На стенах висели картины, среди которых художник узнал несколько полотен известных мастеров прошлого, написанных обычными красками – наверное, купленных на аукционах. Обратил внимание на застекленный стеллаж с подсветкой. На полках стояли предметы старины – ацтекские маски, древнеегипетские золотые украшения, греческие амфоры. Все это стоило так дорого, что не имело цены.

– Это очень впечатляет, – заметил ошеломленный роскошью Айвен.

– Я живу сейчас один, семья моя уехала в Дели. Все эти вещи, – хозяин обвел рукой комнату, – я собирал в поездках по миру. Пусть вас это не смущает. Я люблю предметы искусства, а мое положение и моя работа позволили собрать эту коллекцию.

Сели за стол. Мальчик принес вина и скрылся за дверью. Ранджит разлил по бокалам янтарный напиток.

– Сначала выпьем и поедим.

Они выпили по глотку вина. Нежное мясо цыплят таяло во рту.

– Очень вкусно.

– Амрит – лучший повар в Калькутте. Не смотрите, что он еще мал, он готовит, как бог.

Съели по паре куриных ножек, принялись за рисовый бирьяни с рыбой. После второго бокала вина Ранджит начал разговор.

– Нам нужно поговорить об искусстве и не только. Скажите, вы видите сны?

– Сны? – удивился Айвен. – Как и все нормальные люди. Полагаю, что все видят сны.

– Сны, которые помогают вам создавать картины. Уверен, что первые полотна вы писали по своим снам.

Айвен отпил глоток из бокала на высокой ножке.

– Да, – ответил он. – «Тримурти» написана именно так.

Ранджит прихватил тремя пальцами мелко нарезанные томаты с кинзой и отправил в рот.

– Я чувствовал это. Не удивляйтесь, но я тоже видел эти сны. Когда я впервые увидел копию первого полотна трилогии – «Брахма, создающий мир», то меня будто током пронзило. Я сказал себе – это же мой сон! И принялся просматривать остальные ваши картины.

– Это очень странно, – Айвен поставил на стол бокал и потянулся к пачке сигарет.

– Курите, – Ранджит кивнул. – Сам я не курю, но мне это не помешает.

Айвен закурил.

– Это правда? О том, что вы видели эти же сны?

Ранджит не спеша пригубил вино.

– Чистая правда. Я просмотрел три ваши первые картины. Сюжеты всех трех я видел во снах. Понимаю, что в это трудно поверить. Но позвал я вас не из-за этого. Есть более серьезные вещи, о которых нам надо поговорить.

– Например? – Айвен выпустил два колечка дыма.

Индус посмотрел ему в глаза.

– Вы не замечали, что эти сны… будто отголосок прошлого? Вам не казалось, что вы видели в них себя самого… из другого времени?

Айвен, не выдержав долгого взгляда, отвернулся.

– Возможно… Но я не понимаю, что вы хотите сказать.

– Это не простые сны, – продолжил собеседник. – Их видели не одни мы с вами. Есть и другие люди. Не все знают истинное происхождение этих снов.

– И каково же оно?

Айвену разговор уже не очень нравился. Рассчитывал поговорить о своем творчестве, мечтал, что, это даст возможность вернуть утерянный талант. Поэтому и согласился встретиться с этим странным индусом.

Ранджит поднялся и прошелся вдоль стены, поправил одну из картин.

– Это сложно понять. Что вы знаете об истории Эры Благоденствия?

– Это имеет отношение к теме разговора? – Айвена удивил этот поворот.

– Прямое.

Художник докурил сигарету и тщательно затушил ее в пепельнице.

– Я никогда особо не увлекался историей. Земная цивилизация погибла, люди возродили ее, и наступила Эра Благоденствия. Вот и все, что я знаю.

Индус снова сел за стол и стал поигрывать полупустым бокалом.

– Судя по имеющимся у нас данным, – сказал он, – в последней войне умерло почти все население планеты, разрушены все города. В живых осталось не более трех процентов.

– Это страшно. Но причем тут мои картины?

Ранджит оставил бокал в покое.

– Вас некогда не интересовало, каким образом разрозненная горстка людей смогла не просто выжить, а за короткий срок создать новый мир? Все эти города, в которых мы живем – это точная копия уничтоженных во время войны.

