— Прости, я тебя не помню. — Он берет мою руку и подносит к своим губам, но я успеваю отдернуть руку, прежде чем его губы касаются ее. Август хмурится. — Не сердись, милая. Я встречаюсь со многими женщинами. Нельзя ожидать, что я запомню каждую из них.

— Ванесса Осборн. Мы познакомились около восемнадцати лет назад. Я и не ожидала, что ты вспомнишь.

Выражение его лица становится жестким и сердитым, как будто он беспокоится, что я здесь, чтобы обвинить его в растлении по закону или что-то в этом роде. Нет, спасибо, засранец.

— Я встречалась с Хейсом.

Он весь светлеет.

— О, ты, должно быть, женщина с его ребенком.

Я хмурюсь.

— Он рассказал.

— Конечно, рассказал. Я его отец.

Не тот, с кем у него были настоящие отношения. Хотя, возможно, они помирились за последние восемнадцать лет.

— Ванесса уже уходила. — Я чувствую и слышу Хейса гораздо ближе, чем он был раньше.

— Не стоит торопиться, — говорит Август и кладет руку мне на плечи. — Я хочу узнать тебя получше. — Он начинает вести меня обратно в кабинет Хейса.

— Мне действительно нужно идти. — Я пытаюсь вырваться из его объятий, но его хватка на моих плечах становится все крепче.

— Август, — предупреждающе рычит Хейс. — Она сказала «нет».

— Всего минутку или две. — Август дуется, и от вида взрослого мужчины, выпячивающего нижнюю губу, мне хочется ударить его. — Конечно, ты можешь уделить минутку-другую дедушке своего сына.

— Дочери, — уточняю я с намеком на «да пошел ты» в своем тоне.

— Дочь, точно. — Он ведет меня к дивану в кабинете Хейса и садится рядом, так близко, что наши бедра соприкасаются. Я пытаюсь отстраниться, отодвинутся на дальний край, но он зажимает меня между собой и подлокотником дивана.

— Скажи мне, как ее зовут?

— Хейван, — отвечает за меня Хейс. Его тело напряжено, лицо лишено эмоций, и я задаюсь вопросом, на чьей он стороне — моей или Августа. Не то чтобы должны быть стороны, но я чувствую, что присутствие Августа проводит линию на песке.

— Хейван. Полагаю, мой сын сделал тебе более чем щедрое денежное предложение.

Я моргаю и качаю головой.

— Денежное? Что за предложение?

— Август, мне не нужна твоя помощь, — ворчит Хейс.

Помощь? Помощь в чем?

— Мы с Хейсом недавно обсуждали это, и он готов сделать денежное предложение, чтобы все эти неожиданные новости не были слишком разрушительными.

— Денежное предложение? Разрушительными? — Мой голос становится все выше и выше, а гнев и раздражение накатывают на меня изнутри. — Я не знала, что наше присутствие может помешать. — Хейс сам настоял на том, чтобы мы переехали к нему и остались в Нью-Йорке на месяц. Моя челюсть сжимается так сильно, что, клянусь, я вижу звезды.

— Не слушай его, — говорит Хейс, в голосе которого больше скуки, чем злости.

— Думаю, мы все согласны, что для вас двоих сказочного конца не будет. Максимум, что мы можем сделать, это отправить тебя подальше с достаточным количеством денег, чтобы купить хороший дом, устроить малышку Мейвен в колледж...

— Хейван, — рявкает Хейс.

— И деньги должны позаботиться о ней, пока она не выйдет замуж и не станет чьей-то проблемой, если ты понимаешь, о чем я, — говорит он с принужденным смехом.

Он только что назвал Хейван проблемой? У этого мужчины чертовски крепкие нервы. Я борюсь с желанием вцепиться ему в горло, как разъяренная мама-медведица, и оторвать ему голову с плеч.

— Нет, я не понимаю, о чем ты.

— Женщины. — Он поднимает брови, как будто его ответ не требует пояснений.

Я добавляю женоненавистничество в список отвратительных качеств Августа Норта.

— Мистер Норт...

— Пожалуйста, дорогая, зови меня Август.

— Я Ванесса. Не дорогая. — Я произношу свое имя медленно и с ударением. — Как уже говорила, мистер Норт, я растила нашу дочь без чьей-либо помощи семнадцать лет, и мне не нужна помощь Нортов, ни сейчас, ни когда-либо еще.

