«Приберись тут» означало целый ряд действий: прервать существование оболочки, вбив в ее череп железный гвоздь и проделать то же самое с остальными телами. Железо. Жестокий металл, убивающий магию. А еще защищающий мертвые тела от бестелесных демонов. Каждый мертвец Талаума получал в череп свой гвоздь, чтобы в будущем не стать оскверненным – ходячим мертвецом, движимым демонической волей, захватившей мертвую плоть. Безмозглые и вечно голодные, оскверненные являлись настоящим бичом пустошей. Набата не уверенна, что бывшую одержимой оболочку можно занять снова, но и проверять не собиралась.

Она осторожно возложила черный опал с душой демона в пустое ложе в шкатулке. Пять из шести камней теперь заполнены, это значило, что можно возвращаться в Обитель в Сантремире, чтобы взять новые опалы и отдать в хранилище эти. Набата улыбнулась. Пусть ее сердце принадлежало пустошам, перспектива отдохнуть несколько дней в оплоте цивилизации, наслаждаясь ее благами, казалась очень заманчивой. Ее покойный наставник был убежден, что отдых такой же навык, как письмо или чтение – ему нужно учиться и не у всех это получается одинаково хорошо. Набата считала, что отдыхает она лучше, чем пишет.

Щелкнув механизмом на крышке шкатулки, инквизитор встала с колен, убрав опалы обратно в сумку. Перекинув ремень сумки через плечо, удовлетворенно похлопала по ней. Тео еще возился с оболочкой Скряги. Медлил. Его можно понять – бесы отвратительные порождения жадности, к которым не слишком хочется приближаться и уж тем более прикасаться. А уж запах…

Предоставив ученику самому справляться с трудностями, Набата вошла в пещеру, где еще ярко горела масляная лампа.

Все говорило о том, что Скряга и его банда устроили здесь укрытие не так давно. Скорее всего временное логово для проведения сделки. Сама пещера не была естественной, стены и своды носили на себе следы человеческого труда. Должно быть, первые поселенцы Дентшира искали здесь железную руду, но потерпели неудачу, и шахта быстро оказалась заброшена. Удивительно, что она до сих пор не обвалилась. Набата погладила деревянную перегородку, потемневшую от времени и носившую на себе более свежие зарубки от ножа.

Здесь оказалось довольно жарко, и пахло кислым потом. Вдоль одной стены свалены в кучу одеяла и спальные мешки, вдоль другой друг на друге сложены коробки и ящики. Заглянув внутрь, Набата обнаружила внушительный арсенал и отсыревший порох. Содержимое других коробок она опознать не смогла – какие-то черепки, свертки, каменные таблички, инструменты и кисти – смахивало на багаж пропавшего археолога. На вид вещи выглядели очень древними и очень хрупкими. Надо будет сказать шерифу, чтобы забрал это отсюда. Покупателю Скряги, кем бы он ни был, придется возвращаться ни с чем.

Из низкой галереи, где горела лампа, вели две штольни. Одна давным-давно завалена, а проход по вторую зачем-то перегораживала импровизированная дверь из плохо подогнанных досок. Вблизи нее зловоние усиливалось, и из запаха немытых тел превращалось в трупный смрад. Обостренные стимулятором чувства Набаты только усугубляли положение. Взяв лампу и закрывая нос и рот рукавом, Набата сдвинула дверь. Так как та не имела петель, то проскрипев по каменной стене, она с грохотом упала на землю, подняв облачка пыли.

–Все нормально? – Тео появился в проходе почти мгновенно, держа карабин наготове.

–Да. – голос инквизитора звучал приглушенно за рукавом пыльника. – Ты закончил ритуал?

–Почти. – приблизившись, он протянул ей заряженный револьвер. Закашлялся от запаха. – Фу! Что тут сдохло? – он попятился к выходу, неопределенно махнув рукой. – Я все исправил, теперь без осечек.

–Закончи с телами. – раздраженно приказала Набата. Ученик скрылся в ночи.

Инквизитор ступила на упавшую дверь, выставив вперед руку с лампой. Луч света полоснул по тьме, раскрывая зловещие тайны, которые та скрывала.