Айвен не мог уследить за ходом его мысли.

– Оставались какие-то изображения городов, схемы, – предположил он. – Да и к тому же – откуда вы знаете, что нынешняя Калькутта или Москва – это точная копия старых городов? Никто не видел, как они выглядели раньше.

– Из снов. Я видел эти сны. И вы видели. Выпьете еще? – Ранджит разлил вина. – Ешьте, дхокла вышла изумительная. Амрит приготовил для нее чудесный соус.

Айвен обмакнул кусочек нутовой дхоклы в соус чатни.

– И что же все это означает? К чему эти разговоры о моих снах?

Ранджит развел руками.

– Может быть, Брахма все это воссоздал из пепла? Как в вашей трилогии. Но я поменял бы картины местами. Первой я бы поставил картину «Шива рушит мир», за ней – «Брахма, создающий мир», и после нее «Вишну – хранитель мира». Наш мир сначала был разрушен, а после воссоздан, а не наоборот.

– Это интересная интерпретация, – усмехнулся Айвен. – Но кто же тогда создал мир до того как он был разрушен?

– Не знаю. Может, жизнь на Земле зародилась сама?

Они выпили по глотку вина.

– Это очень смелая теория для верующего, – заметил Айвен. – Вы верите в Бога?

Индус неопределенно махнул рукой, расплескав на рубаху несколько капель вина.

– Я чту традиции моего народа. А вера у каждого своя. Кто-то верит в перерождение душ, кто-то в судьбу. А вы во что верите?

– Я атеист.

– Атеизм – это тоже вера. Скажите, а вы никогда не задумывались, что мы сейчас можем жить под управлением богов? Может быть, боги, устав от того, что люди каждый раз разрушают созданный мир, взяли нас под контроль.

Айвен отрицательно замотал головой.

– Я не верю в мистику.

– А если без мистики? – Ранджит поставил бокал, неожиданно оживился, вскочил на ноги и, обойдя вокруг стола, остановился напротив. – Например, незадолго до последней войны ученые создали научный центр, который должен возродить человечество после гибели цивилизации? Если доходит до точки невозврата, в нем выращивают клонов, которые станут началом нового мира. И компьютерный мозг помогает преодолеть все исторические вехи цивилизации за короткий срок. Вместо первобытнообщинного строя сразу создают современное общество, у них есть все технологии для этого. Например, этот центр был назван «Шива», а первая община после гибели мира появилась в Индии. Здесь и ответ на мой вопрос – как горстка людей смогла воссоздать все земные города. Вся эта информация могла быть заложена в память компьютера.

«Он сумасшедший», – подумал Айвен и сказал вслух:

– Это фантастика.

Глаза индуса возбужденно горели, движения стали нервными.

– Но теоретически такое возможно?

– Теоретически? – Айвен тоже поднялся, отодвинув стул, и теперь стоял, опершись одной рукой о спинку. – Да. А как же вы объясните сны, которые мы с вами видели?

– Допустим, «Шива» (так мы условно назвали этот компьютер), – Ранджит заметно успокоился, хотя глаза его продолжали лихорадочно блестеть, – управляет нами с помощью снов. Что если он слишком много на себя взял и принялся судить нас, как бог? Направлять нас на путь истинный. А кто-нибудь из людей взломал компьютерную систему и пытается до нас достучаться, рассказать правду.

Айвен посмотрел на собеседника взглядом художника. «Нет, он действительное сумасшедший», – мелькнуло в голове.

– А если это вы? – сказал он.

Ранджит пожал плечами.

– Может быть… А может, и нет.

– Я бы все же предпочел побеседовать о творчестве. Я не люблю таких… беспредметных разговоров.

– Но если ваши картины подталкивают к таким выводам, то мы и обсуждаем творчество.

– Странные же выводы вы делаете. Я в такое не верю.

Ранджит опустил плечи и поник.

– Таковы люди, постоянно делают странные выводы.

Все же индус эту тему больше не затрагивал, и Айвен был за это благодарен. Однако заметил, что тот не особо интересовался картинами, как показалось вначале. Его привлекла лишь ранняя трилогия на тему индуистских богов. Вернее, тема, которую они всколыхнухи в его мозгу.