– Сделай это. – выдыхает беззвучно.

– Если я это сделаю, то утром ты будешь ненавидеть меня ещё больше, чем сейчас. – отрезаю холодно, жёстче фиксируя её запястья.

– Не буду. – упрямо настаивает она, придвигаясь ближе. – Прошу…

– Ты сама не понимаешь, чего хочешь и о чём просишь. – рублю с еле сдерживаемой злостью.

Я, сука, готов молиться всем богам, чтобы она говорила это не под действием галлюциногенов. Чтобы давала себе полный отчёт.

– Я знаю, чего хочу. – мягко высвобождает руки из моего захвата и оборачивает пальцами моё запястье. – Я хочу тебя, Егор. – прикладывает ко входу в своё тело, со стоном вжимаясь промежностью в мои пальцы. – Хочу как мужчину. Займись со мной сексом, Егор Северов.

То, что она постоянно повторяет моё имя, даёт слабую надежду на то, что хоть немного она всё же соображает. Понимаю, что сейчас её не отпустит. Как и то, что дозу ей дали убойную, раз одним оргазмом дело не обошлось.

Смазка сочится потоками, щедро заливая мою руку. Медленно, но с нажимом веду между скользкими створками. Заталкиваю в неожиданно тугую дырочку два пальца, и ноги Дианки подкашиваются. Подхватываю её на руки и укладываю головой на подушку.

– Сними полотенце. – тихо требует Ди, возясь со злосчастным узлом.

Знаю, что идея паршивая, но всё равно открываю своему голодному взору идеальное тело. Медленно сползаю глазами от пухлых губ к тонкой шее, полной груди с крупными, заострёнными, сейчас твёрдыми и сморщенными сосками. Веду по ним пальцами, почти не касаясь. Дикарка перестаёт дышать, когда накрываю полушарие ладонью, сминая.

Громко сглатываю огромное количество слюны и закрываю глаза.

Я не должен этого делать. Не так. Если я сейчас трахну её, то уже нихуя не смогу вернуть. Я просто должен сделать так, чтобы она кончила. И всё. Ничего больше. Как в машине довести её до оргазма пальцами, но вместо этого скатываюсь вниз, резко дёргая её бёдра на себя и вверх. Закинув ноги на плечи, вжимаюсь ртом в промежность. Первый глоток её влаги, как оазис в пустыне – не верится, что это реально. Прохожу языком между розовых лепестков, вспоминая вкус, который раньше сносил мне башню.

И не только раньше. Сейчас тоже. Но я научился сдерживаться в любой ситуации.

Дикарка стонет громче, выгибаясь всем телом. По её коже бежит дрожь, переползая на мои губы. Она сгребает пальцами простынь, то судорожно сжимая, то разглаживая ладонями. Что-то без умолку трещит, но нихрена понять не могу. Кровь добит по барабанным перепонкам, оглушая.

Я без остановки лижу её плоть, периодически прикусывая. До синяков вгоняю пальцы в бёдра, стараясь удержать Диану на месте. Проталкиваю внутрь язык, будто этим могу присвоить её.

– Жёстче… Быстрее… Я знаю… Ты можешь… Не мучай… Помню…

То ли Ди опять обрывками бомбит, то ли у меня вдруг появился избирательный слух, но слышу я только то, что мне хотелось бы. Грубо присасываюсь к её клитору, как, помню, ей нравилось раньше. И это прямое попадание. Её протяжный хриплый стон перерастает в тихий высокий крик. Слегка прихватив зубами, размашисто бью по камушку языком. Сам же давлюсь сдерживаемыми стонами и солоноватым нектаром. Хлебаю столько, что восполняю недельный запас жидкости в организме. Знаю, что её так кроет из-за таблеток, но меня всё равно прёт, как она отзывается на мои далеко не нежные ласки.

Проталкиваю руку снизу, забивая её влагалище пальцами.

Бля-ядь…

Не показалось. У мусора походу не член, а стручок, потому что в ней ужасно тесно.

От этой мысли стягиваю зубы плотнее, и Дикарка взвизгивает от боли и дёргается. Глухо выдыхаю и зализываю причинённую боль, начиная в одночасье трахать её пальцами.

Я же знаю, что она не одна. Что за три года этот наверняка не первый. Так какого ебаного хера сейчас бешусь?

Вот только Диана не даёт остыть. Опять что-то трещит.

Не стоило мне прислушиваться. Не стоило, мать вашу!