Тошнотворно-сладковатый воздух полнился жужжанием потревоженных мух. В одну из стен был вмурован наспех сделанный ряд кандалов и цепей. В двух из них болтались люди. Точнее то, что от них осталось. Первый бедолага висел на руках, его тело по пояс отсутствовало, внутренности свисали на пол и тянулись к покрытому кровью и желчью деревянному столу, который особенно облюбовали лоснящиеся черные насекомые. В свете фонаря Набата разглядела в кишках бедолаги шевелящихся червей.

Набата приблизилась к телу, поставив фонарь на пол рядом с собой. Не помогало даже дышать ртом, казалось, вонь просачивается даже сквозь одежду. Мертвец был хорошо одет. По крайней мере когда-то. К своему ужасу, Набата обнаружила на его ранах следы зубов, словно его пожирали заживо. На лице покойника застыло выражение ужаса, на грязных побледневших с трупными пятнами щеках остались дорожки от слез. Инквизитор похлопала по карманам на груди трупа. В одном из них оказались документы – Стенли Грейсон, житель Сантремира, банковский клерк. А еще билет на поезд на это же имя. Тот самый поезд, что ограбила банда. Теперь ясно, откуда тела.

Нужно найти родственников этого человека, чтобы сообщить скорбную весть. Еще одна мрачная часть работы инквизитора.

Набата сделала шаг в сторону второго тела. Тот выглядел немногим лучше – от ног остались только две уродливые сочащиеся кровью и гноем культи, крепко перемотанные жгутом. Мучитель не хотел, чтобы его жертва умерла раньше времени. Все те же следы зубов на плоти и костях.

Выпрямившись, инквизитор сплюнула на пол. Это не просто камера для пленных. Это была кухня Скряги. Отродье Белета, воплощение жадности, не брезговал человечиной. И не просто человечиной. Ему было важно пожирать их заживо, словно вместе с плотью он поглощал их страдания.

–Надеюсь, они мучились недолго.

Словно потревоженный ее голосом, один из мертвецов судорожно вздохнул, заставив Набату испуганно вздрогнуть. Она повернулась, уже держа руку на револьвере.

Человек с обрубками ног, которого она приняла за мертвого, еще был жив.

–Богиня милосердная. – она потянулась к кандалам. – Я помогу. Ты меня слышишь?

–Оставьте… – едва слышно прошептал пленник. Его слабый голос был подобен шуршанию песка. – Оставьте. Мне не выжить…

С этим трудно спорить. Лужа крови под ним выглядела устрашающе большой. Удивительно, что он еще может связно говорить. Набата отступила.

–Ты тоже был на поезде?

Кивок. Или он просто уронил голову на грудь? Сложно сказать.

–Твое имя?

–Йонас. Дейт…

Археолог, пропавший вместе с несколькими пассажирами поезда. Набата прекрасно запомнила его имя, пока они с Тео расследовали это дело в поисках Скряги.

–Я сообщу родным о твоей судьбе. – произнести «что вы умерли», язык не поворачивался даже у Набаты.

–Никого… нет. Не придется…

–Тебя похитили вместе с твоим грузом?

Йонас качнул головой в сторону. Набата проследила за направлением. В углу валялись какие-то тряпки. Несколько сумок были выпотрошены, вокруг разбросаны исписанные листы и человеческие кости. На реликвии Старого света не похоже. Кажется, Йонас понял замешательство Набаты.

–Информация… – пояснил он. – Мои записи. Одержимый…Демон. Хотел… Продать…Я. Слышал. Не все…больно.

–Там твои записи. Скряга хотел продать артефакты, которые ты вез, но ты не слышал всего из-за… – она не стала заканчивать. Не могла больше смотреть на это. Никто не заслуживает такой участи. – Я могу помочь.

Он поднял на нее взгляд. Удивительно ясный для его состояния. Набата отчетливо увидела в нем мольбу. Нет причин удерживать его страдания в этом мире.

Она достала нож.

–Возвращайся в цикл.

Клинок легко пронзил грудную клетку, достав сердце. Йонас вздрогнул, но быстро обмяк, испустив дух. Набата почти слышала в его последнем выдохе «спасибо».

Сзади послышались шаги.

–Тео, принеси еще посмертных штырей. Здесь люди с поезда. Точнее… – она выпрямилась. – То, что от них осталось.

Набата не сразу заметила, что шаги звучали иначе. Тот, кто вошел в штольню, ступал мягко, почти бесшумно, как сантремирский кот. Или он и правда ступал так тихо и беззвучно, и только усиленные стимулятором чувства позволили инквизитору заметить его приближение?