Однако по приходу баржи не обошлось без сюрпризов. В одностороннем порядке, ссылаясь на штрафы из-за санкций мирового правительства, корпорация «Глобал Энерго» подняла стоимость услуг. Тут, как говорится, не проблема – можно платить и больше. Неприятным моментом стала другая новость: теперь глобусы хотели золото за провизию. По их разумению, расходы на обратный маршрут сверхзатратные, следовательно, только заполненные рудой баржи могут компенсировать убытки. Они не просили золота в слитках, понимая сложности в переплавке металла, им хватит грунта, богатого золотой крошкой. По формуле один к десяти за объем провианта. В противном случае баржа не полетит обратно, а значит, они не смогут выполнить взятые на себя обязательства.

– Предлагаю забрать провиант, – заявил на собрании начальник охраны Рики Джонс.

– Плохая идея, – возразил ему ответственный по снабжению. – Частники доставляют нам крохи. Мы не можем на раз-два заменить глобусов. На это нужно время. А я говорил, что идея строительства «Альфы» сырая – на рынке транспортных услуг нет нужного количества независимых компаний, мы добровольно идем в кабалу к глобусам. И для справки – привезенных запасов хватит на шесть месяцев, сто дней из которых – дорога к «Омеге».

– Тимур, что по барже? – не обращая внимания на скептицизм снабженца, спросил Ромов. – Сможем отправить её без грунта?

– Да, но на первом же маяке они все поймут, – потупив взгляд, ответил Тимур. – Проблема в том, что взломать мозги судна не трудно, но сделать так, чтобы об этом не узнали глобусы, невозможно.

– Напомню, господа, в контракте прописан запрет на добычу редкоземельных металлов на поверхности Марса. Запрет на строительство колонии и формирование инфраструктуры, – вставил свои пять копеек в спор робот-помощник. – Марс – собственность Земли.

– Надо делать свой сублимат, – предложила заведующая лабораторией Рита Адамян. – За золото нам доставят на орбиту что угодно. Создадим оранжерею, запустим производство сублимата, это не сложно, достаточно трех автономных модулей для старта эксперимента.

– Милая, ну зачем нам эти хлопоты с зеленью? – возмутился Рики. – Пока есть ресурсы для строительства ядра, давайте его построим – и домой. К черту жадных глобусов!

– Три модуля покроют десять процентов нормы, дальше – больше, – стояла на своем Рита.

– Вы в своем уме, Маргарита Александровна? – развел руками коренастый мужчина – начальник строительства. – Построить три новых модуля! У меня нет людей на новые объекты! Александр Федорович, так невозможно работать! Пожалуйста, определитесь, что делать в первую очередь: реактор или модули для цветов?

– А можно без сарказма, Владимир Павлович? – заметила Рита.

– Нельзя, уважаемая! Мы и так в три смены работаем, экономим на всем что можно, даже на роботах, которых вы чините по нескольку дней.

– Надо аккуратнее работать с роботами, – ответила Рита.

– Ах, извините! – разошелся Палыч, – Может, мне еще им паек давать и зарплату платить?

– К черту договор с глобусами, давайте достроим ядро! – гнул свою линию Рики. – А их «автономки» разграбим, вытащим все ресурсы, и пусть судятся с нами. Как они к нам, так и мы…

– Марс нельзя колонизировать, это будет казус белли для военного вмешательства Земли, – отреагировал робот. – И не платить «Глобал Энерго» тоже нельзя, они начнут судопроизводство, кому-то из руководства придется лететь на Луну.

– Александр Федорович! – повысил голос Рики Джонс. – Ну не платить же им золотом за сублимат и техническую воду?

Играя желваками, Ромов смотрел на соратников и понимал, что настало время брать все бразды правления в собственные руки. Поэтому он сначала потребовал тишины, а потом дал распоряжение отправить одну бригаду на добычу золотой руды. И хотя многие возмущались таким решением, но иного способа получить провиант не было. Самое циничное в этой ситуации было то, что сублимат и вода были низшего качества. Приходилось сначала делать очистку, а затем переработку, дабы хоть как-то довести до нормы потребления товар глобусов. И за это платить золотом?

