Редкий лес быстро закончился, переходя в небольшую поляну с пожухлой травой и полуразвалившимися пеньками. За ней была дорога и небольшой старый мост. – Смотри, Валер, Кино снимают. Кино? Какое кино? Тихо ты, Валерка сжал Юлькину руку отошёл от дороги и сполз. Ну и «Кино», неужто, так теперь снимают? -Я домой хочу- заплакала Юлька. – Тише говорю же. Валерка зажал рот сестры – Посиди здесь! И тихо! Поняла? Преодолевая смятение, он вышел на обочину дороги. Мимо шли конные в странных одеждах, бородатые с заплетёнными косичками, на мощных руках браслеты и кольца. Лица грубые, в шрамах с синими наколками. У кого на лбу у других на щеках и шеи. Парни, мужчины и уже совсем седые, но ещё крепкие воины. Не обращая внимания на испуганного Валерку перекидываясь фразами на непонятном, отрывистом языке! – Немецкий? Нет, Валерка знал его немного. И, что такое грим слышал где-то или читал, но, чтобы такое! Он решился: – Дяденьки, а – всё что успел сказать, заметив только, что ближайший из них резко посмотрел вниз и взмахнул небольшой дубинкой. Темнота. Норвежец успел схватить падающего подростка за ворот видавшего виды пальтишка и перекинул через лошадь. Юлька сидела под мостом, где протекала небольшая речушка с четырьмя большими, древними, позеленевшими каменными колоннами, державшими мост. На века строили во времена Великой Римской Империи. Слышала и глухой стук копыт, и смех и разговор на абсолютно непонятном языке. А потом всё стихло и только журчание речки, и редкие вскрики птиц остались, как ей казалось, на всём белом свете. Туман, сумерки. Сердечко сжималось от страха и слёз, уже не было, только отчаянный вопрос: – «Где же Валерка?» Ещё страшней стало, когда опустилась ночь. Юля попила с речки, свернулась калачиком и, дрожа от туманной промозглости, уснула. Сладок и безмятежен детский сон. Снилось ей незнакомое место, где жили сказочные гномы, она пила с ними чай со сладостями и слушала чудесные истории из их увлекательной жизни. Потом они гуляли по волшебному лесу, играли, бегали, смеялись и в этот незабываемый миг, она любила весь огромный и такой разный мир.
908 г. Мерсия.
Брезжил рассвет. Холодные брызги, шум всплеска разбудил девочку, Юлька подскочила, не понимая еще, где она и что с ней происходит. В речке лежал молодой мужчина, не подавая никаких признаков жизни. Длинные, мокрые волосы, кожаная одежда, высокие сапоги, за спиной небольшой щит, меч в ножнах. "Как принц на картинке любимой книги, только грязный" – подумала она и подошла ближе. -Дяденька, дядь – Юлька зашла в холодную речку и дотронулась до Кена, заметила стрелу в ноге и схватив за куртку слабыми ручонками попыталась вытащить его на берег. Получилось только перевернуть, голова ударилась о камень, и Кен очнулся. Все кружилось перед глазами, слабость охватила всё тело. Кен с трудом сел, осмотрел ногу, сломал стрелу и снова потерял сознание. Когда пришёл в себя увидел над собой испуганного, белокурого ангела, который что-то лопотал. – Где я? – спросил Кен ангела: – Что с замком? Где норвежцы? – Почему ты молчишь, девочка, язык проглотила? Юля испуганно смотрела на Кена, хлопая синими глазами и совершенно ничего не понимая: – Вы не видели моего брата, Валерку, в пальто сером, четырнадцать лет – промолвила она и заплакала. Кен приложил палец к губам, и преодолевая слабость встал. Срубил мечом ветку с ближнего дерева, сделал рогатину, взял Юльку за руку и повёл её в лес. «-Здесь опасно, норвежцы, нужно восстановиться и потом выяснить обстановку»– думал Кен- уходя в лес он, опираясь на палку как на костыль и уводил испуганную девочку всё дальше и дальше от надежды найти брата. Он примерно знал где обитает отшельница, прослывшая ведьмой. Ещё юнцом, на охоте они Пибой и Оффой случайно нашли её жильё, друзья издевались и смеялись над ней, хотели разорить пещеру, где она обитала. Кен заступился, увёл их, не дал причинить вред старухе и теперь был уверен, что она ему поможет. Лес становился всё гуще и сумрачней, они спустились в овраг, где пробегал небольшой ручей. Липкая слабость одолевала Кена, кровь больно пульсировала в раненой ноге. Он пытался вспомнить дорогу к ведьме, слишком давно это было. Ненадолго присел, всё так же держа Юльку за руку, и вспомнил! – Вниз по ручью, девочка, как звать тебя? – Я Кен – он ткнул себя в грудь, – Кен, понимаешь? «Ты?» – указав на Юльку спросил Кен. – Юля, Юлька, я есть хочу дяденька. – Юлья, красивое