Поединок

Одиноко загудел варган. Ойгон вскинул голову и прислушался. Кивнул сам себе.

Неужели воины вольных племён научились передавать сигналы и с помощью этой незамысловатой музыки? Ну и что они говорят?

Однако спросить брата, что он услышал, я уже не мог. Колдуны двинулись к расчищенной площадке, окружая её неровным полумесяцем. Паланкин с императором поставили прямо напротив меня. Началось.

Наши остались стоять плотной группой, только Чиен вышел вперёд.

Пришлось окликнуть, чтобы вернулся. Колдун у нас только один, ему трудно будет контролировать всех, если растянемся.

Княжич Нордай вошёл в рваный полукруг, скинул плащ, следом — подбитую мехом шёлковую куртку. Под ней оказалась грубая рубашка из кендаря — местного кустарника, из волокон которого делали ткань и шили одежду самые бедные.

Парня баловали только для виду — от такого жёсткого волокна кожа чешется с непривычки. Терпение воспитывали?

Нордай размял руки, обернулся ко мне. Сложен он был крепко, двигался хорошо.

Ну, значит, и я — со стороны ничего. Мне только одного сейчас не хватало — второго драконьего меча — для правой руки. Мой «правый» слабоват и не сможет при необходимости принять удар меча Нордая.

Я отдал Сурлану многострадальную куртку — хватит ее валять. Вышел вперёд.

И тут же два колдуна двинулись мне наперерез. Я даже кивнул сам себе — потому что ждал подставы.

Одним из колдунов был Маргон, его не стоило даже близко подпускать. Он умел то же, что и Нишай — печати, личины.

Второй был похож на огнеметателя, но я бы предположил, что это мастер амулетов Уек, о котором говорил император. Потому что колдун жадно шарил глазами по моей груди, разглядывая фигурки из кости и дерева.

Я остановился и начертил мечом линию на песчаной земле. Прямо перед собой, как условную «красную». Шагнул назад.

Колдуны остановились, не понимая, что за черту я провёл и чем грозит её преодоление?

Неизвестная магия — думали они, наверное. Потому и стояли, как два дебила перед самой обычной бороздой от меча. Никто из них раньше ничего подобного не видел, а незнакомая магия — самая страшная.

— Император велел осмотреть твоё оружие! — объявил Маргон издалека, боясь подойти поближе к моему кривоватому художеству. — Нет ли в нём скрытых магических?..

— Тогда и мои люди должны осмотреть оружие Нордая! — перебил его я. И процедил сквозь зубы: — Лучше не подходи, колдун. А то я тебе смотрелку отрежу.

— Ты не веришь наследнику императора и его подданным? — возмутился Уек.

— Конечно, нет! — заявил я, чем вызвал хохот людей Сурлана. — Я — сам колдун, как я могу поверить колдовскому отродью?

Колдуны переглянулись. У них явно был приказ императора, сделать что-то с моим мечом.

Запел варган, и Уек торжествующе вскинул голову:

— Если ты не дашь осмотреть меч, демон, никакого поединка не будет. Слышишь? Это сигналят твои дружки! Потому что в небе — наши боевые драконы. Четыре дюжины драконов сотрут вас здесь в порошок!

— Четыре? — удивился я. — А Нишай сказал — три. Четыре-то да, мы уже не потянем. Нашим волкам столько драконятины не сожрать.

Маргон распух от возмущения и открыл рот, чтобы мне достойно ответить, но в это время его позвали от круга.

Один из колдунов, видимо, самый зоркий, зеленея лицом, тыкал пальцем в ясное светлое небо. Где — я это тоже уже разглядел — летела не стая драконов, а стая волков. Диких.

Они более тёмной окраски — темно-серые, бурые, чёрные. А наши — или седые, или седые с темным ремнём по спине, как у Мавика. Видимо, эти начали уже приобретать взрослый окрас, когда их молоком напоили.

Я слышал, что в Вайге, в войске императора, были и совсем тёмные крылатые волки. Может, там пробовали поить молоком Белой горы взрослых зверей?

Стая — в ней было больше двух дюжин здоровенных диких волков — быстро снижалась. Мне показалось, что я различил Бурку — он был меньше своих сородичей.