Он наклоняется ко мне так близко, что мне приходится отпрянуть, как это делала мисс Ньютон за своим столом.

— Это не первое мое родео. Я знаю женщин вроде тебя...

— Женщины вроде меня? Пожалуйста, скажи мне, что я за женщина, раз уж ты так хорошо меня знаешь.

Он усмехается, обнажая все зубы.

— У меня четверо сыновей. Думаешь, ты первая женщина, которая забеременела и появилась из ниоткуда?

— Ты ведь понимаешь, что для того, чтобы забеременеть, нужны два человека? Мы не можем сделать это в одиночку. Хотя, — я усмехаюсь, — общаясь с такими мужчинами, как ты, мне очень хочется, чтобы было иначе.

— Хватит об этом. — Август прищуривает глаза, и все его обаяние, которое он пытался использовать на мне, исчезает. — Я не буду ходить вокруг да около.

Я пожимаю плечами.

— Ты сам начал.

— Что ты хочешь?

— Хм... раз уж ты предлагаешь. — Я постукиваю себя по подбородку. — Я хочу частный остров, два миллиона долларов, одну из этих милых обезьянок-капуцинов и единорога.

Я слышу, как Хейс хихикает.

— О! И частный самолет. Потому что как еще я смогу добраться до своего острова? Да!

— Ты думаешь, это шутка? — Он усмехается.

— Честно? Да, думаю.

Он поворачивает голову к Хейсу, который выглядит позабавленным со своего наблюдательного пункта в нескольких метрах от него.

— Попытайся поговорить с ней.

Хейс пожимает плечами.

— Зачем? Думаю, она ясно выразила свои требования.

Старик встает так быстро, что у него трещат колени, и какая-то часть меня надеется, что это причинило боль.

— Если она побежит к прессе...

— И скажет им, что у меня есть дочь? — Хейс хмурится. — Думаешь, я хочу скрыть ее?

— Репутация — это все.

Именно тогда это и происходит. Улыбка Хейса напоминает о более простых временах. О тех временах, когда нас больше всего волновало, что нас застанут в школе целующимися в туалете уборщицы или что провалим очередной тест по физике. Ровные белые зубы, намек на ямочку и широко раскрытые губы... Боже, он все еще самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

— Ванесса и Хейван — единственные хорошие вещи в моей жизни. Я бы сам рассказал об этом прессе, если бы думал, что они действительно заинтересованы.

Август злобно тычет пальцем в лицо Хейса.

— Не знаю, что на тебя нашло, мальчик, но тебе нужно прийти в себя.

— Мальчик? — Улыбка растворяется, превращаясь в сжатую челюсть и губы. — Думаю, тебе пора уходить.

Август поправляет лацканы своего костюма, берет у Хейса папку и направляется к двери.

— И еще кое-что. — Хейс остается на своем месте, прислонившись к книжной полке, скрестив руки на груди. Он лишь слегка поворачивает подбородок в сторону Августа, но не сводит с меня глаз. — Еще раз заговоришь так с Ванессой, и я тебя вырублю, старик.

— Ты еще пожалеешь, что угрожал мне. — Он выбегает из комнаты.

— Сомневаюсь! — кричит Хейс, а затем обращает свое внимание на меня.

Я встаю и иду к нему.

— Мог бы вмешаться раньше.

Он поворачивается ко мне лицом, между нами всего пара шагов.

— Ты шутишь? И лишиться возможности увидеть, как ты разрываешь Августа на части? Это самое веселое, что у меня было за последние годы. — Его взгляд останавливается на моих губах. — Этот рот. — Хейс стонет.

Теперь моя очередь улыбаться.

— Осторожнее, твои извращения дают о себе знать.

— Я не отрицаю. Твоя сила всегда меня заводила.

— Счастлива слышать, что мои штучки все еще работают.

Он сжимает себя между ног, и я должна испытывать отвращение, верно? Должна найти его обращение со своим стояком вульгарным. Да?

— О, еще как работает.

Мой желудок переворачивается, и тепло расцветает внутри, а затем разливается между бедер.

Хейс просовывает руку мне за шею и притягивает ближе.

— Ты тоже это чувствуешь, да? Эта связь между нами чертовски интенсивная. — Хейс нежно прижимает меня к себе, большим пальцем скользит по моему горлу. — Если бы я поцеловал тебя прямо сейчас...