Я направляю машину в сторону ресторана Джордан и молюсь, чтобы там не было пробок, потому что у меня нет ни малейшего представления о том, как вести этот разговор.

— Я не понимаю, — продолжает она. — Вчера вечером он без проблем засунул свой язык мне в рот, а...

— Мне не нужно слышать...

— ...теперь не хочет поцеловать меня в губы?

— ...детали.

Она выдыхает несколько вдохов в ладонь.

— Мятная свежесть. — Опускает зеркало солнцезащитного козырька и осматривает свое лицо. Зубы. Захлопывает его. — Придурок. Никогда больше не позволю ему прикасаться ко мне...

— Хейван, пожалуйста. — Я сжимаю руль с такой силой, что костяшки пальцев белеют.

— Что! — огрызается она.

— Он пытался быть уважительным. — Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы она перестала делиться интимными подробностями.

— Это не имеет никакого смысла. Мы встречаемся.

Вот видите! Вот почему мне нужна здесь Ванесса. Дерьмо.

— Я был там, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Он хотел проявить уважение, потому что я стоял прямо там.

— Значит... он тебя очень уважает.

— Да.

— Потому что ты?..

— Его босс и твой... отец. — Я прочищаю горло. — Но в основном из-за второго.

— Давай-ка я проясню. Он будет целовать меня и прикасаться ко мне...

— Мне не нужны подробности.

— Отлично. Мы точно переспали. Много раз. Но это его уважение к тебе. До такой степени, что он будет уважать то, что хочешь ты, а не то, что хочу я?

Я открываю рот, чтобы ответить. Закрываю его. Открываю снова. Затем решаю, что у меня нет достаточного ответа на это.

— Вау, — говорит она и смеется без юмора. — Похоже, мы вернулись в восемнадцатый век. Сколько ты был в моей жизни, всего секунду? И он оказывает тебе уважение. — Она качает головой и смотрит в окно, а затем снова поворачивается ко мне. — Могу я задать тебе вопрос?

Нет. Только не без твоей мамы. Ни в коем случае.

— Каково это — получать столько уважения только потому, что ты родился с членом и яйцами? Мне искренне любопытно узнать, на что похоже такое право. — Она поднимает брови, ожидая ответа.

— Я, э-э… Я никогда раньше не думал об этом в таких терминах. — На самом деле она права. Именно ей он должен оказывать максимальное почтение. Не мне. Или кому-то еще. — Ты права. Он облажался.

Словно выдернули вилку из розетки, все ее тело расслабляется.

— Спасибо. Он действительно облажался.

— Если это что-то значит, я верю, что он пытался...

— Не защищай его.

Киваю, чувствуя прилив гордости. Ванесса всегда была самой сильной женщиной из всех, кого я знал. Я думаю о том, как она вложила это в нашу дочь и дала ей силу и уверенность в себе, чтобы понять, когда Хейван получает меньше, чем заслуживает. Разве есть больший подарок, который мать может сделать своему ребенку?

— Знаешь, ты очень напоминаешь мне свою маму.

— О, спасибо, — саркастически отвечает она.

— Твоя мама — невероятная женщина. Умная, смелая и самодостаточная.

Я чувствую, как она изучает мой профиль.

— Ты любишь ее.

Я не подтверждаю это утверждение, потому что она и так знает, что люблю. Любил.

— Если ты так сильно ее любишь, почему не искал нас?

— Я не знаю.

— Это довольно убогий ответ, — ворчит она.

— Знаю.

Мы подъезжаем к ресторану «Джордан на реке», и хостес проводит нас в отдельную комнату, где Джордан и Александр уже сидят в ожидании.

Как и следовало ожидать, Джордан вьется вокруг Хейван. Александр, что редкость, не хмурится, а наоборот, в его обычно холодном выражении лица появляется нотка благоговения, когда он слушает, как Хейван рассказывает о том, как провела время в городе.

— ...видела нью-йоркское метро в миллионе фильмов, — говорит Хейван. — Чего я никак не ожидала, так это запаха. — Девушка морщит нос, как Ванесса, и это заставляет меня улыбнуться.

Александр хмурится.

— Запаха?

— Прости моего мужа. — Джордан закатывает глаза, но любяще улыбается ему, прежде чем снова повернуться к Хейван. — Он никогда раньше не был в метро.

