— Котёл — это хорошо, — забив кол, проговорил, выдыхая, Чанов. — Три дня только на одних сухарях, смотреть на них уже не хочу.
— Это да-а, горяченького бы сейчас, — вздохнул, натягивая на распорку конец полога, Ярыгин. — Вяжи, Колька! Ещё, ещё, давай ещё один узел ставь.
Тимофей шёл, стараясь выбрать дорогу посуше.
— Посторонись! — Мимо, разбрызгивая лужи, проскакал казачий конвой. За ним ехали на заляпанных грязью конях с десяток штабных, среди них выделялся статью важный пожилой господин с султаном мокрых перьев на шляпе.
— Гудо-ович! — Отскочивший на обочину пожилой пехотинец кивнул ему вслед. — Третий день со свитой вдоль крепости беспрестанно ездит, всё глядит на неё в свою трубу. Видать, места́ для штурмовых колонн определяет.
Вот и ряды серых парусиновых палаток егерей. Стрелки возились около них, занимаясь своим нехитрым солдатским делом.
— Братцы, а Ивана Потаповича не подскажете, где найти? — крикнул Гончаров.
— Да вон, только что штрафников к уборной яме повёл. — Один из егерей, махнув рукой, показал в сторону дальних кустов. — Ежели поспешишь, так нагонишь, смотри, долго они там точно стоять не будут.
— Понял, благодарствую, — сказал, кивнув, драгун и, нырнув в проход между палатками, пошёл в указанном направлении.
Скопление большого количества людей долгое время и в одном месте подразумевало соблюдение определённых санитарных норм. За этим следили строго, ибо не так страшны были пули неприятеля, как зараза, косившая зачастую целые армии. Вот и в деле, прошу прощения, «справления естественных надобностей» был строгий и неусыпный контроль. Попробуй ты «сходи» за шатёр, унтер ладно, тебя и своя артель, и соседняя сообща поколотит. Потому как дурака только и учить кулаком и всем обществом, чтобы в следующий раз он головой думал, а не этим самым…
— Настил сдвинь! — слышалось от небольшой группки людей в зелёных мундирах. — Теперь сыпь, Прошка! Да ты не в кучу бросай, а рассыпай, шире рассыпай, я тебе говорю!
Облепленный белым егерь сунул лопату в куль и, потрясывая, начал рассыпать сверху порошок и белые комья. Двое подручных встряхнули большой рогожный мешок и раскрыли его горловину пошире.
— Потапович, узнаёшь? — Тимофей снял с головы фуражную шапку и улыбнулся.
— Тимоха! — воскликнул, окинув его взглядом, фельдфебель. — Так а чего бы не узнать-то? Два года назад, помнится, вы нам хорошее жильё передали на горной дороге. Мы потом вас частенько добром вспоминали. До весны ведь на этом Вороньем гнезде пришлось куковать. Ты по делу ко мне или как? А то вишь, у меня тут какое веселье. — Он кивнул на яму. — Может, и сниматься отсюда скоро, но полковой квартирмейстер говорит: «Все отхожие места проверить, починить и известью засыпать». Во-от хоть проштрафившиеся есть для такого.
— По делу я, Потапович, — подтвердил Тимофей. — Отойдём на чуток?
— Пошли, — согласился Тельцов. — Так, оболтусы, эту яму просыпали как следует, настилом плотно прикрыли её и потом к той, что у сломанной груши, топайте! — дал указание он штрафникам. — Я скоро туда тоже подойду, без меня начинайте.
— Ну, чего хотел, что за дело? — отойдя шагов на десять в сторону, поинтересовался он у Гончарова.
— Потапович, мы ведь сейчас оторванные от своих, какой уж день на одних только сухарях сидим, — пожаловался драгун. — И сколько ещё так сидеть, никто не знает, а вдруг на штурм придётся идти, а сил-то уже и нет.
— Ты это чего вокруг да около ходишь, говори, что нужно, — перебил его фельдфебель. — А то мне моих бестолковых надолго оставлять никак нельзя, небось, и сам понимаешь. Ну?
— Котёл бы нам, Потапович, — жалобно вздохнув, проговорил Тимофей. — Ну и зерна бы дроблёного на крупу да сальца хоть немного. Порцион-то нам только лишь сухарями одними здесь дают. Сам ведь понимаешь, как это. Вот, а мы бы ими с вами поделились.
— Котёл — имущество военное, — хмыкнул егерь. — На особом учёте в интендантстве находится. Да и зерно с салом просто так на дороге тоже не валяются, а со строго учётным порционом только лишь в артели идут.
— Да я понимаю. — Гончаров горестно покачал головой. — Ну ладно, как говорится, на нет и суда нет. Пойду я тогда.