Рыская среди контейнеров, Тимур искал условный знак на одной из емкостей – неприметную вертикальную царапину, словно зацепили экзоскелетом при погрузке. И, как только нужный ящик нашелся, Балов спешно сорвал замки, пытаясь найти в пакетах сублимата ценный груз.

– Да! Да! Схема работает! – радостно воскликнул он, открывая миниатюрный сонный модуль с генетическим материалом. – Так, посмотрим показатели груза, – ловко перебирая пальцами, он открыл инфографику. – Органика жива! Хвала космосу, я это сделал!

– Сэр, все в порядке? – спросил робот, указывая на груз. – Вам помочь в транспортировке?

– Нет! – рявкнул Тимур. – Свободен! Я сам все транспортирую! – Он закрыл сонник. – Никакой помощи.

Через час в лаборатории собрались практически все. К реализации проекта приступили буквально с порога, поместив в нанохирургический манипулятор составные части квантона. На равном удалении расположились тончайшие графитовые пластины. Затем, скрепляя манипулятором органическую ткань с неорганической, Тимур создавал подобие накопителя информации. Кропотливая, требующая полной концентрации внимания работа. Пластинка к пластинке, нейрон к нейрону – только так создавалось хранилище для данных. Час за часом, не прекращая работы ни на минуту, человек творил нечто уникальное.

– Давай я тебя подменю, – предложила Маргарита Александровна. – Пятый час пошел, иди поешь и поспи.

– Нет, еще двадцать пластин, и мы сделаем половину квантона, – не вынимая головы из хирургического манипулятора, ответил Тимур. – Буквально часик работы.

– Иди поешь! – строго сказала Рита. – У тебя воротничок на комбинезоне покраснел, сахар упал, не шути со здоровьем.

– Правда покраснел? – он вытащил голову из шлема манипулятора и посмотрел на манжеты умного костюма. – Слегка розовый, еще часик вытерплю.

– Так, Балов! – занеся руку над кнопкой аварийного выключения манипулятора, заявила она. – Это приказ.

– Слушаюсь, – недовольно буркнул он и направился к выходу. – Там, в левом углу, схема сборки, пожалуйста, не перепутайте очередность.

– Иди, умник, – рассмеялась Рита и села за пульт управления.

Сложность процедуры спайки заключалась в последовательности, нужно было собирать пластины таким образом, чтобы они образовывали единое целое, то есть импульс мог по одинаковому пути добраться к любому из участков графитовой пластины. Нейроны не просто должны работать – они должны стать единой системой, связанной в одну громадную ячейку – квантон.

– Как дела? – тихо спросил вошедший в лабораторию Ромов. – Получается?

– Напугали, Александр Федорович, – вздрогнув, ответила Рита.

– Прости, не специально, – Ромов вывел на панель биофона обзор хирургического манипулятора. – Ничего не понятно, но выглядит круто. Долго еще?

– В среднем десять часов на квантон, – ответила Рита. – Но тут главное – правильно собрать, и если все работает, то мы посадим помощников за манипуляторы.

– А если нет?

– Риск фиаско есть всегда, – усмехнулась Адамян. – Но мне почему-то кажется, Тимур выбрал правильный принцип сборки. Если простыми словами, то он делает виноградную гроздь, где каждая виноградинка, в нашем случае нейрон и пластинка, собираются в кисть. Отсюда такой уровень трудоемкости. Но в теоретической модели этот принцип работал.

– Гроздь винограда? – улыбнулся Ромов.

– Да, все просто и сложно одновременно. Как любил повторять мой коллега Адам Рови, в природе есть ответы на все наши вопросы, – посмотрела на него Рита. – Надо только знать, где искать.

– А что насчет реактора? – спросил Ромов. – Тимур говорил, для финального этапа сборки это важно.

– Не реактор, а гравитация важна, – ответила Рита. – Нужно понять силу натяжения нейронов при гравитации, следовательно, сделать скрепы, чтобы не было разрыва ткани. Нужна хотя бы низкая гравитация.

– Понял, – сделав пометку в биофоне, сказал Ромов. – Что-нибудь придумаем.