— Прикоснёшься к ней, и тебе захочется попробовать своё грёбаное яблоко.

Улыбка Кингстона всё ещё превращалась в ухмылку, когда мачете Римо пролетело по воздуху и ударило его по черепу. Его глазные яблоки вспыхнули от шока прямо перед тем, как рассыпаться в пыль вместе с остальным телом.

Когда пропитанное кровью оружие глухо ударилось о песок, Римо сказал:

— Нам нужно найти это яблоко.

— Или я могу отравить его пылью, когда он вернётся.

Голая, скользкая от пота грудь Римо вздымалась от тяжёлого дыхания.

— А что, если ты не сможешь задушить его здесь?

— Тогда мы найдём яблоко.

Он обхватил мои щёки окровавленными ладонями, и, хотя от них пахло смертью, я прильнула к его прикосновению.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Амара. Я обещаю.

— Я знаю.

Он сильно прижался своими губами к моим, как будто хотел запечатлеть это обещание на моей плоти.

ГЛАВА 35. НОВАЯ ОДЕЖДА

Мы закончили развешивать различные куски мяса тигри на ближайшем дереве, когда Кира пришла сказать нам, что ужин готов.

— Ужин? — я перевела взгляд на яркое небо. — Во сколько садится солнце?

— Оно не садится, — её брови сошлись на переносице. — Как ты раньше этого не замечала? Ты ведь бывала в других камерах, верно?

— Да, — я взглянула на Римо. — Но мы были заперты в подвале гостиницы без окон…

— Гостиница? Как шикарно…

С её дредов стекала вода на топ, который выглядел чистым.

Римо нахмурился.

— Разве ты не проходила через камеру, которая выглядела как Роуэн?

— Никто не проходит через одни и те же камеры.

— Через какие камеры вы проходили? — спросила я.

— Мы с Куинном получили тематический «Парк Юрского периода». Потом была клетка с замёрзшим озером, — её рот скривился в задумчивости в сторону. — А в «Дорогая, я уменьшил детей» мы были размером с муравья. О, и ещё одна наземная мина. Это было особенно раздражающе. Я думаю, Куинна взорвали шесть раз, а меня — четыре, прежде чем мы добрались до поезда, — она вздрогнула. — О, и камера с транспортировочными ящиками, которые падали с неба, была довольно запоминающейся.

— Значит, пять камер?

На одну больше, чем у нас.

— Пять? — она фыркнула. — Скорее, пятнадцать. Через сколько из них ты прошла?

— Четыре.

— Тебе повезло. Почти так же повезло, как Крузу. Он добрался до этого места через три.

— Как определяется это число? — спросил Римо.

— Ваши деды построили это место. Как так получилось, что вы не знаете, как оно устроено?

Её подозрительный взгляд скользнул по нам.

— Никто из нас даже не подозревал о его существовании, пока мы не оказались здесь, — призналась я.

— Значит, ты пришла не для того, чтобы вызволить нас отсюда, — это был не вопрос. — Я знала, что вы двое лжёте.

Я продемонстрировала браслет на своём запястье.

— Это называется Инфинити. Они питаются от нашего пульса и используются для всего, включая отслеживание. Однако, что бы ни подавляло наши силы здесь, оно подавляет электромагнетизм браслета.

— И ты хочешь сказать, что он бесполезен?

Я посмотрела на Римо.

— Сам по себе он не бесполезен. Единственная причина, по которой браслет прекращает передачу, это смерть её владельца. Мы надеемся, что наши родители не согласятся с таким выводом и начнут расследование, — я вздохнула. — И если это не сработает, твой брат знает, где мы находимся. Надеюсь, он скажет кому-нибудь, что отправил меня сюда.

Хотя линии её тела оставались твёрдыми, как лёд, её сапфировые глаза, казалось, светились немного ярче.

— Количество клеток определяется тем, как вы справляетесь с выпавшими на вашу долю испытаниями и сколько раз вы умираете.

Был ли ответ на вопрос Римо предложением мира в благодарность за то, что мы подарили ей надежду?

