Дверь закрывается со щелчком, который заставляет меня подпрыгнуть. Мои нервы на пределе. Моя дочь ведет себя скорее дружелюбно, и я провела ночь с Хейсом!

Да, душ и сон — это именно то, что мне нужно.

Если повезет, я никогда не проснусь.

Душ творит чудеса, смывая с моей кожи воспоминания о прошлой ночи, но он ни хрена не помогает приглушить цветные образы, которые продолжают мелькать в моей голове. Губы, язык и руки Хейса по всему телу. Мои пальцы в его волосах, на его твердом теле. Одно могу сказать точно: какая бы сексуальная химия ни была между нами в подростковом возрасте, с тех пор она только возросла и усилилась.

Работа. Мне нужно поработать, чтобы отвлечься от мыслей о простынях Хейса.

Я на цыпочках прокрадываюсь по коридору на кухню, чтобы взять самый большой в мире стакан воды и что-нибудь крахмалистое для своего желудка. К счастью, я не слышу никаких голосов, так что бегу туда. Но когда поворачиваю за угол, на меня смотрят две пары одинаковых карих глаз.

Хейс стоит у края острова, на нем рубашка без рукавов, пропитанная потом. Вены выступают на бицепсах под блестящей влажной кожей. Ням-ням! Нет. Не ням. Он держит телефон так, будто смотрел на экран до того, как я его прервала. Его взгляд скользит от моих глаз к губам и вниз по горлу к расстегнутым пуговицам блузки.

— Доброе утро, — выдыхаю я и внутренне содрогаюсь от явной нервозности в голосе.

— Я думала, ты собираешься вернуться в постель, — говорит Хейван у меня за спиной, пока я ищу большой бокал. — У мамы вчера было горячее свидание.

Я поворачиваюсь к дочери.

— Хейван!

— Что? — Она смеется. — Это хорошие новости, мам. Ты живешь практически как монашка.

Хейс кладет телефон и упирается руками в стойку, отчего его плечевые мышцы выглядят еще больше.

— Горячее свидание, да?

Я смотрю на веселье на его глупом сексуальном лице.

— Ага. — Опершись локтем о стойку, Хейван подпирает рукой подбородок. — Полагаю, ваше поколение называет это «вэм-бэм, спасибо, мэм».

— Ладно, — говорю я, вынужденная где-то подвести черту. — Мне не шестьдесят.

— Ты так не говоришь? — Губы Хейса подергиваются, а в глазах пляшет юмор. — Кто этот таинственный мужчина, из-за которого ты не спала всю ночь?

Я поворачиваюсь к ним спиной, чтобы налить себе воды.

— Да, мам. Расскажи нам.

— Никто. Не волнуйся об этом.

— Только не говори, что ты просто переспала с каким-то случайным человеком, — говорит Хейван немного обеспокоенно.

— Нет. — Теперь я смотрю им в лицо, но пью воду, надеясь, что задержка с ответом заставит забыть обо всем этом разговоре.

Веселье на лице Хейса говорит мне, что мне не может так повезти.

— Значит, кто-то из старших классов?

— Угу. И это все, что я собираюсь сказать о...

— И какой он? — Хейван, кажется, очень хочет услышать больше, и часть меня мечтает, чтобы я могла разделить с ней этот момент материнско-дочернего общения. Она ошибается, говоря, что я живу как монашка. Потому что ходила на свидания и пыталась добиться большего с Тэгом несколько лет назад, но никогда не рассказывала ей об этом. Я знаю, она мечтала о том, чтобы у нас были отношения типа «поговорим о мальчиках», но мне никогда не хотелось, чтобы она думала, что окажется на втором месте после какого-то парня. Я не хотела волновать ее, позволять ей привязываться к парню, с которым я в итоге просто расстанусь, или, что еще хуже, чтобы какой-то чувак в моей жизни начал указывать ей, что делать.

— Да, Несс, — говорит Хейс. — Расскажи нам о нем.

Я бросаю на него злобный взгляд и прочищаю горло.

— Ну, он очень красив...

Хейс кивает, как бы говоря: «Продолжай».

— Умный, успешный, почти все, что может пожелать женщина. — Я пожимаю плечами.

Часть юмора исчезает с его лица.

— Почти все?

— О, нет... — вмешивается Хейван. — У него странные причуды? Например, ноги? Или игры с какашками?

— Хейван!

— Боже правый!

Хейс и я реагируем одновременно.

— Что? — Она пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного. — Лия рассказала мне об этом. Это просто нечто.

