– Пусть живут. Они, громко ругаясь, не спеша, сохраняя достоинство, ушли вниз по ручью. Юльку Кен нашёл за валуном. Она сидела, поджав ноги, накрывшись шкурой, и мелко дрожала. – Всё кончено, Юлья, враг бежал – улыбнулся Кен – Пошли, нужно к вечеру добраться до замка.

1965 г. Ейск. Россия.

-«И всё-таки счастливая я» – солнце утро, Катя, шла на работу, мгновение, как в детстве, нахлынувшего счастья. Прекрасный мир, люди, дома, трамваи, редкие машины и платье лёгкое, такое! И пусть, и пусть – прошло, забылось. А, в детстве, помнишь? После войны, как мама плачет. Первая похоронка пришла на Юрку, брата, потом Отец. Немцы, оккупация и долгожданные советские войска. Солнце, пыль, прошли уставшие, загоревшие до черноты, худые и лица, нет глаза- усталость в них. Победа! Цена! В 47-м Катя после сельской семилетки уехала в небольшой приморский городок на Азове, всего в ста километрах от родного села. Хотела стать медиком, мечтала помогать людям, справляться с болезнями и недугами, спасать жизни. С детства помнила Катя, как зимой фрицы вели пленных русских солдат. Измученные, больные, раздетые, падали, и тут же подхваченные товарищами, продолжали идти, и её детское воображение рисовало, что где-то вот также идут её отец и старший брат. Как тогда хотелось им всем помочь, обогреть и накормить, а, главное вылечить. Приехала в платьишке, мать шила всю ночь уж не знаю из чего. И всё утро плакала- ты, Катюш там поосторожней и опять плачет. Тебя ведь одну, сохранила! На утро проводила и перекрестила, вслед. – Не оборачивайся только! Не видела, она её больше никогда. Через полгода матери не стало, остановилось сердце, изношенное обрушившимися испытаниями, невзгодами и горем страшной войны. Катя поступила в медучилище на фельдшера и началась её новая, городская жизнь. Общежитие, подружки, стипендия, танцы, кино. Хотелось жить и любить. Вот и влюбилась она, года через два, в Горина Степана. Высокий, сильный с чёрным ёжиком на голове, он казался ей воплощением идеала. Был старше её на пять лет, добрый и весёлый он много знал и умел. Работал Стёпа на стройке, хорошо зарабатывал, Катю баловал и часто водил в кино и на танцы. Она была счастлива, стали забываться, залечиваться раны от потери родных, оккупации, голода и постоянного страха. Жизнь казалась вечной и дарящей только головокружительную радость и бесконечное удовлетворение. Через год сыграли свадьбу, а ещё через два родился их первенец, Валерка. К этому времени Катерина уже окончила училище, и даже успела поработать фельдшером в местной больнице. Жили в общежитие, в небольшой комнатке, с новыми занавесками, старой мебелью и "весёлыми соседями ", со своей непредсказуемой атмосферой, редким затишьем, и шумными ночными гуляньями. Валерке было шесть лет, когда СМУ, в котором работал Степан, вручило молодой советской семье, ключи от двухкомнатной квартиры в новеньком, пятиэтажном доме. Катерина уже носила под сердцем дочку, когда на них обрушилось горе, как зачастую это и бывает, ворвавшимся ураганом в ясное небо, рвущий все нити счастливой жизни и приносящий лишь пустоту и отчаяние. Во время строительства дома упал из-за перевеса огромный кран, обрушив стену недостроенного здания. Среди погибших под завалами оказался Катин Стёпа. Несчастье поглотило её всю, никакие утешения не помогали и даже маленький Валерка, ради которого Кати нужно было продолжать жить, не мог заполнить пустоту её души. И лишь время и рождение Юльки постепенно притупили боль потери. Так и пролетело семь лет, дочь уже в школу пошла, Валерка молодец, помогает, работает, и учиться, и она поступила заочно на врача. Хорошие у меня дети – думала Катерина, поднимаясь вечером по лестницам подъезда. Своим ключом открыла дверь, в квартире никого. «Валерка – понятно, в школе вечерней, может с друзьями гуляет, но где Юлька? Всегда её встречала. Может, случилось что?»