— Почему ни ты, ни Куинн так и не съели это яблоко? — спросил он.

Она смотрела на джунгли, её взгляд был немного рассеянным.

— Грегор предупредил нас об этом перед тем, как бросил нас сюда. Это было его единственным предупреждением.

— По крайней мере, практичное, — сказал Римо.

Её тёмно-синие глаза впились в Римо.

— Мне очень, очень не нравится твой дедушка, Римо, так что, если ты собираешься его защищать…

Римо поднял ладони.

— Я не защищал его, Локлир; я констатировал факт.

— Угу, — она не выглядела убеждённой. — В любом случае, возможно, вы захотите привести себя в порядок перед ужином. От вас обоих воняет.

Что, сильно?

— Кингстон упоминал о запасной одежде в пещерах, которую мы могли бы одолжить, — сказал Римо.

Она кивнула.

— Я принесу вам немного на пляж.

Когда она повернулась, Римо спросил:

— Кингстон вернулся?

— Вернулся. И с большим количеством укусов.

Слабая улыбка тронула её губы. Но так же быстро, как и появилась, она исчезла.

— У него яблоко, так что будьте осторожны.

— Он упоминал об этом несколько раз, — сказала я.

Она забарабанила пальцами по стволу цвета мокрой глины, с которого свисали отбивные из тигри, покачиваясь среди пахучих листьев панема. Несмотря на то, что мне всегда нравился терпковатый вкус листьев, от одного только запаха у меня сводило желудок.

Римо мотнул подбородком в сторону шкуры, подвешенной к виноградной лозе.

— Что нам делать с мехом? — спросила я.

— Ты убила тигра, так что он твой, так же как его когти и клыки, — она уставилась на груду костей. — О, и отрежьте кусочек желтого алоэ, — она погладила одно из вьющихся жёлтых растений. — Из сока получается отличное мыло.

Я подошла к одному из них и отломила стебель. Золотистое гелеобразное вещество засочилось между кожистыми покровами.

— Спасибо, Кира.

Моя благодарность заставила её задуматься. Однако она не заострила на этом внимания, просто нырнула под лиану и ушла.

* * *

Мы купались по очереди. Я чувствовала, что до тех пор, пока с Кингстоном не разберутся, а под «разберутся» я подразумевала «убьют», мы будем по очереди делать множество вещей.

Пока Римо полоскал шкуру, используя для её мытья немного золотистого геля, его взгляд блуждал по изгибам тропических растений, окаймлявших пляж, по дереву, с которого свисала ещё одна разделанная туша. В дни летнего и зимнего солнцестояний неверрианской традицией было привязывать стеклянные украшения и ленты к ветвям калимбора. Если бы я хорошенько прищурилась, то почти могла бы принять скользкое свисающее мясо за украшения в честь солнцестояния.

Я выжала немного алоэ из стебля и шла до тех пор, пока моё тело не погрузилось в воду по подбородок, затем откинула голову назад и втёрла гель в волосы. Запах солнечного света и мёда окутал меня. Он был успокаивающий и сладкий. Я вернулась на пляж за добавкой алоэ, которым затем намазала свой костюм и руки и, нырнув, расстегнула молнию на костюме и сняла его. После тщательной промывки я выбросила костюм на пляж и принялась за остальную часть своей кожи.

— Римо, ты не мог бы передать мне одежду, которую оставила Кира?

Он направился к низкой ветке, с которой свисали серая футболка и шорты для меня и кремовая туника с парой тёмных джинсов для него. Он повесил свою шкуру сушиться, затем схватил одежду. Свою одежду он сбросил на пляже, а затем вошёл в воду вброд, неся с собой новую. Прижимая одну руку к груди, я поднялась.

Его кадык дёрнулся, когда его потемневший взгляд опустился к блестящим выпуклостям моей груди. Я вырвала футболку из его сцепленных пальцев и одной рукой натянула её через голову. Как только ткань прикрыла мой торс, я убрала волосы из выреза на шее.

Его глаза медленно вернулись к моим.

— У тебя здесь нет чешуек, — его голос был таким хриплым, что по моей влажной коже побежали мурашки.