Обещанный камень

Тьма всё больше сдавала позиции, пока не ушла совсем, оставив в каменных складках предгорья клочковатый туман.

Было видно, как неспешно строятся в боевой порядок найманы — волчьи всадники и пешие мечники.

Пеших было немного, всего пара дюжин, но их зачем-то вывели перед волками.

Впрочем, даже издали было заметно, что крылатые звери нервничают, пятятся и шарахаются, при попытке выстроить их, как это положено у волчьих всадников — широким полумесяцем. Чтобы потом лавиной — разгон и взлёт.

Я оглянулся и понял, чего не хватает в этой утренней картине — возле входа в Белую гору не было наших волков! Тех, что оставила там младшая дюжина.

Видимо, дикие волки перепугали приручённых зверей, и ездовые попрятались где-то в камнях. Уйти они ночью не могли, слишком темно. Но затаились бедняги.

Хотя… чего я их жалею? Мавика дикие не тронули. Он плотно покушал драконятины, аж лоснится весь. Нализал себе за ночь шубу и теперь потягивается, браво выпятив грудь. Собирается подраться как следует, нахальный зверь.

Кто мешал ездовым присоединиться к поеданию дракона? Струсили? Ну так пусть теперь сидят за камнями голодные.

Сурлан придирчиво оглядел своих воинов на предмет амулетов.

Нишай передал ему вчера четыре своих, но у воинов имелись и шаманские, с перьями, а у охотников — ещё и самодельные, деревянные.

Я слышал, что опытные охотники кое-что понимают в магии. В голодные годы им приходится подманивать и заморачивать дичь, а с охотничьей тропы к шаману не набегаешься.

Нас сопровождали самые матёрые. У одного из них на груди красовалась целая связка оберегов — и редкие шаманские амулеты с изображениями лебедя и гагары, и самодельные резные, и трофейные вайгальские.

— Моим, однако, хватает, — решил Сурлан, возвращая мне амулет найманского колдуна — стальной медальон с синим камнем и гравировкой, висящий на длинном кожаном шнурке.

У колдуна этот амулет свисал до самого пояса, предохраняя от нежелательного размножения, что ли? И мне постоянно мешал, приходилось в штаны его заправлять.

— А ты? — спросил я Сурлана, прикидывая, не укоротить ли шнурок.

Он указал на объёмистый кожаный мешочек на груди:

— Вот что у меня есть. Очень дорого купил позатой зимой. Колдун обещал, что сильнее этого камня нету. Не подводил пока ни разу, однако.

Нишай нахмурился, разглядывая мешочек. Самого амулета не было видно, а мешочек напоминал плотно увязанную сосиску.

Однако как только Нишай открыл рот, чтобы спросить, что это за сосиска, Мавик нагло сунулся мне под руку, и влетел башкой в свисающую петлю.

Рывок — и колдовской медальон затянулся на лохматой шее!

Обескураженный Мавик заскулил и завертел головой, пытаясь избавится от блестяшки.

Я попытался его поймать, но куда там! Испуганный волк завертелся как игрушечный волчок!

— А ну, лежать! — заорал я на Мавика.

Волк хорошо знал команду и испуганно припал к земле. Раньше на него хозяин так не срывался, но вот пришлось.

Я выпутал из шерсти зверя кожаный шнурок — как бы не удавился на нём Мавик. Обрезал лишнее. А сам амулет крепко привязал к шлейке.

— Ты — тоже воин, — объяснил я зверю. — Луков я у найманов не видел. Но копьём или молнией может и в тебя прилететь. Так что — будешь с защитой. Как все!

Нишай расхохотался.

Мавик извернулся, пытаясь обнюхать амулет. Потёрся об меня осквернённым боком — может, отвалится?

Пришлось почесать, чтобы успокоился. Хорошо, что я этот медальон потаскал на своей шее, может, колдуном уже не так сильно воняет?

— Ну насмешил, — Нишай вытер слезящиеся глаза. — Это же надо — на волка надел «боевого защитника»! Он стоит пять дюжин часов работы, это сильный и редкий амулет. Разве можно его на зверя?

— Мавик — особенный волк, — не согласился я. — Умный. Приказы понимает. Полноправный член отряда. Ему нужна хорошая защита.

Волк посмотрел на меня, склонив голову вбок, и «заулыбался», показывая своё главное оружие — зубы.

И ведь понял же, гад, перестал сдирать амулет, хоть он и припахивал вайгальским колдуном.

— Ну а мы чего? — спросил Нишай. — Чем будем защищаться?

— Мечами, чем ещё? Держись рядом.

— Не, — сказал Нишай. — Это ты держись рядом, пока я не устану. Вымотаюсь — вот тогда уйду к тебе за спину, дашь мне дыхание перевести.

— Отдыхай, пока можно! — рассмеялся я ему в тон.

Поднялся ветер, погнав по каменистой земле песок. И тут же где-то далеко завыл дикий волк. Драконы — их осталось два — заревели в ответ.

Крылатые звери найманов заволновались, пятясь и выкручиваясь из рук хозяев.

— Стоять верно! — заорали по шеренге.

Не помогло. Ветер не только разогнал остатки тумана, но и принёс тяжёлый запах драконьей крови.

Между нами и найманами темнело пятно пропитавшейся кровью земли — всё, что осталось от здоровенного дракона. Даже кости голодные «люди» утащили с собой.

Ну не сотня же их тут пировала? Видно устроили себе хранилище мяса на соседней горе. И не улетают, мерзавцы, добавки ждут. Или отоспались и совещаются.

Запах крови ещё сильнее напугал найманских крылатых. Они взрёвывали и дыбили шерсть, не желая слушаться всадников.

Сколько у нас будет времени, пока вся эта лохматая махина не обрушится на нас?

Пара сотен шагов между нами — это минута для крылатого волка? Две?

Поможет ли Бурка хотя бы воем?

Я очень надеялся, что деморализованные звери в бой не пойдут, и терию Вердену придётся спешить всадников. И уж тогда — коси коса, пока роса…

Посмотрел в серое холодное небо: успеют ли наши всадники прийти нам на помощь? Или нас погрёбёт под лавиной врагов?

И что за подмога идёт к терию Вердену? Пешая? А где колдуны на драконах? Их же не меньше пару десятков сидело на стенах полусожжённой крепости. А может, и больше — далеко от саха, не разглядеть.

Найманы построились наконец, но нападать не спешили, хоть и прекрасно видели нас. Стояли — впереди пешие, позади всадники с бунтующими волками.

Автомат бы сейчас…. Хотя и он бы не вывез. Вот разве что пулемёт. «Дашку»? Её хватит и на драконов, и на волков. А то здоровенные больно, и шкура толстая.

Я погладил навершие меча — угораздило же найманам стоять такой кучей против девятерых. Надо бы их как-то раздёргать, что ли?

— Нишай? — спросил я. — А ты не чуешь — жив Шудур или съели его вместе с драконом?

Как я не присматривался — ни колдунов, ни терия Вердена разглядеть не смог. Думаю, они всё ещё прохлаждались в юрте. Но двое их там или трое?

Драконы нервничали без хозяев. Они прекрасно понимали, куда делся третий. И волки бы сейчас с удовольствием повернули назад.

Только найманы отступать и не думали. Печати погнали бы их хоть в болото к Эрлику.

Человек — самая бесправная среди всех земных тварей. Прикажут идти вперёд — и пойдёт.

Солнце поднялось, и роса высохла. Если терий Верден тянул время, чтобы нас запугать, то зря надеялся. Промедление и было нашим единственным шансом.

Мы уселись на землю и решили доесть остатки припасов — не пропадать же добру? А вот противникам рассиживаться было нельзя, и они продолжали держать строй.

Мясо зашло хорошо. И я даже удачно адаптировал древний анекдот про чукчу, майора и медведя, переделав майора в вайгальского колдуна.

Ну про то, как чукча кинул медведю в берлогу бревно и ну бежать от него. Майор кричит: «А стрелять когда?» А чукча: «Погоди, не на себе же его домой тащить!»

Анекдот охотникам очень понравился. Войско стояло, мы кушали да ещё и ржали как кони.

— Эй, Нишай! — донеслось вдруг со стороны противника.

Кричал по виду сотник, или как это у них называется? Командующий всеми дюжинами?

Его доспех был расшит золотыми бляшками. Чистое позёрство. Если бы не связка амулетов на шее… Ох мы бы его сейчас стрелами почесали за длинный голос.