На окраине деревни находился небольшой, уже накренившийся от времени, но всё ещё крепко стоящий дом верховного колдуна деревни. Был ясный день, и те, кто хоть немного знал Гельвара, понимали, что колдун в очередной раз проводит ритуал. Ходили слухи о его истовых стараниях вернуть сына с женой к жизни. Из открытых окон доносились ритуальные песнопения и валил янтарного цвета дым.

Несмотря на многочисленные жалобы и просьбы жителей деревни изгнать свихнувшегося, местный глава, Тормод, игнорировал их и смотрел на выходки старого друга с пониманием – печали Гельвара не было предела. Верховный колдун буквально потерял смысл жизни – красавицу жену – Калтинес, являющуюся для него опорой, и новорождённого сына.

Причиной всему этому было редкое явление, встречающееся у детей, одарённых магией. Почти с самого зачатия было видно, что ребёнок забирает все силы матери. Калтинес за пару месяцев из краснощёкой девушки превратилась в измождённую. Прекрасно понимая свою участь, она убеждала мужа в своём отличном самочувствии и списывала всё изменения на что угодно, только не приближающуюся кончину.

Так совпало, что Гельвар за месяц до родов уплыл с вождём на собрание со старейшинами других деревень, расположенных близ другого материка, – присутствие верховного колдуна их деревни являлось обязательным условием. По возвращении их ждала ужасная новость – Калтинес не перенесла роды, а новорождённый сын из-за нехватки сил вскоре последовал за своей матерью.

Колдун в тот день из крепкого мужа с густой тёмной копной волос превратился в скрюченного седого старика и с тех пор почти не выходил из дома, зарывшись в старинные свитки и фолианты.

Тормод прекрасно знал, что Гельвар не занимался возвращением людей с того света, как многим могло показаться, но всё же было принято решение наведаться в гости.

Когда до дома колдуна оставались считаные шаги, песнопения стихли, а из открытых окон перестал валить дым, раздался детский плач. Глава деревни опешил от этого, но, в силу своего возраста, не стал долго мешкать и ввалился в дом, боясь даже представить, откуда у Гельвара дома оказался ребёнок, и для чего он нужен.

– А… – так и застыл в немом недоумении Тормод при виде друга, стоявшего во всё ещё светящемся магическом кругу, испещрённом множеством магических рун. При этом в руках Гельвара можно было заметить маленький свёрток, из которого и доносились звуки плача. По щекам колдуна стекали слёзы, а на губах играла мягкая улыбка.

– Во имя всех богов, Гельвар, что здесь происходит! – больше удивлённо, чем гневно, произнёс Тормод.

– Он похож на неё, не правда-ли? – с нежностью в голосе произнёс колдун, разворачивая свёрток, открывая вид на большие глаза цвета изумруда с вкраплениями фиалковых зёрнышек и на нос-пуговку.

– Только не говори мне, что это…

– Да, ты абсолютно прав, ведь это магическое существо, которое я призвал с помощью ритуала.

– Во имя всех богов…

– Полагаю, они к этому тоже причастны, ведь на днях мне явилось видение о том, что я должен это сделать, – произнёс Гельвар, небрежным кивком головы указывая на магический круг.

– Да дай ты мне сказать, старый ты забулдыга! Опять надрался с горя и в пьяном угаре начертил неведомую хреновертину! – в сердцах воскликнул староста, возмущённый лишением его возможности хоть что-то сказать.

– Могу продолжать? – спокойно спросил колдун.

– Да!

– Тогда слушай…

Уложив уснувшего младенца в кроватку его покойного сына, Гельвар рассказал о том,как после утраты зарылся в древние свитки и фолианты, пытаясь отыскать способ вернуть родных, совместно с этим осушая все запасы алкоголя в погребе. К великому сожалению, выпивка закончилась много раньше мудрёных свитков. В очередной день, убеждаясь, что его надеждам не суждено сбыться, его сознание резко погрузилось в некий транс, где колдуну явился этот магический круг и знание того, для чего он нужен и когда необходимо провести ритуал. Тот, кого он призвал, отчасти не являлся человеком, но об этом Гельвар умолчал, сообщив лишь только то, что отныне судьба мальчика связана с ним и от мальца многое будет зависеть в будущем.

Ближе к вечеру, когда была найдена кормящая мать, у которой есть лишнее молоко для малыша, Тормод покинул дом Гельвара и по пути к себе пребывал в раздумьях – что за судьба уготована мальцу и как она повлияет на них…

– Хех, в любом случае – будет интересно…

Глава 4

На отдалённом берегу находилось трое: седовласый старик, укутанный в тёплую молочно-белую мантию, и двое детей – девочка и мальчик лет семи, с удовольствием слушавшие рассказы старого колдуна. На девочке были сапоги из плотной кожи, тёплые штаны и меховое платьице с широким поясом, расшитым различными узорами, мальчик же был в обычной домотканой тунике со схожим поясом и в кожаных штанах – казалось, ему вовсе не холодно.

– … вот так всё и появилось… Агвид, ты так в Катарине дыру прожжёшь, если продолжишь на неё смотреть – о чём я до этого говорил? – беззлобно проворчал Гельвар на вновь отвлёкшегося сына.

Девочка мило покраснела, осознав, что всё это время на неё пристально смотрела пара фиалковых глаз, при этом сморщив в показательном возмущении носик, и показала провинившемуся язык.

– Отец, я просто задумался, а говорил ты о том, что в нашем мире изначально была лишь земля да скалы до тех пор, пока на наши земли не ступили могучие драконы-прародители. Своим дыханием они создали моря и океаны, деревья и цветы, одновременно с этим каждый из них изверг из своего пламени народы, что несли их идеалы: люди, гномы, датуры, нэру, – последнее слово Агвид буквально выплюнул.

– Думаю, на сегодня с вас хватит, отдыхайте пока.

Детям не нужно было повторять дважды – через мгновение их и след простыл, а старый колдун ещё некоторое время сидел с задумчивым видом, вглядываясь в еле заметный силуэт материка, видневшегося на горизонте.

Тем временем Агвид с Катариной бежали в их любимое место – одинокий уступ на одной из скал – с него открывался волшебный вид. Они всегда приходили на него вдвоём, держа втайне это место от старших братьев девочки – Клемента и Гуннара. С остальными детьми они не очень ладили, а с этими двумя – очень даже. Если Агвид с Катариной любили учиться, то Клемент с Гуннаром были без ума от оружия, а именно от того, как умелые воины танцуют с ним в сражениях. Пока эти двое с самого утра пропадали на тренировках с мечом, овладевая различным видом оружия, Агвид с Катариной уделяли больше времени книгам.

– Как думаешь, почему драконы покинули нас? – неожиданно нарушила тишину Катарина.

– Хм… отец говорил, что причины никто так и не знает до конца. Одной из главных считают их ссору по поводу расовой вражды, ведь каждый вкладывал в свой народ свои идеалы и мысли – почему же тогда лишь гномы да люди не желают перерезать друг другу глотки при первом же удобном случае? Да, мы враждуем с нэру или, как старшие их называют, «водянками», но они больше животным подобны и не идут ни на какие переговоры. Из-за этого драконы и поссорились – наш дракон-прародитель не захотел участвовать в ссоре и поэтому улетел туда, где его никто не сможет найти. А дальше – всё как в легенде. – Ответил Агвид.

Она ничего не ответила, просто положила свою голову на его плечо и стала любоваться движением волн и облаков.

…

Ни единого живого дерева. Будто плотный ряд колючек раскинулся около единственной горы, возвышающейся на фоне других. Стоило мне долететь до вершины, на которой простиралась большая безжизненная поляна, как я увидел его…

Чудовище, существующее лишь в книгах, по крайней мере, я так думал до этого момента. Это был дракон, который по усмешке судьбы пребывал во сне около одинокого цветка, растущего на этом мёртвом месте.

Аккуратно спустившись, не перевоплощаясь, чтобы не разбудить древнего стража, я подобрался к столь необходимому цветку. Между мной и этим цветком, очень похожим на чёрную розу, оставалось лишь мгновенье, как вдруг…