– вздрогнула Катя. Всю ночь она не спала, прислушивалась к шагам в подъезде, несколько раз выходила на улицу, где тёплый весенний ветер раздувал её волосы и ласкал воспалённые глаза. Утром она пошла в милицию, с трудом уговорила дежурного взять заявления, не дожидаясь положенных трёх суток, и отправилась в токарный цех к Семенычу. – Здравствуй, Катерина – он курил на улице, – С Валеркой что? Не пришёл. Заболел? – Пропали дети, вчера домой не пришли, до сих пор нет – глаза Кати наполнились слезами, губы задрожали. – Ну, ну, не надо прежде времени, в школе была, спрашивала у друзей их, родителей? – Нет, в милиции только – Катерина разрыдалась. – Так, Катерина, успокойся – Семеныч обнял её, и гладя единственной рукой по волосам думал о несправедливости мира, который неведомым образом одному дарит счастье благополучной жизни, иным же одно разочарование. – Всё, Катюша, иди домой, а лучше на работу, там люди, легче будет, я постараюсь что-нибудь выяснить. Ничего! Как в воду канули! Семеныч встретился со своим однополчанином, случившим в милиции начальником опер части, но никаких зацепок не было, абсолютно никаких. Дело держали на контроле, но единственными предпринятыми шагами были разосланные по всем отделениям милиции округа фотографии, да заметка в местной газете. -Да и что тут еще сделаешь- развел руками подполковник Брагин -Такие дела, но надо надеяться, проясниться, надеюсь, с хорошим исходом. Надо ждать.

2014 г. Находка. Россия

Зайдя домой, Кирилл задержался в коридоре и долго, словно почувствовав веяние грядущих событий, смотрел в зеркало. «Зачем он нужен на этой планете? Почему боги оставляют его до сих пор живым, а ангел-хранитель любит и терпит». Давила тишина, отбросив ненужные мысли он, сняв обувь, прошёл в комнату, машинально включил свет, бросил ключи на стол, открыл дверцу старой стенки. В шкатулке лежали деньги, на чёрный день – «Напиться что ли? Нет позже». Скинул в коридоре туфли, разделся, включил телевизор в гостиной, спасаясь от гнетущей тишины, и поставил чайник. Светка – жена на смене, в больнице сегодня. Больше двадцати лет уже вместе. Дочка выросла быстро, уже в институте учится, с нами не живёт, квартиру с сокурсницей снимают, взрослой хочет быть, ребёнок ребёнком! В лихие 90-е Кира, забросив диплом политехнического института, думал деньжат срубить на волне перестройки. С Андреем они дружили ещё с института и прозябали вместе инженерами на умирающем заводе, за нищенскую зарплату от некогда великого государства. В одночасье, уволившись с предприятия, занялись перегоном японских машин, на материк. Так пару раз чуть не убили, ещё и влетели, в конце сего предприятия. Замахнулись на партию автомобилей и сгинули они на просторах великой родины, никаких концов. Где-то с поезда сняли и привет. С трудом закрыв долги, занялись ремонтом машин, техники как-никак с высшим образованием. Смешно и обидно всё же, как только не выкручивается наш народ, чтобы жить. Гараж достался Кириллу от отца, выкупили два полуразвалившихся соседних, отремонтировали, потом реконструировали, обшили, наверху небольшой офис, открыли мастерскую и не прогадали, ремонт машин во все времена востребован. И по сей день – это их обитель, хлеб и жизнь. Хлопнула входная дверь. – Лиза ты? -Я пап, дочь зашла в кухню. -Поужинаешь? -Нет, мы в кафе поели. -Что кафе? А мать для кого наготавливает? -Да па, не бурчи. Чайку попью и побегу. -Куда на ночь глядя, может, переночуешь? Как-учёба-то? -Нормально, я на такси, позаниматься надо, ноут на квартире, я без него как без рук. -Такси, деловая! Ладно, как хочешь, осторожней там. Кирилл помыл посуду, переместился в зал, заняв любимое место на диване. Взял со столика сотовый, набрал Андрюху, хотел предупредить, что завтра позже будет. Утром в транспортную компанию надо съездить, запчасти на машины клиентов забрать. Трубку не поднимали, он накинул плед, и предавшись неге задремал под негромкую болтовню телевизора. Морфей всё ещё держал его в своих объятьях, когда зазвонил будильник телефона. На улице шёл мелкий холодный дождь наступившей осени. Рядом с колесом его машины сидел облезлый чёрный кот и нагло пялился на него. –«Столько дел, как всё успеть?» – думал Кирилл, нажимая сигнализацию. Микроавтобус приветливо откликнулся, приглашая хозяина, пульт выскользнул из руки и точно попал в кота. Бродяга, недолго думая схватил зубами гаджет и потрусил, удовлетворившись добычей, обратно к дому. – Стой, сволочь, стоять! – он метнулся за котом. «Сволочь» добежал до подъезда, обернулся блеснув жёлтыми глазами и юркнул в подвал дома. В подвале непроглядная темень и холодно, пахнет сыростью – Кис, кис – отдай, скотина, пульт, зачем он тебе? – Кирилл включил фонарик сотового, из съестного был только "Орбит" – На, пожуй, вкусная! Тишина. –«Вот, же исчадие черномазое, придётся идти домой за запасным» – думал он, осматривая стены и углы старого подвала. Он продолжал идти вперёд, какая неведомая сила тянула его? Ещё чуть-чуть, ещё и ещё, на душе тревожно, и только слабый луч телефонного фонарика освещал мрачный тоннель. Где подвал? Да и дом уже давно закончился, а может и город! Казалось, что времени прошло не меньше двух-трёх часов, сознание охватило странное, необъяснимое чувство отрешённости. Кирилл продолжал бездумно идти вперёд, к неизвестности. В кромешной тьме неожиданно всплыла дверь, освещённая мягким еле уловимым светом. Старая, мрачная словно неземная. –«Чертовщина-«подумал Кира- «Надо обратно идти. Хотя.». Он нажал на дверь и она, неприветливо лязгнув, отворилась. Солнечные лучи вместе с тёплым, свежим воздухом ворвались в мрачное помещение, Кирилл, на мгновение, ослепнув, выскочил на свободу. На улице солнце, теплее, весной пахнет, или, кажется? – Интересно, когда заходил было пасмурно, прошло не более получаса – вслух пробормотал он и стал оглядываться. Редкие прохожие, машин только нет или проехала, вот одна, грузовик "ископаемое", и где только берут такое старье. Через дорогу стоял ларёк- “Пиво Воды”. –«Не видел такого»– подумал Кирилл- где я вообще? Машину надо найти. В глубине ларька сидела и лузгала семечки грузная тётка в белом халате . – Минералки, пожалуйста, с газом – он сунул в ларёк сторублёвку. Огромная тётка взяла купюру и долго на неё смотрела: – Ты, паря, с дуба рухнул или напился до чертей? Что это? – мощно рявкнула продавщица и гневно уставилась на Кирилла. – Деньги, тётя, сто рублей – чуть повысил голос Кирилл. – Милиция, Милллииициия! – паровозным гудком завыла тётка, продолжая пялиться на сторублёвку. Кира развернулся и быстро удалился по улице, подальше от странного ларька и сумасшедшей бабы. Через квартал ещё ларёк “Союз печать”. Газеты старого образца, пару невзрачных журналов. Присмотревшись, он