– Для меня? – удивленно уточнила, понимая, что бессовестно повторяюсь.

– Именно для тебя, – прохрипел он убежденно и, подхватив под локоть, потянул к выходу. – Только прошу без радостных визгов, с ночи голова гудит…

Я встревоженно шла рядом с Габом, подстроившись под его широкий, уверенный шаг. Мы направлялись к дальнему загону, из которого всю ночь разносились жуткие загробные подвывания.

Что может заставить Галлею визжать от радости? И не заставит ли это меня визжать от ужаса?

– Сейчас не лучшее время для развлечений, Габ, – бубнила я, жмурясь сослепу.

Свежий снег искрил слишком ярко, напористо, неотвратимо. А солнечные очки в Сатаре еще не изобрели.

– Я целый день эвакуировал Двор, потом половину ночи выставлял заслоны и осматривал гарнизон. Мне надо развеяться, сестра, – сухо процедил «братец-кворг» и толкнул деревянную дверцу отдельностоящего загона.

Я наконец смогла открыть глаза и оглядеться. И первым увидела опаленный до черноты косяк.

Насколько я слышала, харпии не плюются огнем. И не нуждаются в противопожарных чарах, что развешаны по всей «конюшне».

– Харпемейстер выписал для тебя драконицу из Сандера. Самка только прибыла, еще не обвыклась, – прошептал Габ с неопознанной хрипотцой и толкнул железные створки. Загончик в загоне. Как у нашего грумля, только раз в двадцать больше.

На свалявшемся сене, дымя чернильно-черными ноздрями, похрапывала чешуйчатая зверюга размером с легковой автомобиль. Сколько лошадей под крылатым чудищем – история умалчивала. Полагаю, всех, кто пытался провести техосмотр, драконица с аппетитом сожрала.

О да, это была она, самка летающего ящера! С перепончатыми иссиня-черными крыльями, переливающейся фиолетово-зеленой чешуей и острыми когтями (каждое размером с мой утраченный телефон).

– Ба-а-атюшки… – тихонько проскулила я, даже не пытаясь имитировать восторг.

– А глаза какие, ты только глянь, сестренка! – нахваливал герцог.

– Не буди ее! – взвизгнула я, и тварь проснулась.

Уставила на меня пытливый огненно-желтый глаз, разделенный надвое черной полосой. И угрожающе зарычала.

– Какой же ты стала трусихой, Гала, – рассмеялся кворг. – А ведь мечтала быть летучей наездницей! Ты знаешь, что означают джантарные глаза?

Я ошалело помотала головой. Галлея наверняка знала, она драконью энциклопедию до дыр затерла…

– Не помню. Габ, я… мне бы на воздух… тут пахнет…

Смертью. Там пахло моей быстрой и болезненной кончиной.

– Цолборн, оседлай огненную крошку, мы с Галой покатаемся, – велел Габ кому-то за нашими спинами.

Ох, богини… Пусть бы там стояли пожарные, МЧС-ники и санитары психдиспансера.

– Это полностью безопасно, тэйра Грейн. Хаурра воспитанная, смирная девочка. Даже когда сердится, огонь глотает… Отчего потом неделю мучается несварением, – лучисто произнес парнишка лет восемнадцати. В кожаном фартуке и огнеупорных перчатках.

То ли помощник придворного харпемейстера, то ли консультант, что прибыл из Сандера с чешуйчатой «крошкой». Растолкав сердитую зверюгу, он набросил той на шею лассо и потянул на снег.

– Разве какой-то праздник, Габ? – улыбнулась я сквозь подступающую к горлу панику. – К чему такие щедрые подарки?

Я не полезу на это. Не полезу! Пусть хоть прямо в пахучей конюшне церемонию завершает!

– Пришло время исполнять желания, – туманно промычал герцог и подтолкнул меня к рычащей ящерице.

– Ну-ну, Хаурра… Это не еда, это пассажиры. Не жрать. Катать! – кричал парнишка прямо в сердитую морду. Бессмертный. – Сделаете маленький круг над горой, мой тэр, ладно? У нее крылья еще не размяты и дезориентация на лицо. Малышка летом в спячку ушла, а тут зима.

Драконица удивленно зарылась ноздрями в снег и громко чихнула, растопив горячим выдохом сугроб. Лужица докатилась до моих сапог, и я обреченно охнула. Мы все умрем.

Но это ведь нерационально – вдоветь обоим?

– Не бойся, сестренка, я буду рядом, – «успокоил» мой горе-супруг.

– Ты уже делал это? В смысле… уже самоубивался и остался жив? – прошептала, вздрагивая от каждого рыка.

– Ты ведь знаешь: все Грейны мужского пола обучаются небесной верховой езде с шестнадцати, – герцог недоуменно вздернул брови. – Впрочем, ты была слишком мала, чтобы запомнить мой первый полет.

Парень закинул на драконицу двойное седло и зафиксировал ремнями. Спереди на кожаной накладке имелись бронзовые скобы, за которые можно держаться. Вроде поручней в транспорте.

– Забирайся первая, – велел Габ. И вчерашним маневром подкинул мое бедное, хрупкое тело вверх.

Я развесила ноги и нервно вцепилась в бронзовую скобу. Парень зафиксировал зажимы над коленями и ремешки на голенях, не давая свободно болтать сапогами. И я догадалась, что сама, без герцогской воли, отсюда уже не слезу. Какой-то пыточный агрегат, право слово!

Тварь подо мной пришла в движение – завозилась, приподнялась, захлопала крыльями по сугробам…

«Уважаемые пассажиры… в целях вашей безопасности держитесь за поручни и не отпускайте, пока транспорт не остановится…» – гудело дикторским голосом в ошалевшем сознании.

– Габ, прошу!

– О чем, сестренка?

– Или сними меня… или хотя бы не оставляй тут одну! – взмолилась, обнимая чешуйчатый корпус ногами. – Я переоценила свои возможности. Я лучше на теорию… или на простейшие бытовые чары…

– Или замуж? – навскидку предложил генерал.

– Я все же надеюсь на свободный статус, – промямлила неуверенно.

Фигура стража, счищавшего наледь с фонаря, исчезла. Нетрудно догадаться, что Раин поехал вслед за Галой.

Дальше фантазия сама дорисовала историю, в которой молодые влюбленные вынуждены скрывать свои чувства и встречаться тайно в деревне. Охранник, пусть и старший, – не самая подходящая пара для принцессы.

– Для свободного статуса, Галлея, тебе придется очень много трудиться, – глубокомысленно выдал Габ и, оттолкнувшись от основания драконьего крыла, запрыгнул в седло. Принял у парнишки поводья, похлопал Хаурру по мощной шее. – Так что… Летим?

– Летим, – судорожно кивнула я и зажмурилась.

Галлея заслужила свой свободный статус.

Трудно выбрать, что хуже: лететь на драконе одной или лететь на драконе рядом с извергом-мужем, жарко пыхтящим в ухо? Хотя… Главное остается неизменным: лететь, черт подери, на драконе!

Почему Галлея не выбрала мечту попроще? Все девочки любят пони. Я даже на единорога согласна… Но вот это?! Да от драконьего фырканья трава приминается! И сугробы тают!

Чудовище взмахивало крыльями, словно мощными парусами, рывками подбрасывая нас в воздух. Все выше и выше, пока конюшня не стала размером с плитку шоколада, а суетившийся внизу помощник харпемейстера не уменьшился до муравья.

– Ты рада, Гала? – язвительно спросил Габриэл и резко натянул поводья, заставляя драконицу «встать на дыбы» и вертикально устремиться к небесам.

– Аа-а-а-а! – завизжала я, откинувшись назад.

– Чувствую, как колотится твое сердце. Ты, верно, дар речи потеряла от восторга?

– Н-не то… с-слово… – выдавила натужно, уговаривая себя не смотреть вниз.

И лесок, и защитные экраны, и даже огромная Священная гора – все смазалось, стерлось, стало крошечным и незначительным. Смысл имели только две герцогские руки, сжимавшие поводья передо мной. Ветер, бьющий в лицо хлесткими пощечинами. Свист драконьих ноздрей и гул в ушах.

Три сотни вечностей минуло, пока мы с драконицей опустились на снег. Меня трясло, от кожи несло потом и страхом, ноги не сходились в коленях. Я готова была упасть в сугроб и целовать замерзшую лужу – так радовалась приземлению.

– Тебе надо искупаться, сестренка, – насмешливо выдал герцог, с любопытством взирая на мои попытки встать ровно.

Оно не вставалось! Ноги изгибались колесом, колени не сводились. Похоже, эта неуклюжая поза со мной навечно. Спасала мысль, что под платьем будет не так заметно.