— Да обожди ты! — остановил его фельдфебель. — Помочь, конечно, вам можно, свои же люди как-никак, только сам ты, Тимоха, пойми, за так ведь оно ничего не получится, у меня в роте излишков ведь совсем нет. А вот люди нужные, которые при деле имеются.
— Да это само собой! — обрадованно воскликнул Тимофей. — Про то, чтобы задарма получить, вообще даже речи нет. Мы и серебром, и трофеем, каким надо, отдаримся.
— Не-е, ну серебро-то чего у вас выгребать? Чать, артельное оно, и самим всегда надо будет, — проговорил задумчиво Тельцов. — Сабелька есть ли хорошая, только чтобы в ножнах? Кинжал ещё можно горский.
— Найдё-ём! Всё богатое, безо всякой ржи, — заверил его Гончаров. — Ещё и с ремнём поясным, на котором чеканные медные бляшки узором набиты.
— Ну, вот и хорошо. Значится, приходи, Тимоха, сам и пару человек с собой приводи. Там вон, у кустов, возле тропы, как смеркаться будет, встанете. — Он протянул руку, указывая место. — И сухари не тащите с собой, у нас и своих в достатке.
— Добро, Иван Потапович! — обрадовался Гончаров. — В сумерках, как ты и сказал, там будем тебя ждать. Ох и выручишь же ты нас, брат.
— Обожди пока благодарить, ещё дело нужно сладить, — нахмурившись, произнёс тот. — Ладно, пойду я, пока там мои чего-нибудь не свернули.
Ночью перед натянутым на колья пологом артели Гончарова пылал костёр, а от снятого с огня большого закопчённого котла исходил аппетитный дух наваристого мясного кулеша.
Пятнадцатого ноября собранным у себя в шатре старшим офицерам осадного войска фельдмаршалом Гудовичем был объявлен план предстоящего штурма. Вести его предполагалось пятью колоннами, атакующими по разным направлениям, дабы растянуть силы защитников крепости по всей стене. Согласно зачитанной диспозиции предписывалось наступать возможно поспешнее и «под жестоким штрафом не стрелять, прежде чем влезут на стену, влезши же на неё, стрелять по неприятелю, ибо тогда равный бой, но покуда на банкет не соберётся довольное число, вниз на штыки с банкета не сходить…».
Войскам запрещалось убивать женщин, детей и сдающихся на милость. Запрещалось бросаться на грабёж, пока вооружённый неприятель не будет истреблён окончательно.
— Идём резервом в колонне за батальоном Тифлисского мушкетёрского полка, — разъяснял собранным командирам поставленную задачу капитан Огнев. — Как только они стену очистят и там закрепятся, поднимаемся к ним по лестницам и врываемся вместе в город. До этого поддерживаем их вместе с ротой егерей огнём из ружей. Эскадрон Самохваловского идёт, так же как и мы, в соседней колонне вслед за кавказскими гренадерами. Борисоглебские драгуны распределены по всем другим штурмовым колоннам. Крепость нужно брать во что бы то ни стало. — Он обвёл взглядом командиров взводов и отделений. — Надеюсь, вы и сами прекрасно понимаете, господа, чем может грозить нам неудача при штурме. В лядунках наших запас патронов совсем малый, не сравнить с егерскими патронными сумками и патронташами. Расстреливается он за час серьёзного боя, так что предусмотрите, чтобы в каждом отделении был свой человек с носимым запасом, тот, у кого можно было бы его пополнять. И с собой пусть побольше патрон все драгуны прихватят, на внешний вид здесь никто внимания обращать не будет, это ничего, что карманы топорщатся, тут уж не до парадного вида. Так, что ещё? Выходим с мест расположения после полуночи и выстраиваемся за своими пехотинцами и егерями. Штабс-капитан Кравцов и я сам исходное место и старших пехотного батальона знаем. Подведём куда нужно. Готовьте людей, господа командиры, нам предстоит нелёгкий день.
— Сабелька в таких штурмах — дело второе, ребята, — доводя оселком остриё клинка, негромко рассказывал молодым Кошелев. — Первым завсегда здесь ружьё выступает, потому как это по своей сути есть стреляющее копьё, им ты и на расстоянии врага разить можешь, и вблизи. Хоть штыком остро заточенным, а хоть прикладом врагу карачун делай. Это вот штуцерникам нашим, им да, им тяжелее, потому как не приспособлен наш драгунский винтовальный карабин под штык, толку-то от него на таком коротком стволе. Вот потому и холим, лелеем мы с Блохиным Лёнькой свои сабельки. Но и вы тоже про них не забывайте, ребятки, кто его знает, как там дело при штурме повернёт. Выбьет вдруг татарин или перс ваше ружьишко, вот тут-то она, сестрица, вам и сгодится.