увидел дату 4 март 1965. На другой тоже, и ещё, на всех газетах. Статьи о выполнении пятилетки, мелькало СССР, герои Соцтруда. В общем, сон наверное или шутка такая. Мимо проехал старый жёлтый москвич с синей надписью “Милиция”. –«Прикалываются менты» – подумал Кира- «Или нет?» Он ущипнул себя, – «Может, заболел и брежу, где я?» – Какой сейчас год? – спросил он проходящего мимо мужчину в старомодном плаще. – Ты пил бы поменьше парень, а то смотрю уже “белочка” у тебя – мужчина улыбался и подмигивал ему. – Вам, что сказать трудно – не вытерпел Кирилл- я у Вас деньги прошу? – Ну шестьдесят пятый – буркнул мужчина – лечись товарищ! – «Что делать?» – он бездумно брёл по улице, дошёл до небольшого, неухоженного парка, присел на скамейку, достал сотовый, связи нет! Надо думать! Кирилл тонул в вязкой трясине, на поверхности остались только плечи. Безуспешно пытаясь выбраться, он погружался всё больше в смертельную пропасть, и ужас безысходности сковал всё тело. На плечо села огромная ворона и прыгая на плече, ускорила неизбежность. И когда до конца оставались считанные секунды он проснулся. – Мужчина, мужчина, Вам плохо? – рядом стояла немолодая женщина с авоськой и трясла Кирилла за плечо. Весь в холодном поту он долго смотрел на неё и еле слышно пробормотал – У Вас воды нет? а то я, похоже, из другого времени. – Пьяный, наверное? – женщина отпустила его плечо и сделала шаг назад. – Да, что вы все заладили, у вас, что все мужики в 65-том пьяные? Или это только в вашем городе? – отстранено промолвил Кирилл. – Может Вам в милицию, хотя, нет, точно в психбольницу спровадят – женщина вздохнула и присела рядом. – Вот, что парень пошли пока ко мне, а там что-нибудь решится с твоим временем или ты здесь, на лавочке ночевать собираешься? Пошли! Вечером, после сытного ужина, они седели за столом с Анной Кирьяновной – так звали женщину, приютившей его в её небольшом домике частного сектора пили чай и беседовали. – Мужа я уж три года как схоронила, дети выросли давно, внуки приезжают на лето, стало быть, одной свой век доживать, дети зовут, но не хочу, привыкла, здесь и помру- говорила Анна Кирьяновна, подливая ему травяной чай. – Ну, ну и как ты говоришь? Илинет значит у Вас там. – Интернет- Кирилл улыбнулся – это как энциклопедия, собранная в одну огромную мировую сеть передающая информацию со спутников и через оптико-волоконные провода. – Интересно, только не разберёшь ничего и телефон, этот без проводов – Анна Кирьяновна взяла в руки и внимательно рассматривала сотовый. – Красивый! – И на деньгах год будущего, паспорт, может, и не врёшь, только в голове не укладывается! Ты понимаешь, что такого не бывает! Сказка, одним словом. – Всё понимаю, но я здесь – вздохнул Киря – и это факт. -Ладно спать пора, завтра что делать думаешь? Дверь может поискать? Только переодеться тебе надо, уж больно чудно выглядишь, найду что-нибудь утром, ты спи вдоволь, ключи тебе оставлю, одежонку и деньжат немного, наших. -Спасибо, Вам – Кирилл убрал барсетку, взяв только паспорт, на «всякий», хотя какой «всякий» в его то случае- смешно, ей богу! Засыпал он плохо, в голову навязчиво лезли мысли – «Как быть дальше? Если ему суждено теперь здесь жить, всегда, до самой смерти, что тогда? Он не увидит больше своего мира! Никогда! Не увидит дочь, жену, знакомых, которые уже, наверное, переживают и ищут его. А он здесь, в 1965 году, лежит себе целый и невредимый в тёплой постели и думает о своём далёком времени. Не совсем любимом, но «своём» и уже неповторимом времени!