— А мы уверены, что тебе стоит общаться с этой Лией? — говорит Хейс интонацией обеспокоенного отца.

— Нет, ничего такого. — Кривлю рот, размышляя. — Хотя я не знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать наверняка, что у него нет пристрастия к игре с какашками...

— Уверен, что нет, — быстро говорит Хейс.

Я поднимаю бровь.

— Но это возможно.

— Вполне может быть. — Хейван строит гримасу отвращения. — Лия однажды встречалась с парнем, который спросил, может ли он на нее помочиться.

Я стону, потому что что, блядь, происходит? С каких пор мой ребенок стал достаточно взрослым, чтобы узнавать о таких вещах? Так хотелось думать, что маленький городок поможет ей взрослеть медленно.

— Нет. — Хейс качает головой. — Давайте дадим этому парню презумпцию невиновности и скажем, что у него нет никаких извращений. Мне интереснее узнать, почему ты считаешь, что этот красивый, успешный джентльмен, который звучит как довольно потрясающий парень, это «почти все, что может пожелать женщина».

Не могу поверить, что он заставляет меня это делать. Ну ладно, если он хочет играть жестко, я буду играть.

— Он гордый. Очень самовлюблен.

Хейс поднимает бровь, как бы говоря, что вызов принят.

— И грубоват с обслуживающим персоналом.

— О, да, — говорит Хейван. — Это отталкивает.

— Ладно, подождите, — говорит Хейс. — Может, он не грубый. Может, он просто прямолинеен. А гордыня может быть просто уверенностью в себе. Однако мне любопытно. Ты говоришь, что он самовлюблен, то есть озабочен только собственными потребностями? — Он поднимает бровь, как будто бросая мне вызов сказать, что прошлая ночь была не только ради моего удовольствия.

Мои глаза расширяются, а щеки пылают. Я глотаю воду, надеясь, что она охладит мое лицо, а также мои внутренности, которые разгораются при воспоминании о рте Хейса между моих ног.

Он прочищает горло и, проходя мимо меня по пути к холодильнику, бормочет:

— Так я и думал.

— В любом случае, — громко говорю я. — Неважно. Этого больше не повторится.

Я скорее чувствую, чем вижу, как напрягается большое тело Хейса рядом со мной.

— Мы вернемся в Маниту-Спрингс через пару недель...

— Фу, — говорит Хейван. — Не напоминай мне.

— Последнее, что мне нужно, это во что-то здесь вляпаться.

Дверь холодильника закрывается. Хейс идет за мной, чтобы покинуть кухню, но останавливается.

— Несс, твои туфли и сумка со вчерашнего вечера лежат здесь, на полу.

У меня перехватывает дыхание, а Хейван прищуривает глаза.

— О, должно быть, я уронила их, когда пришла сегодня утром.

Хейван переводит взгляд с моих вещей на меня и Хейса. Как всегда наблюдательная, и я почти вижу, как крутятся колесики в ее голове, и молюсь, чтобы это был тот самый случай, когда она не сложит два и два вместе.

Хейс выходит из комнаты, хихикая себе под нос. Я борюсь с желанием швырнуть свой стакан с водой ему в голову.

— У меня сегодня много работы. — Я забираю свои туфли, сумочку и воду. — Очень занята. Увидимся позже, хорошо? — Я продолжаю заполнять пространство бессмысленными словами, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы сбить ее со следа из хлебных крошек, которые я оставила прямо здесь, на полу. Все они ведут к вполне реальному выводу, что я переспала с Хейсом и спала в его объятиях прошлой ночью.

Черт побери!

Хейс

Я провожу вторую половину дня в своем домашнем офисе, работая и стараясь не думать о том, что Несс находится в нескольких шагах по коридору.

Держать ее в своих объятиях прошлой ночью было фантазией, которую я и представить себе не мог, что мне представится возможность воплотить в жизнь. Взрывная сексуальная энергия, которая всегда бурлила между нами, стала в десять раз сильнее, чем я помню, что вряд ли возможно. Я почти ожидал, что мы оставим на кровати следы от огня. Моя малышка Несс выросла, и, Боже мой, в какую женщину она превратилась. От одного взгляда на нее у меня перехватывает дыхание. Этот дерзкий ротик издает самые сексуальные стоны, когда мой рот на ней. Она нежная, храбрая, сильная и чертовски дерзкая. Прошлой ночью я даже не овладел ею полностью, а наша связь стала самым горячим сексуальным опытом за всю мою жизнь.