–И слух хороший, и считать умеет. Удивительные таланты для этих диких мест.

–Раз.

«Что ж, это самозащита». Набата продолжала безмятежно раскачиваться на стуле.

–Два. – пальцы альва коснулись оружия в кобуре на бедре.

«Не моя вина, что люди не думают о последствиях». Она качнулась в сторону противника.

–Три.

Едва пальцы альва сомкнулись на револьвере, Набата со стремительностью кошки вернула стул в исходное положение так, что ножки громко стукнули о деревянный пол. Пнула альва каблуком в колено, и тот согнулся пополам, чтобы получить второй удар собственным револьвером в зубы, который инквизитор ловко выхватила из его же кобуры раньше него. Шипя от боли, альв уперся щекой в стол. Набата приставила оружие к его голове, прижав ее к столешнице, красноречиво взведя курок, чтобы никто не сомневался в серьезности ее намерений.

–Дернетесь, и придется вам извиняться перед барменом за мозги на полу. – произнесла она звенящим от угрожающей стали голосом.

–Брошь, наш пятеро. Тебе не выйти отшюда шивой. – пробормотал альв окровавленным ртом, заливая столешницу розовой слюной и кровью из разбитого носа. Видимо, прикусил язык, когда получил удар.

–Тебе тоже. – холодно отозвалась инквизитор, не сводя взгляда с вооруженной четверки, повстававшей из-за столов.

Она видела сомнения в их лицах. Должно быть, альв был у них чем-то вроде заводилы, лидера, а теперь его вид не вселял уверенности в своих силах.

Музыка стихла, девушки-официантки попрятались, даже бармен предпочел скрыться в подсобке. Часть гостей спешно покинула салун, остальная наблюдала за происходящим со смесью страха и любопытства. Вмешиваться они не собирались. И хорошо.

–Шего вштали, пшы? Ваш больше! – рявкнул альв, все еще елозя щекой по окровавленной столешнице.

Тот, что в нелепом платке, схватился за оружие первым. Точнее, попытался. Набата за один удар сердца выхватила свободной рукой свой револьвер. Раздался выстрел, к ароматам дешевых духов, табака и выпивки добавился запах пороха. Инквизитор ранила бандита в ногу, выстрелив от бедра. Тот упал, выронив оружие, крича и хватаясь за раненную конечность. Штанина быстро темнела от крови.

–Сука!

Набата направила оружие на остальных, что еще стояли.

–Кто-то еще хочет посоревноваться со мной в скорости? Или поможете своему другу? Кажется, я задела артерию. – она опустила взгляд на беднягу, но не опустила руки с револьвером. – Вам лучше отнести его к врачу, если таковой тут имеется, иначе он умрет через… Примерно двадцать минут. А учитывая, что вы до сих пор пялитесь на меня, то времени еще меньше.

Бандиты переглянулись. Раненный стонал, лежа на полу, бледнея на глазах.

–Живо! – крикнула инквизитор, и это вывело мужчин из оцепенения. Подхватив своего товарища, они покинули салун, сопровождаемые проклятиями альва.

–Шалкие трушы! Шкоты! Говноеды!

Двери салуна еще раскачивались, когда бандиты вывалились наружу, и не успели створки остановиться, как на улице раздались новые выстрелы. Набата легко определила карабин Теодора. Он выстрелил трижды. После паузы раздался четвертый выстрел, за которым последовала тишина. Через минуту ученик вошел в двери салуна, лихо держа карабин на плече и, ничего не говоря, кивнул Набате. Альв обреченно затих. Инквизитор дернула его за воротник, вынудив выпрямиться, но оружия от головы не убрала.

–Ты пойдешь с нами. Покажешь, где обитает Скряга и остальная банда. Вас должно быть девять. – она обвела взглядом салун, повстречавшись глазами с оставшимися посетителями и вернув на голову шляпу. – Мы уже уходим. Продолжайте веселье. – пнув альва по ноге. – Ну! Пошел!

И он пошел, прижимая ладони к окровавленному лицу.

На улице рядом с салуном в утоптанной пыли лежали четверо. Бегло глянув на тела, Набата восстановила события – Тео убил первого выстрелом в спину, другие двое, похоже, растерялись, так и не поняв, что стреляют по ним – один лежал с распростёртыми руками лицом к небу в бурой луже крови, вытекающей из простреленного горла, третий получил пулю в висок, его голова находилась под неестественным углом. Раненный Набатой смотрел в черное небо пустыми глазами. На его засаленной рубашке расцвел багровый цветок.

