На запуск лаборатории, или начало колонизации Марса, ушло несколько месяцев. Первым этапом стала доставка груза, тратить топливо на подъем и спуск – очень расточительное занятие, так что пришлось построить лифт. Благо атмосфера тонкая и гравитация не такая сильная, как на Земле. Все это позволило в кратчайшие сроки запустить платформу, способную перемещать с низкой орбиты малогабаритные предметы: провиант и инструменты. С людьми сложнее, но в герметичных экзоскелетах высокие нагрузки при спуске были вполне терпимыми. Следующим этапом стало создание микроклимата, на его формирование за счет ресурсов «Альфы» уходило огромное количество воздушной смеси. Нужно было постоянно пополнять запас, что отвлекало от главной миссии. Решение нашлось – за два рейса автономных барж, разумеется, контрабандой, колонисты собрали генераторы воздуха, причем настроили их так, что, забирая насыщенную углекислым газом атмосферу, установки преобразовывали её в пригодную для дыхания смесь. Излишки отправляли по тросам на низкую орбиту, закрыв потребности «Альфы» на треть. Следующий этап – добыча воды, тут все просто. Растопка льда давала нужный объем, более того, как и с воздушной смесью, излишками обеспечили большую стройку на две трети. Осталась самая сложная проблема – провиант, нужны были семена и грунт, чтобы вырастить органическую массу, из которой можно сделать сублимат, и если грунта на Марсе было в избытке, то за семена пришлось переплатить втрое, и то доставили не всё, что купили. И вот так модуль лаборатории постепенно превратился в полноценную колонию на тысячу человек, и более того – колония прирастала новыми зданиями. Одна маленькая задача потянула за собой целую гроздь назревающих решений. Не все получилось, как задумывали, но то, что на Марсе жить комфортнее, чем в космосе, сомнений ни у кого не осталось.

– Ну что, Балов, сегодняшний день войдет в историю человечества как великий? – зайдя в комнату сборки умного робота, спросил Ромов.

– Доброе утро, – управляя хирургическим манипулятором, поздоровался Балов.

– Доброе, – Ромов вывел на экран биофона данные по сборке. – Так ты почти закончил? Поздравляю!

– Ага, – увлеченный работой, пробубнил Балов. – Пять минут, и можно включать сознание.

Титановый корпус переливался всеми цветами радуги, неподвижный робот казался безжизненным, но с каждым вживлением квантона его электронный мозг получал терабайты знаний, расширяя горизонты мышления. Внешне он не отличался от собратьев: тело штурмовика (все-таки эта модель сама прочная и неприхотливая в использовании), полноценные кистевые протезы, речевая маска и военные визоры. УэР как под копирку был похож на своих собратьев. Но если заглянуть в его начинку, то брови полезут вверх от удивления – этот робот был по-настоящему уникальным.

– Всё, – снимая шлем, прошептал Балов, и визоры УэРа зажглись темно-синим светом.

Робот закрутил головой, оценивая ситуацию, и, как только отсканированные данные поступили в мозг, он механическим голосом заговорил:

– Хотел бы сверить дату, сэр!

– Первое сентября, 2235 год, 12:40 после полудня, – посмотрев в биофон, ответил Ромов.

– Тридцать три секунды?

– Все верно, – ответил Ромов. – Давай знакомиться, умный робот!

– Я вас знаю. Это большая честь – работать под вашим руководством, Александр Федорович, – ответил помощник.

– «Большая честь», – улыбнулся Ромов, покосившись на Тимура. – Ты ему прописал подхалимство? – Балов отрицательно замотал головой. – Как тебя называть, робот? У тебя есть имя?

– Нет, сэр, имени нет, насчет подхалимства вы не правы, это констатация фактов.

– Да уж, тебе палец в рот не клади, откусишь, – рассмеялся Ромов.

– Вы смеетесь, потому что недовольны, или это элемент радости? – отреагировал робот.

– Смеюсь потому, что общаюсь на равных с умной машиной, никогда бы не подумал, что доживу до этого момента, – улыбнулся руководитель. – Так как тебя называть, УэР?

Робот сузил визоры, анализируя большой массив данных, причем это выглядело немного забавным – его голова слегка подрагивала в такт кончикам пальцев. А когда он снова закрутил головой и вывел на речевую панель улыбку, Балов и Ромов переглянулись.

– Я же ваш робот? – неожиданно спросил помощник.

– Да, – с улыбкой ответил Александр Федорович.

– Тогда хочу имя Рей.

– Мой пастырь, – Ромов еще сильнее улыбнулся. – Мой спутник, мой друг, ты знаешь иврит?

– Да, сэр, – ответил помощник. – Я знаю все языки мира.

– Замечательно, – похлопал его по плечу Александр Федорович. – Добро пожаловать в команду, Рей, – он повернулся к Балову. – Поздравляю, Тимур. Это успех!

Со временем умный робот составил прогноз для всех жителей будущего терминала. Ведомый идей великой стройки, Рей организовал работу персонала таким образом, что сборка ядра не просто ускорилась – она пошла с опережением графика. И даже такие скептики, как Палыч и Джонс, стали прислушиваться к расчетам УэРа. Это вам не корректор желаний с десятичной вероятностью, тут анализ ситуации шел на тысячные доли процента, а значит, ошибочный результат был виден заблаговременно.

Надавив на гашетку экзоскелета, Тимур поспешил к кораблю Ромова. Умный робот не отставал, контролируя путь.

– Сэр, рекомендую снизить скорость, – вышел на связь по рации помощник. – Мы почти прибыли. Напомню, по графику у руководителя сон.

– Не гунди, Рей, – замедляя двигатели, ответил Тимур. – Сам же сказал, расчет требует немедленного решения.

– Не совсем так, сэр, я сказал, на принятие решения понадобится двадцать четыре часа.

– По-твоему, земные сутки – это много? По космическим меркам это означает – решение следовало принять еще вчера, а не сегодня, – он дернул люк входа. – Черт, закрыто! Точно, спит, – Балов гневно посмотрел на робота. – Открыть сможешь?

– Одну минуту, идет синхронизация, – ответил Рей. – Не понял про вчера, можете пояснить?

– Могу, но потом, – открывая люк корабля, сказал Балов.

Удивительно, но Александр Федорович не спал, он стоял напротив иллюминатора и завороженно рассматривал колонию. В его руке был корректор желаний, на экране читался запрос:

Уведомление корректора желаний: «Общая мечта увидеть схождение благодатного огня выполнена на ¼, очередная возможность осуществить задуманное может наступить через сто двадцать дней. Составить план реализации, господин Ромов?»

Вошедшие гости, пройдя в каюту, попытались заговорить, но Ромов даже не обернулся.

– Я прошу прощения, – еще раз тихо попытался привлечь внимание Тимур. – Но вы должны это увидеть.

– Очередной расчет, – не оборачиваясь, усмехнулся руководитель и выключил биофон. – Устал я от этих ваших подсказок как жить, да и какой в них прок, если финал один на всех?

– Сэр, это очень важно, – вмешался умный робот. – Понадобилось несколько месяцев на сбор данных. Сразу после первого включения я заметил системные файлы у всех машин, связанных единым алгоритмом. Сбор данных шел непрерывно, без возможности остановки. Разве что путем поломки устройства.

– О чем ты, Рей? – обернулся Ромов.

– Все потоки информации связаны единственным запросом корректора желаний, – ответил робот.

– Каким еще запросом? – руководитель напрягся.

Рей подошел к хозяину и вывел на панель биофона инфографику корректора желаний, автором которой был Стив Мору. Предсказуемо, что политик хотел поквитаться за пощечину с терминалом «Омега», но чтобы с таким размахом дать ответ – не верилось. По данным инфографики, корректор использовал половину человечества, дабы просчитать возможные ошибки на пути к достижению цели. Невероятный массив данных с погрешностью расчета в тысячные доли процента.

Листая график исполнения, Ромов мрачнел, понимая жестокость задуманного. Почти все, кого он любил и уважал, обречены на гибель в этом противостоянии.

– Это можно изменить? – с дрожью в голосе спросил руководитель.

– Можно, но не всё, сэр, – ответил Рей. – Мы поэтому и пришли к вам. Оптимальный вариант – бросить всё и вернуться назад в течение двадцати трех часов. Пираты пока слабы, они ждут постройки и не смогут причинить нам вред, потери будут, но незначительные. Если остаться, достроить реактор и запустить ядро «Альфы», шансы на урегулирование конфликта мирным путем равны десятой доле процента. Все, кто останутся на «Альфе», останутся здесь до конца своих дней.