верхней губой развивались длинные, как поводья, усы. Глаза горели янтарным светом, словно зверь вобрал в себя весь свет и тепло этого мира. Но создание внушало не только страх своими размерами, но и вызывало у людей впечатление восхищения и титанической мудрости. Вслед за зверем вылетело просто немыслимое количество таких же, как он, змей, только намного меньше, размером с медведя, – Роддос замолчал на минуту, чтобы перевести дух, а потом продолжил: – Это позже их прозвали драконами. Не без подсказки шаманов и магом, приехавших со всего мира Розы ветров. Огромный рой невиданных существ взмыл в небо, скрылся за серыми тучами, которые уже много дней скрывали от людей и животных солнце. И мелкие крупинки этих облаков посылались на землю.

Так на Север пришла зима, прозванная людьми «Холодное дыхание». Кстати, эти ящеры буквально заполонили Север, с помощью холодного дыхания наращивая всюду ледники размером с горы. Это ледяное пламя было таким мощным, что даже соленая вода прибрежного моря покрывалась толстым слоем льда. Со временем уже немногочисленные жители этого континента смогли-таки приспособиться к новым суровым условиям. Животные отрастили себе густые и теплые шубы. Мелкие травоядные и не только научились использовать снег как укрытие от хищников, ведь под его толщами было теплее, чем снаружи. Грызуны, зайцы строили под снежной шапкой многоходовые дома. Копыта оленей стали шире и острее, чтобы легче было двигаться по скользкой земле и разрывать снег в поисках еды. Только птицы не смогли выжить в таких холодах, поэтому улетели в теплые края, и с трех пор на этом холодном континенте не слышали больше ни одного певчего голоса.

Люди научились из шкур шить теплые костюмы, в которых даже спать ложились. А жители соседних континентов поговаривали, что полярникам не дает ночью замерзнуть большая и горячая любовь. Весь Север в одночасье надел на себя белые одежды, как невеста. А жених ее – ледяной дракон. Эти ящеры были самых разных расцветок льда, снега и даже с жемчужными переливами. Были и крупные особи и мелкие… Самые крупные самцы могли проглотить медведя целиком! Но уже никто из них не вырастал до размеров прародителя. Самые плодовитые самки откладывали до пятисот яиц в год! Если бы весь выводок выживал, драконы заполонили бы собой весь Север с горкой!

– Но это же ужасно! Из-за этого дракона погибло такое чудное место! Почему люди не убили их?

– Ты плохо слушала, Роза. Ледяного дракона убить нельзя. С каждым годом их кожа становится только прочнее, а лед и холод закаляют ее, как огонь сталь. Кроме того, если бы ледяные драконы не появились в наших краях, мы никогда бы не стали сильными и выносливыми. Мои предки многому научились у этих мудрых ящеров. Жили они всюду, избегая лишь пристанищ людей, но для продолжения рода своего собирались в Долине, которая образовалась из костей их Великого предка.

Но со временем люди и драконы научились жить в мире. Более-менее. Страх первых сменился сначала любопытством, а потом снова проснулся дух охотника… Драконы позволили нам изучать их, но только на нейтральной территории. Спасите нас Боги, если человек окажется на месте кладки… Драконы-матери, пока ожидают появления малышей, становятся просто неуправляемыми, если заметят чужого. Ого! – северянин посмотрел в окно. – Уже так поздно. Все-все, хватит на сегодня историй.

– Нет, еще! – я заерзала на месте от нетерпения и захлопала в ладоши. – Расскажите еще!

Роддос подошел ко мне и протянул руку. И опять этот аромат, от которого голова идет кругом, а лицо заливает румянец. Я смотрела на мужчину и не могла налюбоваться. Он наверняка знает, как сразить любую женщину, растопить даже самое холодное и равнодушное сердце.

– Давай-ка спать, любопытная ты красавица. А завтра я расскажу тебе еще. И не дуйся. Спать все равно надо.