–Я добил раненного, чтобы не мучился. – пояснил Тео, на всякий случай держа альва на прицеле.

–Я вижу. Сойдет. – довольно скупая похвала, ученик, скорее всего, думал, что заслуживал большего, но Набата по-другому не умела. Она посмотрела на заложника. – Где ваши кони?

Она почти слышала, как у бедолаги зубы скрипят от бессильной злости. Он хотел снова презрительно плюнуть ей под ноги, но то ли из-за боли, то ли из-за крови, у него ничего не вышло, и плевок повис на окровавленном подбородке. Альв небрежно вытер слюну рукавом.

–Нишего я тебе не шкашу.

Это начинало раздражать. Немного, но не более.

Набата резким ударом в живот заставила альва согнуться пополам. Для большего эффекта она рывком толкнула его в пыль рядом с мертвыми товарищами. Бандит судорожно дышал, его глаза наполнились ужасом, когда ладони уперлись в грудь одного из мертвецов. Инквизитор выстрелила. Пуля со свистом врезалась в пыль в опасной близости от альва.

–Нет! Умоляю! – взвыл он, ощутив близкое дыхание смерти. – Я вше шкашу, только не убивай!

Тео презрительно скривился, Набата видела это. Похоже, мольбы альва о пощаде, ползающего на коленях, вызывали у него отвращение. У самой Набаты скуление бандита не вызывало ничего – она видела подобное сотни, если не тысячи раз, естественная реакция живого существа, не желающего умирать. Однако, в Тео она узнала себя когда-то – во времена, когда Роберт учил ее охоте на демонов, времена, когда чужая боль или страх могли вызвать в ней ответные чувства, будь то презрение или жалость.

Но теперь… В какой момент она стала так равнодушна к чужим страданиям? В какой момент необходимость выбивать информацию, пусть даже и из плохих людей, стала для нее рутиной, не вызывающей ничего, кроме легкого раздражения от того, что приходится марать руки? Это годы охоты за чудовищами и одержимыми забрали ее человечность? А может, она всегда была такой?

–Наставница?

Из оцепенения, вызванного размышлениями, ее вывел голос Тео. Судя по тону, он не первый раз пытается ее позвать. Набата тряхнула головой. Альв все еще ползал в пыли на коленях, размазывая по лицу сопли и кровь.

–Что с тобой? – по лицу ученика читалось беспокойство.

–Ничего. Так…задумалась. – она перевела взгляд на бандита. – Бери свою лошадь и отведи меня к Скряге. – тот часто закивал, подняв руки и вставая.

–Я отведу. Только пошадите. – поспешно встав, альв заковылял к коновязи. Тео упрямо держал его на прицеле, хотя Набата не видела сейчас в этом особого смысла. Любая попытка драться или удрать закончится для остроухого смертью, и он это понимал, инквизитор слышала в его мольбах ту самую, хорошо знакомую ей искренность, с которой говорят люди только перед лицом смерти. Он отведет их к Скряге.

Была глубокая ночь, когда вдалеке среди острых скал Набата увидела свет, говорящий о том, что кто-то разбил лагерь.

–Стоять! – скомандовала она, натягивая поводья. Конь под ней послушно остановился, опустив голову, Тео скакал чуть позади, альв тоже остановил свою кобылу. У него, наконец, перестала идти носом кровь, и он даже научился говорить распухшим языком без нелепой шепелявости.

–Мы уже близко. – отозвался бандит.

–Я вижу. – Набата пустила коня шагом и поравнялась с альвом, вглядываясь в ночную мглу. – Сколько там людей? Включая Скрягу.

–Если я скажу, ты меня отпустишь?

–Отпущу. – небрежно бросила она. Инквизитор слышала шаги лошади Тео. Ученик остановился рядом.

Альв сглотнул.

–Пятеро. Может шестеро.

Набата резко повернулась на пленника, угрожающе сузив глаза.

–Так пятеро или шестеро?

–Я не…я не знаю! Скряга говорил, что ждет какого-то гостя. Покупателя на безделушку, которую добыли в последнем налете. Если он пришел один, то шестеро.