У меня было много вопросов о Тирне. Но я наконец-то столкнулась лицом к лицу с ответами на те вопросы, которые сильнее всего горели во мне. У меня еще будет время для моего дяди. Позже. Прямо сейчас я должна оставаться сосредоточенной на самых насущных вопросах.

— Значит, моя мать была родом отсюда?

Она снова улыбнулась, на этот раз мягче, и посмотрела на кладбище. Когда солнце село, над каждой могилой начали зажигаться огни. Нет, не огни… цветы. Я наклонилась вперёд, чтобы полюбоваться лепестками, которые казались зажженными, как свечи. Только это пламя горело неземным синим и фиолетовым цветами.

— Что это? — ахнула я.

— То, что я хотела тебе показать, — сказала она. — Люди в этом районе сажают их после того, как кто-то умирает и его хоронят. Лепестки впитывают солнечный свет в течение всего дня, а затем медленно высвобождают его в течение ночи. И пока они это делают, мы наслаждаемся этим захватывающим зрелищем. Удивительно, что что-то настолько полное жизни может существовать в месте, столь полном смерти.

Я подумала о словах Болотной ведьмы.

«Оно живет там, где все умирает».

Могло ли это быть тем, что она имела в виду? Действительно ли это было так просто?

Но Раванне я сказала:

— Какой была моя мать?

— Своевольной, порывистой, упрямой, — она рассмеялась, по-настоящему рассмеялась. — Похожа на кое-кого, кого ты знаешь?

Я покраснела от её намека. Она снова смягчилась и добавила:

— Но она также была великодушной и доброй. Она постоянно заботилась о Тирне и обо мне, но мы никогда не жаловались. Наша собственная мать умерла при родах, так что она была всем, кого мы когда-либо знали. И она всегда вела переговоры со всеми, кто хотел помериться с ней умом, — она глубоко вздохнула, словно готовясь к чему-то трудному. — И она была самой могущественной ведьмой, которую я когда-либо знала, — когда я не сразу ответила, она добавила. — Ты происходишь из длинного рода языческих ведьм, Тессана. Магия у нас в крови. Мы созданы для власти. И ты, моё дорогое дитя, ничем не отличаешься.

Услышав её ласковое обращение, я почувствовала, как моё лицо скривилось.

— Если ты моя тётя, почему ты использовала Конандру, чтобы попытаться удержать меня от Короны Девяти? Почему ты была такой отстраненной? Такой… такой…

Холодной, хотела я сказать. Жестокой.

Её улыбка исчезла, а выражение лица превратилось в жесткую маску, которую я узнала.

— Я… я, наверное, сначала испугалась. Боялась обнадежить себя. Что это действительно была ты. Что ты осталась жива после всего этого времени. А потом боялась за своё будущее, за то, что с тобой сделает Место Силы. Корона девяти. Я видела, как они убили мою сестру. И я видела, как это превратило моего брата в сумасшедшего. И хотя я не могла открыться тебе, я стремилась защитить тебя любым доступным мне способом.

Моё сердце заколотилось в груди, не зная, верить ей или нет. Я хотела, чтобы её объяснение было правдой. О, я отчаянно хотела, чтобы её слова прозвучали искренне. Но…

— Почему с тех пор это изменилось?

В её глазах вспыхнула боль, глубокая печаль.

— Ну, я полагаю, после того, как было доказано, что ты та, за кого себя выдаешь… Я хотела защитить себя. Я прожила одинокую жизнь, Тессана. Мои родители, моя сестра и даже частички моего брата — все они умерли. Все покинули меня. Дело не в том, что я хотела плохо с тобой обращаться. Я боялась снова открыться после того, как наконец научилась жить самостоятельно.

Во мне поднялось инстинктивное желание обнять её, обнять эту бедную, одинокую женщину. Я знала, каково это — потерять своих родителей, братьев и сестер. Я знала, каково это — бояться снова доверять, снова надеяться. Разве я не боролась с тем же внутренним зверем, что и Катринка, отчаянно желая снова полюбить её и в то же время страшась этого?

Но я сдержалась. Я всё еще не понимала необходимости сохранения тайны. Лжи.

— Почему мне никто не сказал? Или моей сестре? Почему ваши родственные узы держались в секрете? — я могла бы смириться с этой магией, с этим родом ведьм. Но как мне было примириться с этим молчанием?

— В королевских семьях существует негласное правило, что две сестры не могут быть королевами одновременно. Короли, конечно, происходят из земель, которыми они правят. Таким образом, в каждой королевской семье одновременно проживает по одному королю. Но королевы часто выходят замуж за выходцев из других стран. У Элизии уже есть Место Силы. Никто из Девяти не хочет отдавать столько власти какой-либо семье. Они бы с радостью приняли мою сестру в качестве невесты Элизии. Но если бы о нашем родстве стало известно, мне в лучшем случае был бы уготован второй сын. Скорее всего, герцог или отдаленный аристократ. Другие королевства с трудом выносят пребывание под каблуком Элизии. Совет никогда бы не позволил семье Финник посадить членов королевской семьи на несколько тронов. Это была слишком большая угроза. Они бы восприняли это как своего рода государственный переворот. Финники правят Элизией и Блэкторном. С таким же успехом мы могли бы передать Арамор Тирну, а остальное сжечь дотла. Многие из них настолько недовольны властью, которой обладают Аллисанды, что никогда не позволят другой семье стать такой могущественной. Завистливые свиньи, весь этот чертов совет.

Я вспомнила своё детство, то, как мой отец возил нас по державе в надежде найти хорошие семьи. Но я также помнила напряжение. И теперь я поняла, почему мой отец сначала предназначил меня для Каспиана, второго сына. Запасной наследник. Помолвка с Тейлоном много лет назад, наследным принцем Сораваля, должно быть, вызвала переполох. Это означало бы появление короля Аллисанд на троне Элизии. И королевы Аллисанд на троне Сораваля. Я не могла вспомнить, с кем были помолвлены мои братья. Но я знала, что ходили разговоры о том, что Катринка выйдет замуж за сына богатого торговца из Сарасонета.

— Но более того, — продолжала она, — ходили слухи, в частности, о моей семье. Что мы были язычниками. Что мы были ведьмами. Раньше нас звали Фенвик. До Столетней войны. Мы правили Блэкторном тысячелетиями, вплоть до Мраморной стены. Когда Корона выиграла языческую войну, они обвинили моих предков в колдовстве, которое украло магию у Короны Девяти. И за то, что прокляли здешнюю землю. Кровь дракона, начнем с того, что они обвинили мою семью в разжигании войны. И нарушающей мир на этой земле. Мир, который с самого начала был фарсом. Единственные люди, которые знают мир в этом царстве, — это богатые, элита. Ты видела, каково в деревнях, как страдают люди, как они голодают. Тогда всё было точно так же. Если Фенвики и стояли за войной, то только потому, что война была необходима для перемен, — она стала еще более страстной, когда рассказывала историю войны. Её фарфоровые щеки порозовели, а глаза засверкали от усердия. Она судорожно вздохнула и, казалось, пришла в себя. Её руки прошлись по передней части юбок, разглаживая их, и она расправила плечи, прежде чем продолжить более спокойным тоном.

— В наказание за войну и проклятие совет отнял трон у моих предков и передал его Пресидиям. Знатная семья с огромным богатством и обещаниями верности Месту Силы. Моя семья стала изгоями, врагами народа этой страны. Мы пытались сделать мир лучше, а вместо этого нас за это ненавидели. Тем временем Корона становилась всё могущественнее, даже несмотря на то, что магия ослабевала по всему королевству. Даже в то время, когда на мой народ, не только на Фенвиков, но и на языческих ведьм всех мастей, из всех королевств, охотились и убивали. Или запирали. Лишали силы. Достоинства. Их… воли к жизни, — слезы сочувствия заблестели в её черных глазах. — Изгнанные король и королева сменили нашу фамилию с Фенвик на Финник, чтобы избежать дальнейшего позора. Наши земли были захвачены. Наше богатство украдено. И нас обвинили в проклятии. Они были вынуждены скрываться. Они отправились на болота, в тайные уголки королевства, в места, находящиеся за пределами проклятия. И именно там они перестроились, восстановили свои силы. И их сила. Когда они вернулись в мир, незадолго до рождения твоей матери, они были могущественнее, чем когда-либо прежде. Возможно, у них и не было титулов или монет, но у них была магия. Магия в избытке. К тому времени, когда родилась Гвин, мы снова стали благородной семьей, но нам по-прежнему не доверяли. У нас была реальная власть, и у нас была некоторая социальная власть. Но жители Блэкторна купились на ложь, которую им продала Корона. По сей день они всё еще обвиняют нас в проклятиях. За то, что потеряли магию. Но потом было пророчество.