— Эти требования находятся в процессе обсуждения, — ответил Ппевел через переводчика. — Но к вам они не имеют никакого отношения. Из Китая мы не уйдем ни при каких обстоятельствах.

Нье посмотрел на него с унынием. Сам Мао Цзэдун приказал ему добиться включения в переговоры Китая — а точнее, Народно-освободительной армии. Для него стал потрясением отказ маленьких чешуйчатых дьяволов еще до того, как он высказал предложение. Это напомнило Нье надписи, которые европейские иностранные дьяволы помещали в своих колониальных парках: «Собаки и китайцы не допускаются».

— Вы пожалеете об этом решении, — сказал он, когда к нему вернулся дар речи. — То, что мы делали до сих пор, было только булавочными уколами по сравнению с тем, что мы можем сделать.

— То, что вы можете сделать, действительно булавочный укол по сравнению разрушениями, которые создает бомба из взрывчатого металла, — ответил Ппевел. — У вас ее нет. Мы достаточно сильны, чтобы удерживать эту землю, что бы вы ни делали. Мы будем ее удерживать.

— Если так, мы превратим вашу жизнь в настоящий ад, — с горячностью ответил Хсиа Шу-Тао — Вы будете выходить на улицу — кто-то может выстрелить в вас. Вы садитесь в автомобиль, грузовик или танк — вы можете наехать на мину. Вы едете из одного города в другой — кто-то может ударить по дороге из миномета. Вы доставляете продовольствие в город — вам придется проверять, не отравлено ли оно.

Нье не хотелось, чтобы его помощник высказывал маленьким дьяволам пустые угрозы. Лю Хань здесь знали лучше: она была, как однажды понял Нье к своему замешательству, мастером упрашивать — до того момента, пока она не подготовится, чтобы обрушиться на цель всеми силами. Но с обуревавшими Хсиа чувствами Нье был согласен.

На Ппевела это не подействовало.

— А чем это отличается от того, что вы делаете сейчас? — спросил он. — Мы удерживаем центры сосредоточения населения, мы удерживаем дороги между ними. Используя их, мы можем удерживать и сельскую местность.

— Попробуйте, — сказал ему Нье Хо-Т’инг. Этот рецепт применяли японцы при оккупации северо-восточного Китая. Его нельзя использовать при нехватке личного состава. — Вы можете обнаружить, что цена, которую вы должны заплатить, выше, чем вы можете себе позволить.

— Мы терпеливы, — ответил Плевел. — В конце концов мы измотаем вас. Вы, Большие Уроды, слишком торопливы для длительных кампаний.

Нье Хо-Т’инг привык считать торопливыми европейцев и японцев, безнадежно не способными иметь дело с Китаем. Он не считал себя тупым бесчувственным варваром. Направив на Ппевела палец, он отчеканил:

— Вы потеряете здесь, в Китае, бойцов больше, чем от бомбы из взрывчатого металла. Для вас лучше обсуждать мирный уход ваших сил теперь, чем видеть их уничтоженными по частям.

— Угрозы говорить легко, — сказал Ппевел. — Осуществить их труднее.

— Завоевания иногда тоже легко получаются, — ответил Нье. — Но удержать завоеванное труднее. Если вы останетесь здесь, вам придется иметь дело не только с Народно-освободительной армией, вы это знаете. Гоминьдан и восточные дьяволы — японцы — будут сражаться бок о бок с нами. Если для войны потребуется поколение или больше, мы примем это как необходимость.

Он был уверен, что говорит правду о гоминьдане. Чан Кайши предал китайскую революцию, но он был обычным коварным политиком. Даже после японского завоевания он сохранил большую часть сил для борьбы с Народно-освободительной армией, подобно тому как Мао сохранил свои силы для борьбы с ним. Оба видели необходимость в продолжительной войне для достижения своих целей.

Что собираются предпринять японцы, вычислить было труднее. Но, несомненно, они ненавидят чешуйчатых дьяволов и будут биться с ними жестоко, пусть даже и без особой политической проницательности.

Ппевел сказал:

— Как я уже сказал раньше, мы собираемся удерживать эту страну. Ваши угрозы мы игнорируем. Ваши булавочные уколы мы игнорируем. Мы признаем только настоящую силу. Вы слишком отсталы, чтобы сделать бомбу из взрывчатого металла. Нам нет нужды бояться вас или того, что вы можете сделать.

— Может быть, мы не сможем сделать ее, — прошипел Хсиа Шу-Тао, — но у нас есть союзники. Одна из таких бомб может уже появиться в китайском городе.

На этот раз Нье мысленно одобрительно похлопал Хсиа по плечу. Это было именно то, что следовало сказать. Нье знал — хотя и не думал, что это известно Хсиа, — о послании Мао Сталину с просьбой передать ему первую же бомбу, которая не понадобится самому Советскому Союзу для защиты в ближайшее время.

Переводчик перевел. Ппевел подпрыгнул на своем стуле, словно сел на что-то острое.

— Вы лжете, — сказал он.

Тем не менее переводчик говорил неуверенно. И Нье подумал, что и голос Ппевела звучал не слишком твердо. Он пожалел, что с ним нет Лю Хань: она бы лучше распознала тон маленького дьявола.

— Разве мы лжем, когда говорим, что у нас есть союзники? — ответил Нье. — Вы знаете, что это так. Соединенные Штаты были союзниками гоминьдана и Народно-освободительной армии против японцев еще до того, как вы, чешуйчатые дьяволы, пришли сюда. Советский Союз стал союзником Народно-освободительной армии в борьбе против гоминьдана. И США, и Советский Союз располагают бомбами из взрывчатого металла.

Он подумал, что шансы Китая получить одну из таких бомб невелики. Но он не должен сообщать это Ппевелу. Чем скорее маленький дьявол поверит, что это возможно, тем больше Народно-освободительная армия сможет выторговать.

И он убедил Ппевела. Это он видел. Высокопоставленный чешуйчатый дьявол и его переводчик несколько минут говорили между собой. Наконец Ппевел обратился к людям:

— Я по-прежнему не верю вашим словам, но я доведу их до внимания моих вышестоящих начальников. Они передадут вам свое решение о включении вас, китайцев, в эти переговоры.

— Для их собственной и для вашей пользы лучше, если они не будут тянуть, — еще раз по-крупному сблефовал Нье.

— Они решат сами, а не когда нужно вам, — ответил Ппевел.

Нье мысленно пожат плечами: не каждый блеф срабатывает. Он понял, что они применят тактику затягивания. Маленькие дьяволы будут обсуждать и обсуждать — и затем скажут «нет». Ппевел продолжил: