– Неплохо ты тут устроился! – приветствовал его Михаил.

– А то! – довольно отвечал Игорь Викторович и, увидев лицо Лешего, удивлённо спросил: – Что это с ним?

– Вот так бывает, когда один шарахаешься по ночам непонятно где…

Девушки пригласили гостей к импровизированному столу. Познакомились.

– А я тебя знаю! – недружелюбно обратилась самая задорная и активная из них к Опоссуму. – Ты к нам в магазин колбасы «Гарибальди» привозил. И довольно дерзко добавила: – Я там в охране работаю, смотрю, чтоб такие как ты, ничего лишнего не прихватили!

– Надюха у нас такая! – подтвердили, поддержали её девчонки. – Палец в рот не клади, сразу откусит!

– Вы ещё поссорьтесь. Давайте лучше выпьем за знакомство! – прошлёпал опухшей губой Леший.

– Тебе сейчас только пить, – подсмеялся над Лешим Горыныч.

– Что не так? Мне-то как раз показано: алкоголь – это ж лекарство, анестезия, одним словом!

– Да у нас особо и пить-то нечего, – виновато оправдывалась сестра Игорь Викторовича.

– Тогда пошли к нам в лагерь, там с этим делом порядок! – обрадованно предложил Дизель.

Девчата оказались компанейскими, хотя пойти в гости собрались не все.

В пути знакомство и разговоры продолжились. Как часто бывает, те, кто изначально воспринял друг друга в штыки, спелись быстрей других. Мишке Надюха приглянулась, тем более что в ходе общения выяснилось, «научиться ездить на мотоцикле – её мечта». «Принять ещё одну мадам в «Ерши» было бы очень даже неплохо, чтоб Бомбе скучно не было!» – подумал в этот момент Батька Вольный Опоссум.

Когда вместе с гостьями «экспедиция несостоявшихся мстителей» поднялась на гору, стан их было не узнать. За это время он преобразился кардинально. Дело в том, что вернулись остальные ролевики, и вернулись не одни, а привели с собой друзей и новых знакомых (на почве бытового пьянства знакомства завязываются быстро). Отныне это не был тихий, заброшенный всеми, наскоро разбитый бивак. Теперь здесь находилась уйма всяко-разного «идейного» люда. Среди праздно шатающихся не сразу можно было и хозяев лагеря отыскать, да они, в общем-то, ничем и не выделялись. Лишь Бомба да Мишкин сын, в отличие от других, занимались делом, причём каждый своим: Бомба готовила супчик, а четырёхлетний Виктор, оставшись без надзора, настырно и сосредоточенно колол топором колышки от палаток, разрубая их в щепки.

Тем временем народ принялся размещаться вокруг костра.

Леший, направляясь к костру, мимоходом отобрал у Виктора топор, чем сильно расстроил паренька. Малой побежал жаловаться отцу, но поддержки не нашёл:

– Всё правильно, сын, это тебе не игрушка!

– Это твой сын? – удивилась Надюха.

– Да, а что?

– Да ничего, просто. Теперь я поняла, почему тебя Батькой зовут.

– Нет, не поэтому, там совсем другая история. А тебя, я слышал, Сушкой кличут.

– Школьное прозвище, и оно меня бесит. Это потому что фамилия Усошкина.

– Давай тебе новую кликуху дадим, нашу, «Ершиную»!

– Фэнтази! Чем не подойдёт? – как всегда встрял Миомир, невольно подслушивавший их разговор, потому как сидел рядом, – у меня Надежда почему-то с Фэнтази ассоциируется!

– Какая ещё Фэнтази? – не согласился с ним Опоссум. – Разгильдяйка! Вот настоящее рок-н-рольное прозвище!

– Фэнтази-Разгильдяйка! Пусть двойное будет! Почти как у тебя! – не сдавался Миомир.

– А меня спросить не забыли? – только и успела задать вопрос Надюха. Но было уже поздно «Фэнтази-Разгильдяйка» навсегда прицепилось к ней.

У костра, как водится, пели песни, пили спиртное разного рода и происхождения, вели задушевные, непринуждённые и, в общем-то, пустые разговоры о политике, за правду жизни, за женщин и мужиков, за рок и авторскую песню.