Волки шли красиво, клином. Держали строй, демонстрируя «человекам», как круто они умеют летать.

Колдуны засуетились, окружили паланкин с императором. Раздались крики и по цепи вайгальцев, что стояли напротив нас.

Я пожал плечами: ну и чего суетятся? Если дикие захотят сожрать императора до подхода армии — то успеют вполне.

Можно не дёргать людей попусту: короткий полдник, и волки домой полетели. Да и нам можно разойтись с миром. Кому тут нужна война, кроме императора?

Стая волков опустилась рядом с расчищенной для поединка площадкой. Сбилась в кучу, и внутри неё началась какая-то возня.

Я шагнул поближе к нашим, спросил Сурлана:

— Что они там делают?

Тот прищурился, разглядывая волков. Но понять не сумел.

Нордай остался один. Он стоял в условном круге. Маялся с мечом, как Буратино со своим ключиком.

Дверка-то пропала. А под другую дверку наследника подстрогать забыли.

Не до него стало. Колдуны срочно решали, что теперь делать и как защищать императора от стаи диких волков.

Найманы-охранники закрыли паланкин собственными телами. Колдуны совещались, шарясь в поясных сумках.

Нишай весь вытянулся в струнку, разглядывая, что у них там припасено.

Волки его не заинтересовали, он знал, кто это прилетел. Все мои воины знали, кроме Чиена. Его сейчас просвещал один из охотников.

Наконец стая расступилась, и я увидел давнишних знакомцев.

Впереди шёл высокий седой Хаван, следом, между учителем Шани и бешеным чернявым Ятрой, шагал наследник волчьей династии — мой горячий приятель Бурка.

Теперь волки не походили на босых нудистов в плащах. Под защитой стаи они переоделись в длинные одежды, искусно украшенные хорошо огранёнными самоцветами, золотом и серебром.

Император в золотой маске показался бы рядом с Хаваном плебеем, настолько красивым и утончённым был наряд седого волка. Но страшноликий предусмотрительно замуровался в своём паланкине и даже нос не высовывал.

И я его понимал — зрелище было жутким и незнакомым. Ведь понятно было, что эти «люди» только что имели лапы, зубы и крылья.

Колдуны здорово перетрусили, но держались неплохо. Только хитрый Шудур стал тихонечко отступать в сторону основного войска. Вот же пронырливая тварь.

Хаван остановился, дойдя до расчищенной для поединка площадки. Его спутники то ли сопровождали, то ли удерживали Бурку — так плотно они к нему прижимались.

— Человекозвери! — рявкнул Ятра. — Что вы задумали, чтобы ещё больше очернить наш мир вашей ложью и грязными помыслами?

— Мы собрались здесь для честного поединка! — Маргон шагнул вперёд.

Ноздри его раздувались, лицо покраснело.

Однако не трус, так и запишем. Ведь догадался, что Хаван и остальные — совсем не человечьей породы. И, оборачиваясь в людей, зубы в стакан не складывают.

— Что это за поединок, колдун? — спокойно спросил Хаван.

— Посмотри! — Маргон махнул рукой в сторону Нордая. — Это сын императора и наследник всех его земель! А это… — он указал на меня. — Демон и узурпатор! Но император милостив и повелел решить всё поединком.

— Тот, кто победит, и будет править долиной? — холодно уточнил волколак.

— Да, чужак, — кивнул Маргон. — Я не знаю, кто ты…

— Они делят чужую землю, Хаван! — рявкнул Ятра. — Пусть они все погибнут! Пусть их тела сожрут черви!

— Молчи, Ятра! — разозлился вдруг Бурка.

Он оттолкнул чернявого и учителя, попытавшихся схватить его за руки, и подошёл ко мне. Встал рядом, оценивающе посмотрел на Маргона.

— Я — наследник этой земли, — сказал он безо всякого пафоса. — Меня зовут Раху. Мы населяли эти места, когда вы… — Он огляделся, цепко всматриваясь в лица колдунов. — Бегали с палками и камнями, оспаривая добычу у лис и диких собак.

— Мы никогда не знали, не видели… — начал Маргон.

Но Ятра зарычал на него:

— Молчи, когда говорит наследник, грязный человекозверь!