— Серьезно? — спрашивает Хейван, а затем смотрит на меня в поисках ответа.

Смущение согревает мне шею.

Ее глаза расширяются.

— Не может быть. Ты тоже не был?

— У нас... всегда был свой транспорт. — Надеюсь, это тонкий способ объяснить, что мы всегда были очень богаты, не говоря об этом прямо.

— Он имеет в виду, — говорит Джордан, — что они чертовски богаты, поэтому у них всегда были водители.

— И чем там пахнет? — Брови Александра сдвинуты вместе, как будто он не переставал думать об этом запахе, с тех пор как Хейван упомянула об этом.

— Мочой, Гризли. — Джордан успокаивающе похлопывает его по плечу. — Там воняет мочой.

Хейван хихикает, и звук этот новый, другой и одновременно до боли знакомый.

Выражение лица Александра меняется от любопытства до отвращения.

— Неужели в метро нет туалетов?

Джордан вздыхает и поворачивается к Хейван.

— Я объясню ему это позже. Мы не хотим портить себе аппетит перед ужином. — Она предлагает Хейван осмотреть кухню, и они исчезают за дверью «Только для персонала».

Напряжение, которое сковывало мою грудь, с тех пор как мы покинули дом, исчезает, и я могу расслабиться настолько, чтобы сделать полный вдох.

— Она похожа на тебя, — тихо говорит Алекс.

— Ты думаешь? — Я потягиваю свой скотч. Единственную порцию, которая у меня будет сегодня, поскольку везу свою дочь. Мою дочь. Мне становится все легче и легче слышать это в своей голове. — Мне кажется, она похожа на Несс.

— Твои глаза. Твоя улыбка.

— Откуда тебе знать, как выглядит моя улыбка?

Он снова хмурится

— Хадсон.

Ладно, это действительно немного рассмешило меня.

— Хорошо сказано.

— Ванесса не захотела приходить. — Он формулирует это не как вопрос, а как утверждение.

— Она подумала, что будет отвлекать. — На самом деле, я думаю, она хотела дать нам с Хейван немного времени побыть наедине.

— Она хорошая?

Я выдыхаю.

— Она чертовски великолепна. Даже больше, чем я помню, а это уже немало. И такая хорошая мама. Знает, когда нужно вмешаться, а когда отступить, когда говорить, а когда слушать. Думаю, Хейван даже не догадывается, как ей повезло, что Несс ее мама. И подумать только, она сделала все это в семнадцать лет.

— Хорошая женщина.

— Да. — Где она сейчас? Сидит за столом напротив какого-то парня из «Тиндера»? Смеется над его несмешными шутками? Или она действительно одна? Смотрит в окно какого-то ресторана, гоняя еду по тарелке и считая дни до того момента, когда наконец сможет покинуть город и вернуться к своей жизни в Маниту-Спрингс?

Ужин прошел замечательно. Джордан и Хейван доминировали в разговорах, а мы с Алексом вносили свой вклад, когда это было уместно. Наблюдая за Хейван в кругу моей семьи, я начинаю желать того, чего у меня никогда не будет. Слишком много времени прошло. Я слишком много пропустил.

Но мне бы хотелось, чтобы Хейван жила поближе. Хотел бы, чтобы она осталась в городе. Моя семья — ее семья — любит ее. Она — Норт.

Джордан и Хейван в десятый раз обнимаются у машины. Они обменялись номерами и договорились пообедать в ближайшее время.

— Джордан предложила мне работу хостес, — говорит Хейван по дороге домой.

— Правда? Они зарабатывают много денег. — Я не решаюсь сказать то, что у меня на уме, и задаюсь вопросом, думает ли Хейван о том же.

— Знаешь, я планировала этой весной поступить в муниципальный колледж в Денвере, но... — Она ковыряет свои ногти. — Что, если я останусь здесь? Я могла бы работать и копить деньги.

— А как же учеба?

— Мне не нужно идти в колледж. Мама никогда не училась, а она успешна.

Это напоминание пронзает меня насквозь. Я упивался до смерти в Гарварде, а Ванесса в это время растила нашу дочь.

— Думаю, для твоей мамы важно, чтобы ты получила образование.