Наращиваю темп движений, выдёргивая из Ди стоны вперемежку с криками. Она кончает бурно и долго, выгибаясь так, что повисает на мне ногами. Сбрасываю её на кровать и резко выпрямляюсь. Пока Дикарку контузит, сдёргиваю своё полотенце. Сжимаю член и быстрыми рывками дрочу на её тело. Много времени мне не надо, я и в машине чуть не кончил, стоило только коснуться её. С грубым рычанием заливаю её живот, лобок и промежность.

Мельком полоснув по своим трудам взглядом, срываюсь с постели. Натягиваю шорты и вылетаю из комнаты. Закуриваю. С яростью впечатываю кулак в стену. В ушах издевающимся эхом стоят её слова.

"Сотри. Сотри их всех. Будто не было. Уничтожь."

Сколько их было? Неужели Диана стала такой же, каким был я до встречи с ней? Ищет утешение в сексе с кем попало, лишь бы не быть одной? Заглушает одиночество в чужих постелях? Я не верю в это. Просто, сука, не могу представить свою малышку, скачущую из койки в койку, ища того, кто сможет залечить оставленные мной раны.

А если и так…

Это моя вина. Только я во всём виноват. Если бы не оставил её… Если бы не разбил сердце…

Я люблю её. Люблю так сильно, что гашу свою ревность, подливая в неё бензина. Думаю о том, как много их было. Делали ли они то же самое, что и я? А она для них? Сосала? Стонала так же громко? Теряла сознание от сокрушительных оргазмов? Просила не останавливаться, двигаться быстрее, жёстче? Хотела ли продолжать всю ночь, пока не отрубалась от бессилия, вымотанная и счастливая?

Закрываю глаза, когда их начинает жечь от всех картинок, которые представляю себе. Жадно вдыхаю воздух вместе с дымом и тушу половину сигареты.

Я просто обязан принять это. У неё есть прошлое в тот период, когда меня не было рядом. Если я не смогу загасить свою ревность, то всё испорчу.

Вхожу в спальню и присаживаюсь на край кровати рядом с Дианкой. Она свернулась калачиком, закутавшись в одеяло до самого носа. Судя по размеренному дыханию, её всё же попустило, и она смогла уснуть. Это хорошо. Если бы её ломка продолжалась, то я бы сделал то, о чём она просила. Стёр бы всех к хуям. Вот только тогда бы она точно не простила, что я воспользовался её состоянием. Это единственная причина, по которой я предпочёл оральный секс вместо классического. Я только отдавал, ничего не требуя взамен.

Но теперь потребую. Я заберу её сердце и любовь, потому что Диана Дикая будет принадлежать мне, как бы не сопротивлялась.

По старой привычке убираю волосы с лица, попутно лаская шелковистую кожу. Наклонившись, прижимаюсь губами ко лбу, чтобы убедиться, что температура, поднимающаяся при употреблении определённых наркотиков, наконец пошла на спад. Задерживаюсь в таком положении, вдыхая её запах и тепло. Нехотя отрываюсь от Дианы, но выбора нет. Я должен позвонить Насте, чтобы найти гниду, сделавшую это с моей Дикаркой. Вот только пока ещё не знаю, что мне с этим делать: убить или сказать спасибо.

Прикрываю дверь в комнату, пусть и знаю, что сейчас Ди и пушечной канонадой не разбудить. Часы на телефоне оповещают о том, что время уже за полночь, но тянуть нельзя. Звоню брату. Он отвечает далеко не сразу.

– Ты ебанулся, Егор? – хрипит сонно. – На время смотрел?

– Смотрел. Скажи спасибо, что тебе набрал, а не Насте.

– Подожди. – выталкивает шёпотом. Судя по звуку, выходит из спальни, чтобы не будить жену. Иногда меня до трясучки бесит, что он носится с ней, как с писаной торбой. – Что за приколы? Ты синий что ли? – рычит со злостью. – Опять надрался?

– Я абсолютно, блядь, трезвый, в отличии от Дианы. – рявкаю вполголоса.

– Так стой. При чём здесь Настя, Диана и звонок среди ночи? – непонимающе толкает Артём.

Протяжно выдыхаю, собирая в последовательную цепочку события.

– Сегодня они были на дне рождения какого-то сотрудника.

– Я в курсе. И о том, что ты там был тоже. Дальше.

– Дальше Диана вышла из клуба, и когда я её нашёл, то она была под кайфом. Наркоту она приняла не по своей воле. Ей кто-то подсыпал.

Брат глубоко вдыхает, явно выстраивая в голове цепь событий.