имя, пошли, не бойся – через силу улыбнулся Кен. Уже стемнело, когда они вышли к небольшому озерцу, в которое втекал ручей. Озеро окружали холмы, стояла пугающая тишина, даже птиц не было слышно. Юлька устала, хотела спать, есть и жутко боялась. Они продолжали идти. Обогнули озеро, и зашли в ложбину между холмами. Туманные громады поднимались по ночному небу, и когда был поглощён последний звёздный просвет, они вошли в пещеру. В огромном очаге тлели угли, слабо освещая большое убежище, вдоль стен приставлены огромные хвойные лапы, что создавало своеобразный уют жилищу. Юлька испуганно вскрикнула, увидев в углу жуткую старуху. Почти лысую голову украшали седые, облезлые пряди, худое, черное лицо, крючковатый нос и красные глаза выжившего из ума человека. Еще вчера Юлька и представить себе не могла, что увидит настоящую бабу-ягу и спряталась за Кена. Ведьма медленно подошла и потрогала костлявой рукой лицо Кена, изобразила что-то вроде улыбки беззубым ртом и разразилась истерическим смехом. – Ранен я – Кен показал на ногу- девочку Юлья зовут, помоги, домой сейчас нельзя, норвежцы напали. Старуха, не говоря ни слова, указала на топчан, сооружённый из веток, достала из очага какую- то еду, протянула Юльке и ушла. Скоро вернулась с травами, приготовила отвар и подала Кену, который без сил лежал на настиле. Выпив варево ведьмы, он почувствовал, что куда-то летит и так хорошо беззаботно парить над миром птицей, не зная невзгод и боли. Только через трое суток Кен проснулся, старуха вытащила стрелу, прикладывала к ране чудодейственные, известные только ей, травы. Всё время пока он выздоравливал, Юлька бегала на озеро, собирала цветы и кувшинки, наслаждаясь вкусным воздухом и загадочным пейзажем, думала о маме и брате, где он и что с ним сейчас? Ведьма уже не казалась ей такой страшной, да и не злая вовсе, только молчит постоянно. Старухины травы сотворили чудо. Трудно поверить, но не прошло и пяти дней, как рана чудесным образом практически затянулась. – «Удержался ли замок?» – размышлял Кен- «А может норвежцы и вовсе не стали нападать, стороной прошли, в окрестностях много деревень – лёгкая добыча». Он выстирал свою одежду, начистил мелким песком и наточил меч. Тяжёлую кольчугу Кен не носил, у него был полюбившийся датский кожаный лапр, а шлем одевал только перед сражением. Подбежала Юлька и пытаясь поднять меч засмеялась. Он уже стал привыкать к этому белокурому ангелу, правда, общались они только с помощью жестов, не понимая чужого языка. На рассвете они, поблагодарив отшельницу за помощь, двинулись обратно. Утро выдалось неприветливо-холодным и ветреным. Ленивое, бледное солнце бесконечно долго вставало из-за окутанных туманом сопок. Юлька мёрзла, с головой куталась в подаренную доброй бабой-ягой мягкую шкуру и семенила за Кеном. А когда уставал, он брал её на руки, и они продолжали путь. Ближе к полудню, когда лучи солнца разогнали остатки тумана, и заметно потеплело, они остановились отдохнуть. Расположились возле большого валуна, где пробивалась редкая травка, набрали воды с ручья, поели и Кен под мерное журчание мелкого, бегущего по камням ручья, задремал. Объятия сонной неги прервали возбуждённые возгласы Юльки. Она что-то быстро говорила и показывала на сопку. Кен вскочил и машинально положил руку на рукоять меча. С косогора быстро спускалась небольшая группа людей. – Кто вы такие- крикнул Кен, когда они подошли ближе, хотя и так было понятно, что бродяги, разбойники, которых было предостаточно в лесах Уэссекса и Мерсии. Разношёрстная компания " Лихих людей" из пяти человек молча, приближалась. – Эй, ты! – крикнул, поигрывая широким мечом один из них – огромный, бородатый детина, одетый в длинный, рваный плащ. – Отдай нам свой меч, щит и мы тебя не убьём, проваливай, сапоги тоже снимай, а девчонку мы продадим, отличная рабыня будет – детина рассмеялся и захлебнулся, когда “Лёд милосердия” влетел ему в рот и ломая шейные позвонки вышел ниже затылка. Через мгновение стоящий справа долговязый парень повалился с наполовину отсечённой головой. C 12 лет Кен обучался военному искусству, а в 16 уже числился в дружине тэна Эдвина, где служили самые преданные люди фирда. Долгие, изнурительные тренировки дали свои плоды, мечом он владел безупречно. Оставшиеся грабители отошли на безопасное расстояние, приготовившись к бою. – Уходим – крикнул один из них – небольшого роста, квадратный с лабрисом наперевес:
