Бегония от неожиданности чуть не упала в мои объятия. С трудом удержав равновесие, она уставилась на меня расширившимися от ужаса глазами.

– Леди, вы ведь совсем не готовы к ужину! А лорд приличный камзол надел, и даже велел вынести бутыль старейшего благородного вина из древних погребов Ренли.

– Если оно такое уж древнее, лучше я пропущу тост, – пробормотала я.

Бросив на себя взгляд в зеркало и лишний раз оценив молодость и привлекательность нынешнего тела, я сосредоточилась на одеянии. Платье как платье. Обычное, в средневековом стиле, как всё тут. Может, для ужина рюшечек маловато, или цвет слишком маркий? Вдруг я на него баранью ногу уроню, или чем там еще потчуют знатных аристократок?

– Так, давайте попробуем что-нибудь предпринять! – Бегония отодвинула меня и прошла в мои покои. – Переодеть вас полностью мы вряд ли успеем. Но накиньте хотя бы это манто из белого остернского горностая.

– Манто? В столовую? Мне же жарко будет! – не поверила я в серьезность ее предложения.

– Зато это изысканно и скроет ваше неуместно домашнее платье.

– Бегония, мы ужинаем дома, в кругу семьи! Я хочу быть ближе к лорду и не стану притворяться, будто на улице дилижанс жду в мороз! И вообще, вдруг я суп пролью, ни одна прачечная пятно не выведет!

Экие странные у них тут обычаи. Наряжаться, чтобы поесть.

Бегония вздохнула, но просто так не отступилась, пока не накинула мне на плечи какой-то узорчатый платок. А потом завязала его концы чуть ли не цветочком.

Горничная собиралась удалиться, оглядев меня с видимым разочарованием. Но я попросила, чтобы она меня проводила в столовую.

– Голова немного кружится, перенервничала в суде. Боюсь снова с лестницы свалиться.

Бегония кивнула и выполнила мое пожелание.

Что обычно нормальный человек представляет себе при слове “столовая”? Прилавок с добродушной пышнотелой буфетчицей, раздаточные с блюдами в огромных кастрюлях, а рядом восточного вида мужчины и женщины с большими половниками спрашивают, что на первое, что на второе. Берешь поднос и отправляешься составлять себе свой питательный комплект. Главное, сразу найти, где столовые приборы лежат. И желательно, чтоб все в наличии и не пришлось рассольник вилкой хлебать.

Если подходить с позиции общепита, столовая в замке Ренли – это, скорее, ресторан. Пафосный. Где-нибудь в Эрмитаже. Потому что на стенах висели картины в одинаковых бронзовых рамах. Натюрморты и пейзажи, главным образом.

Высокий потолок поддерживали бесконечные, будто в небеса убегающие, колонны. Там и сям расставлены скульптурные композиции, изображавшие сцены приема пищи.

Столов было три, разного размера. Один совсем большой, видимо, для приема гостей, второй – среднего, и третий совсем маленький.

Накрыт был средний. Лорд Ренли явно не хотел оставаться со мной за столиком, кричащем об интиме и романтике. Поэтому ждал меня там, где еще человек шесть могли бы поместиться.

Бен и правда выглядел торжественно и очень соответствовал окружавшей нас обстановке роскоши и великолепия.

– Я уже заждался тебя, Луиза, – сказал он, улыбнувшись одними лишь губами. Глаза его метали стрелы. Рука сжимала салфетку, комкая ее так что, она казалась снежком.

– Прошу извинить, замешкалась, – кротко ответила я, присев в реверансе. Бегония с удивлением на меня посмотрела, а затем кивнула и ушла восвояси.

– Сегодня у нас морское меню, – объявил подошедший к нашему столу мужчина в белом длинном сюртуке. Его головной убор напоминал привычный мне поварской колпак, но все же не в точности повторял эту земную деталь туалета, поскольку его форма тяготела к треугольной, а не цилиндрической.

– Замечательно, Фабилер, – на этот раз улыбка Бена, обращенная к шеф-повару, была теплой и искренней. Я ощутила легкий укол зависти и ревности.

– Садись, Луиза. Скоротаем время за приятной беседой.

Что-то не очень мне в это верится.

Ужин начался, засуетился расторопный официант, который чуть ли не жонглировал посудой. Еды было не так уж и много, с расчетом на двух персон и без излишней расточительности.

– Это суфле из мякоти морского окуня превосходно, – нахваливал Бенедикт очередное блюдо, будто бы не обращая на меня внимания.

– А мне очень нравятся фаршированные креветки, – вставила я свое слово, чтобы не отставать от муженька.

– Удивительно, раньше ты их не любила! – Бен вперил в меня пристальный взгляд.

Надо же так сразу проколоться!

– Видимо, поэтому их на столе так много? – усмехнулась я. – Чтобы тебя порадовать?

Кажется, он чуть покраснел. Надо же, как мальчишка отомстил. Велел приготовить то, что его жена терпеть не может. Ох, а вдруг у Луизы аллергия на креветок, и я сейчас как раздуюсь! И взлечу под потолок воздушным шариком.

Непроизвольно я схватилась за щеку, проверить, не появилась ли там сыпь. Но кожа была по-прежнему идеально гладкой, и я тихонько порадовалась этому обстоятельству. Возвращенная молодость и преумноженная красота – прекрасный бонус за неудачный развод. А еще муж. Богатый, благородный и элегантный. Только меня ненавидит и, возможно, даже уже убил, просто не понял.

Прислушиваясь к себе, я поняла, что креветки прекрасно устроились внутри и не вызывают никаких нежелательных изменений в организме.

– Какие у тебя планы на завтрашний день, Луиза? – спросил Бен, принимаясь за еще какое-то рыбное желе.

– Я бы желала встретиться со своим душеприказчиком, – серьезно ответила я. Это само собой пришло.

Лорд хмыкнул.

– Душеприказчиком? Не думал, что у тебя есть душа. Иначе ты бы так со мной не поступила.

Он еще и каламбурить изволит.

– По-моему, это ты со мной хотел развестись. А потом передумал неожиданно.

Я пожала плечами и сунула в рот веточку петрушки.

– Неожиданно?

От возмущения Бен закашлялся.

– По спине похлопать? – поинтересовалась я заботливо.

– Змея! – прохрипел Бен. – Ты обольстила меня, заставила поверить в любовь, а потом растоптала все эти чувства!

Мне стало его жалко. Но при этом не оставляло ощущение, что я попала в сериал. Красивые герои, внушительные декорации, драматические диалоги. Ну разве будет так нормальный мужчина говорить? Заставила поверить в любовь, растоптала чувства.

– Не нужно так драматизировать, Бенедикт, – попросила я, – мы все-таки ужинаем, а такие обвинения портят пищеварение.

Мне самой противно было так с ним жестко разговаривать. Но пока я не выяснила все обстоятельства происходящего, расслабляться нельзя. Представляла на его месте Игорька и вообще всех мужчин, что требуют от жен развода, чтобы уйти в свободное плавание, предав семейные идеалы.

– Так зачем ты интересовался моими планами? – напомнила я.

– Мы должны будем время от времени появляться вместе в публичных местах, – сухо ответил лорд. К счастью, он уже прокашлялся и дышал почти ровно, – и завтра у меня игра в бриброк. Я надеюсь, твоя встреча с адвокатом не затянется слишком надолго. Обсудите свои коварные планы, и ты сможешь ко мне присоединиться. Будем изображать супругов, которые пытаются спасти брак.

– Если мы это будем играть, то как впишется встреча с юристом в твою программу?

– Действительно, странно… но может, ты решила пересмотреть свои условия развода. В любом случае пусть Краген прибудет к нам. Оповести его.

– Каким образом? – необдуманно спросила я.

И получила в ответ удивленный взгляд.

– Семейным дроздом-глашатаем, разумеется. Или ты собираешься передать своему лизоблюду секретную информацию?

Дрозд-глашатай. Я вспомнила птичку из зала суда. Вот, значит, какие тут почта, телеграф и интернет. А может, даже и телевидение с радио.

– Нет, этот способ подходит, – поспешно согласилась я.

– Тогда Хенли направит весть твоему сообщнику… прости, адвокату. Пусть он прибудет завтра, скажем, в одиннадцать утра. Устраивает?

Я кивнула.

– Отлично. А вечером нас будут ждать в приличном обществе. Надеюсь, ты выберешь более подходящий наряд, чем к нынешнему ужину, дорогая.