Не уходи, малышка.

Она выходит в подъезд, тихо прикрыв дверь за спиной.

Вернись…

Закрыв глаза, судорожно стягиваю пальцы в кулаки и кусаю губы, чтобы не заорать. Не хочу, чтобы она услышала мой отчаянный вой. До последнего же, долбоёб, надеялся, что останется. Что передумает уходить.

Не передумала. Ушла ведь.

Понимаю, что после моего поступка боится, что снова больно сделаю. Сама сказала. Прямо. Без криков и истерик. Так спокойно об этом заявила. Повзрослела моя девочка.

Не знаю, сколько времени я так и стою, гипнотизируя дверь, но ничего не меняется. Глухо вздохнув, отрываюсь от стены и плетусь на кухню, чтобы забить пустоту крепким алкоголем. Утром на работу, но надираться в хлам не собираюсь. Только сбить градус одиночества.

По босым ногам внезапно проходит ощутимый сквозняк.

Блядь, я же не закрыл дверь, а Ди, видать, недостаточно притянула. Нехотя отставляю бутылку Джеймсона и возвращаюсь в коридор. Дверь действительно нараспашку, а в проёме тяжело дышащая Диана.

Она вернулась. Мать вашу… Вернулась!

Встречаемся взбудораженными взглядами. Девушка делает шаг, прикрыв за собой дверное полотно. На секунду смотрит в сторону и бегом срывается ко мне. С разбегу запрыгивает верхом. Автоматом подхватываю под ягодицы. Дианка нависает сверху, обнимая так крепко, что перекрывает доступ к кислороду.

Мотор громыхает где-то в животе вместе с потоками крови. Её платье задралось почти до талии. Поднимаю голову выше, чтобы иметь возможность видеть её глаза.

– Что ты делаешь, Диана? – выдыхаю с трудом, в горле ком, а голосовые связки отказываются слушаться от опасного скопления эмоций.

– Тсс… – шипит она, прикладывая палец к моим губам. – Тише, Егор.

– Ди…

– Молчи. Ничего не говори и ни о чём не думай. Просто… Просто будь со мной. Здесь. Сейчас. – тарахтит, задыхаясь.

Её грудь тяжело вздымается и резко опадает. Учитывая то, что она находится прямо напротив моего лица, не выходит сосредоточить всё внимание на глазах. Его перетягивают торчащие соски, натягивающие синюю ткань платья. С тихим рычанием поворачиваю голову и прихватываю его губами. Ди откидывается назад, выгибая спину, и завораживающе стонет. Её влажная промежность жжёт кожу на напряжённом от похоти животе. Дрожащие пальцы перебирают волосы, сильнее вжимая голову в мягкую упругую плоть.

Бью по твёрдому камушку языком. Перехватив Дикарку одной рукой, стягиваю бретельку, оголяя сиську. Всасываю в рот сосок, жадно облизывая его. Обвожу по кругу. Кусаю. Ди взмокает всё больше. Вязкая влага стекает между кубиков пресса. Она нетерпеливо елозит по мне и негромко постанывает, крепче сцепляя ноги в замке на пояснице. Мои же собственные ноги подкашиваются и слабеют. Поворачиваюсь и прижимаю Дианку спиной к стене, перебрасывая часть упора. Зубами срываю вторую лямку. Жадно целую шею. Ди откидывает голову назад, открывая горло моим голодным ласкам. Втягиваю кожу сбоку шеи, на плече, на горле. Языком поднимаюсь от ямочки вверх. Лизнув подбородок, прикусываю. Давлю на затылок, вынуждая наклониться. Всего на секунду сталкиваемся взглядами и сплетаемся губами. Диана ведёт. Облизывает мои губы. Втягивает в рот нижнюю, сосёт, размашисто гладит язычком. Слюны выделяется столько, что едва успеваем сглатывать. Ей же давимся. Стоит ухватить хоть немного воздуха, опять сосёмся как одурелые. Языки ни на секунду не останавливаются.

Непонятно как умудряюсь вывернуться, чтобы сдвинуть в сторону чёрные стринги. Рука мгновенно мокнет от литров нектара, которые воспроизводит Дианка своим возбуждением. Вот с собственной одеждой сложнее. Стянуть удаётся только резинку шортов и боксеров, и то с одной стороны. Неловкие попытки Дикарки помочь тоже не венчаются успехом. Пока изгаляемся, чтобы раздеть меня, не переставая целуемся. Столько голода в этих касаниях языков и губ, что не понятно, как мы эти годы друг без друга выживали. У нас были другие, но нельзя наесться водой. Все они были, мать вашу, не теми. Только она одна способна утолить сексуальный и душевный голод. Только с ней я могу получить полное удовлетворение.

Кусаю её нижнюю губу, вильнув влажной мышцей по ней. Дышим быстро и часто, захлёбываясь кислородом.

– Ди… блядь… – хриплю, стараясь хоть как-то сгенерировать мысли в слова. – Отпусти.

– Нет. – шепчет, мотая головой. – Нет.

Обнимает крепче, вдавливая пальцы в шею.

– Я не… – шумно сглатываю. – Ноги разожми. Мы так не вывернемся.

Она ослабляет хватку и сползает по моему напряжённому до боли телу. Нас обоих шатает и трясёт. Сердце так грохочет, что, уверен, идёт на разрыв. Дианка падает спиной на стену, тяжело сглатывая слюну. Стаскиваю шорты вместе с боксерами до колен. Дикарка тем временем старается расстегнуть молнию сзади на платье, но её пальцы настолько трусятся, что "язычок" тупо выскальзывает из них. Перехватываю девушку за локти и подтягиваю к себе. Завладевая губами, сам расстёгиваю молнию. Точнее, дёргаю её до тех пор, пока не вырываю собачку. С бешеным рычанием развожу в стороны края платья, разрывая до самого подола. Ди делает шажок назад, чтобы дать ткани свалиться на пол.

Сдёргиваю с неё трусы. Как озабоченный маньяк, опускаюсь ниже, пока не оказываюсь перед ней на коленях. Похуй. Ворох одежды падает к её ногам, которые я раздвигаю. Веду губами и языком по внутренней части бедра, слизывая дурманящий нектар своей Демоницы. Лишь раз провожу языком между пухлых половых губ, глотая её соки.

Дикарка сильно сгребает волосы и вжимает мою голову себе между ног. Вгоняю пальцы в круглые ягодицы, но всё равно поднимаюсь на ноги. Ди разочарованно вздыхает, но тут же рвёт горло протяжным стоном, когда провожу пальцами вдоль тонкой щёлки.

– Я не собираюсь больше ждать. – рычу, кусая её за шею.

Диана оборачивает руками плечи. Наклонившись, ловлю её ногу под коленом, поднимаю вверх и отвожу в сторону, выбирая наиболее удобный угол для проникновения. Второй рукой направляю перекачанный кровью и желанием член в её сокровищницу. Всего пара мазков вдоль промежности и вжимаю шляпу в узкий, мать его, вход. Чуть подавшись назад, проталкиваю головку и половину ствола, резко замирая. Ди вскрикивает и до крови вгоняет ногти в плечи. Она настолько тугая, что я, блядь, сам охуеваю от боли, пусть и смазки выше крыши.

– Какого хуя, Диана? – рычу, медленно выходя из неё. – Когда ты в последний раз была с кем-то?

Непосильного труда мне стоит сосредоточиться на её лице, а не начать её яростно трахать. Так бешено, что не просто сотру, а в клочья разорву воспоминания обо всех других.

Её глаза блестят, переполненные солёной влагой. Она стекает по раскрасневшимся щекам.

– Не останавливайся. Всё нормально. Его-ор. – хриплым шёпотом тарахтит девушка, в мясо расцарапывая мою спину.

То, что ей пиздос как больно, и без слов понятно. Как давно она с кем-то трахалась? Просто не может быть, чтобы она вела половую жизнь, но при этом была такой же тесной, как, блядь, три года назад. У мента походу не стручок, а ебаная пипетка. Он её точно этим не удовлетворит.

Сам себя накачиваю ревностью, вот только сейчас она со мной. Она, блядь, моя!

– Когда, Диана? – рыкаю на повторе, крайне неспешно возвращаясь в её обжигающие мокрые глубины.

Она стонет, откидывая голову назад, и шелестит:

– Я не знаю… Не помню… Давно… Не останавливайся… Божечки… Только не останавливайся…

Короткими толчками вбиваюсь в пиздатое тело, годами терзавшее моё сознание. Растягиваю её так же, как когда-то. Шелковистые стенки нехотя поддаются под моим напором, ласково обволакивая пульсирующую головку и жадно стискивая ствол.

– Блядь, расслабься. – хрипом вбиваю ей в шею, оставляя след от зубов и пряча его огромным засосом.

– Да… Да… Сейчас… – пищит малышка, принимаясь глубоко дышать.

Как бы ни хотелось ебать её жёстко и быстро, понимаю, что сейчас спешить нельзя. Замедленно качаю бёдрами, скользя внутри её жара и влаги. Придерживаю за поясницу, накрывая ладонью грудь. Сминаю её, грубо зажимая и катая между пальцами твёрдый сосок. Почти вслепую нахожу персиковые губы: я тупо слепну от похоти и удовольствия.