Голос у него был такой заботливый и смешливый. Именно такой я себе представляла, когда представляла наши с братом игры. Роддос смотрит и ведет себя со мной, как с сестрой…

«Ареон… – мои разноцветные глаза разглядели в закатном солнце его потемневшие вьющиеся кудри, волевое лицо и карие глаза. Всегда колкие, но сейчас чуть смягченные лучами заката. – Ареон… Нет, ты больше мне не брат!»

Загрустив от этих мыслей, я послушно устроилась поудобнее в кровати и накрылась одеялом до самого подбородка. Капитан пожелал спокойной ночи, потушил свет и вышел. Как только его шаги затихли и еще минуту спустя, я откинула одеяло и на цыпочках выскользнула из каюты на палубу, а оттуда на корму корабля, чтобы полюбоваться еще одним невероятным зрелищем.

Как оказалось, чудеса происходят с парусами корабля не только на рассвете, но и на закате. Посеревшая из-за непогоды ткань начала синеть. Чем ниже опускается солнце, тем цвет становится насыщенней. После парусов синим становится пламя в фонарях на карме, даже фигура морского змея из белого дерева на носу излучает голубоватое сияние, словно звезда. Это просто волшебное зрелище! Я сидела, обняв колени, и не могла оторвать глаз.

Роддос, кстати, так и не рассказал, как на Севере делают такую ткань и из чего. А еще, что заставляет огонь и дерево менять цвет. Но ничего, у меня есть такая черта, как чрезмерное любопытство, а еще упрямство. Если что-то непонятно или неизвестно, не успокоюсь, пока не узнаю все и в подробностях. Несколько раз я рылась в столе Родоса, в поисках бумаги, в которой было бы написано о свойствах парусины, перечитала все книги, что были у него в коллекции, но ответа не нашла. Тогда я попыталась отрезать маленький лоскуток, чтобы хорошенько изучить его свойства, но капитан застукал меня за этим занятием. За это приказал соскребать с бортов корабля водоросли и рачков. Занятие не самое приятное, но я уже не так остро из-за этого переживала. Вспомнились слова учителя:

«Любое занятие – это урок, шанс обрести новые знания и опыт».

Но я все же злилась на капитана за то, что он такой важный эксперимент сорвал! Терпеть не могу, когда тайна остается неразгаданной!

Пятый Юниус,

год Ворона.

Где-то под утро

Как-то посреди ночи неожиданно стало очень плохо. Живот резала острая боль, от которой я то сворачивалась в комок, то растягивалась. Не знала, куда деться. От любого движения начинало тошнить, но и быть неподвижной не получалось. Без конца бросало то в жар, то в холод. Да и с магией что-то непонятное творилось: яркие вспышки возникали в воздухе, словно шаровые молнии, а потом также внезапно исчезали, испуская такой яркий свет, что я вскрикивала. А затем все, что в каюте было из стекла, разбивалось на множество осколков.

– Роддос, – слезы брызнули на лицо. Я застонала.

Капитан проходил мимо каюты, поэтому сразу же услышал стоны, плач и звук бьющегося стекла. Когда я пожаловалась на боль и жар, мужчина немедля позвал Бели.

– Как думаешь, от чего это? – капитан коснулся шершавой ладонью моего лба.

– Кэп, ты знашь. Сырашья рыба.

– Но она не так много ее съела тогда.

Голоса Роддоса и его боцмана с каждой секундой становились все тише и тише. Ну вот, уже уши заложило, в голове возник шум, а тугой и склизкий ком противно щекотал горло…

– Вот, Роза, – Роддос легонько приподнял мою голову и поднес ко рту какое-то питье.

Я послушно выпила, но напиток, не успев прокатиться в живот, тут же с шумом вытек наружу. Гниль, что-то живое и ползающее вместе с выпитым лекарством выходило из меня долго и тяжело. Несколько раз теряла сознание.

– Сильное отравление.

– Шаты нушношь лечишь.

– Как? Уже от первой попытки напоить ее лекарством мы еще долго будем отмывать каюту. К тому же… Она, кажется, перебила магией все лекарства, что у нас были. Видишь осколки? Нет, тут нужна помощь настоящего лекаря. Придется срочно бросать якорь.