Быт палаточного лагеря «Ершей» и ролевиков стал сильно напоминать коммуну хиппи шестидесятых. Костёр с того дня никогда больше не затухал, и сутки напролёт вокруг него всё время кто-нибудь находился, одни сменяли других. Причём не каждого из присутствовавших можно было не то что вспомнить по имени, непонятно было вообще, откуда этот человек взялся, кто он такой и кто его привёл. «Кто все эти люди?» – в какой-то момент задал себе вопрос внезапно протрезвевший Горыныч, естественно не получив на него ответа.

Незаметно фестивальная неделя подошла к концу. Прошлой ночью с главной сцены отзвучали последние аккорды. Туристы, придя в себя, кто ближе к обеду, а кто и к вечеру, стали собираться-складываться. Сворачивали свои палатки и «Ерши». Настало время разъезжаться.

Шёл затяжной проливной дождь. «Ерши», прикрывшись целлофановыми пакетами, довольно бодро (даже слишком бодро для людей, почти беспробудно пропьянствовавших целую неделю) топали по шпалам. Они решили дойти до следующей станции, чтоб избежать встречи с контролем и участия в столпотворении при посадке. Монотонная ходьба располагала к разговорам:

– На «Груше», сколько помню, каждый год обязательно дождь льёт. Думал, в этом обойдётся, ан нет, всё ж прорвало, – рассуждал вслух Дизель.

– Это да… – подтвердил Леший, – А «Груша» намного хуже стала. Гопоты20 всякой понаехало слишком много.

– Просто левый народ. Едут побухать, потусить, а до бардовской песни им дела нет, – вторила Лешему Бомба.

– Не, что вы такое говорите? Все исключительно ярые почитатели бардовской песни! – ёрничал Миха. – Да и мы сами такие же ценители, как девяносто процентов тех, кто здесь был! Кто из вас у какой-нибудь сцены отирался? Барда видел-слышал хоть одного? Я вот с Виктором хотя бы Дроздова послушал!

– А как же! Вон, позавчера, Игорь Викторович полдня провёл у второй сцены, правда, с храпом и кверху попой! – продолжил шутливым тоном Леший.

– Вот кто, оказывается, среди нас истинный ценитель! – засмеялся Дизель.

– Игорь Викторыч, как это ты на такой жаре? Да ещё и под такой шум? – со стёбом спросила Бомба.

– Так не трезв же был, – с серьёзным угрюмым видом отвечал Игорь Викторович.

– А нам есть чем похвастать! Мы с Лешим двух таких тёлок из Омска помяли! – перевёл разговор в другое русло Дизель.

– Да ладно, не хвались! – притормозил его Леший. – И насчёт Омска они скорее всего соврали. Забыл тебе сказать, я их потом в другом лагере видел, там они затирали, что из Калининграда. А на самом деле, похоже, это тольяттинские шалавы. Я их сегодня приметил направляющимися к электричке в сторону автограда. Странно было бы в Омск или Калининград из Тольятти ехать.

– Шут с ними. Неплохо ж развлеклись, – не мог успокоиться Дизель.

– Пап, а когда вернёмся домой, ты мне топор купишь? – спросил Опоссума Виктор.

– Твоей маме такая новая игрушка явно не понравится, – ответил сыну Миха.

– А я придумал, куда его прятать буду! В подпол, под матрац или к собаке в будку.

– А консервные банки тебе кто покупать будет? Мама?

– Нет, что ни говорите, а «Груша» своей сути не утратила, на неё по-прежнему съезжаются люди, желающие видеть чуть шире, чем вид из собственного окна. Знаете, я вам так скажу: Грушинский – как Интернет, каждый в нём найдёт то, что ищет. Кто-то едет попьянствовать на свежем воздухе под луной и под гитару, кто-то приключений словить, как наш Леший, кому-то новые знакомства и сексуальное рандеву, а кто и авторскую песню послушать, а может даже и лауреатом фестиваля стать! – поделился вслух своими мыслями Гривнев.

– Да, Игорь Викторович, наверное, ты прав! – поддержал его Демидов. – А я вот о чём думаю, надо нам свой собственный мото-рок-фест делать. В Толстовке. Я и название придумал – «Мотодетонация»! Подкорректируем трассу, так чтобы она, с одной стороны, народу у сцены не мешала, а с другой – вся хорошо просматривалась.