Белль улыбнулась. Учителя говорили, что у неё талант к языкам, но услышать от Фредерика комплимент её произношению было особенно приятно.

– Когда я понял в разговоре с тобой, что не знаю, как будет «поварёшка» по-английски, – продолжил Фредерик, ловко взбивая венчиком белки́ с сахаром, – то стал заранее переводить французские названия. До этого я готовил один и не задумывался, что не знаю многих английских слов.

– Откуда ты такой ответственный, Фредерик Уильям Уайт? – спросила Белль, шутливо толкнув его в бок.

– Должны же были когда-нибудь сбыться чаяния шефа Бомо́на, – усмехнувшись, ответил он.

Аннабелль замерла. Фредерик избегал упоминать своего наставника и вообще говорить том, как начал готовить, но, кажется, сейчас…

– Но ведь он не прогонял тебя с кухни, – осторожно произнесла Белль, зачерпывая ситом муку и протягивая Фредерику.

– Может, по началу и прогонял, – ответил тот, просеивая муку над тестом, и усмехнулся. – Я ведь ни слова не понимал по-французски, а шеф никогда не снисходил до пояснений на английском. Мне было шесть, когда родители наняли его.

Он смолк, и Белль уже решила, что на этом всё. Однако спустя минуту он продолжил в задумчивости:

– Однажды я забежал на кухню, чтобы взять для нас с Генри какой-нибудь еды, и увидел, как он готовит. Это выглядело увлекательно, и я стал регулярно наведываться на кухню. А спустя, наверное, полгода спросил, можно ли порезать морковку? Шеф так ловко резал её – мне захотелось попробовать. Он дал доску, морковь и нож. Конечно, у меня получилось плохо, и он долго ворчал, хотя, очевидно, заранее знал, что шестилетний ребёнок вряд ли справится хорошо. – Фредерик помолчал. – Я несколько лет думал, что моё имя на французском звучит как «morveux13», пока не посмотрел в интернете перевод. – Он усмехнулся.

– Ты ему сказал, что знаешь значение слова? – спросила Аннабелль.

– Сказал. Он посмотрел меня вот так, – Фредерик повернулся к Белль, поджал губы и свёл брови к переносице, – и сказал: «D'accord, gamin14». И с тех пор он называл меня только «gamin».

Аннабелль улыбнулась. Фредерик вытащил тесто из миски.

– Он постоянно ворчал и ругал меня за малейшую оплошность, – продолжил он, взяв у Белль скалку и начав раскатывать тесто. – Но я пропускал его ругань мимо ушей. Я всегда знал, что он незлой и привязан ко мне. К тому же я не понимал смысл его ругательств, – Фредерик усмехнулся. – Когда мне было двенадцать, отец услышал, как шеф ругает меня. Родители возмутились, хотели уволить его и нанять другого повара. Но мне было жаль расставаться с шефом, и я уговорил отца оставить его. С тех пор он перестал меня ругать.

Аннабелль поставила на стол, смазанный маслом противень. Фредерик аккуратно перенёс на него раскатанное тесто.

– Почему ты… – начала негромко Белль, – так редко говоришь о нём?..

Фредерик задумался.

– Не знаю, – произнёс он. – Не приходилось к слову, наверное. – Он взглянул на Белль. – А ты никогда не говоришь об отце, – заметил он.

Она кивнула.

– Да. Потому что… – Белль помолчала. – Мой отец… всегда избегал меня. Даже когда я была маленькой, – проговорила она, чувствуя, как тяжёлый камень старой обиды вновь болезненно сдавил ей сердце. – Я думаю, он всегда боялся меня.

Фредерик внимательно посмотрел на неё.

– Наверное, он просто тебя не понимал, – тихо произнёс он.

– Да, – ответила Белль. – Он так и не смог принять, что я не человек.

– Странно, что так произошло, – задумчиво проговорил Фредерик. – Он ведь был знаком с твоим дедушкой.

– Моему дедушке было много лет, и он умел жить среди людей, не привлекая к себе внимания, – возразила Белль. – А я…

Она подала Фредерику миску со смесью корицы, яблок и сахара. Он взял её и стал распределять яблоки по тесту. Подняв голову, он взглянул на Белль, точно ожидая продолжения. Ей захотелось поделиться с ним. Его ненавязчивое сочувствие было так приятно ощущать…

– Когда мне было полгода, – проговорила она, – дедушка с бабушкой ушли, маме с Вики надо было ненадолго уехать, и мама оставила меня под присмотром отца. Я спокойно спала в коляске под цветущей яблоней, но потом что-то разбудило меня, и я заплакала. Отец запаниковал, тряс коляску, пытаясь меня успокоить, но даже не подумал взять на руки. Я продолжала плакать, и когда вернулась мама, цветущая яблоня превратилась в высохший скелет, а отец был на грани сумасшествия. Вики боялась: мама с папой разведутся из-за этого.

– Откуда ты об этом узнала?.. – потрясённо спросил Фредерик. Исходящее от него сочувствие смешалось с негодованием по отношению к её отцу. – Кто тебе рассказал?..

– Я несколько раз слышала, как родители обсуждали эту историю, – ответила Белль.

– При тебе?..

– Нет, конечно. Просто я…

Аннабелль услышала шаги и смолкла. Обернувшись, она увидела Марка. Привстав на цыпочки, мальчик заглянул на стол, где стоял противень с пирогом.

– Это мы с папой собрали, – обернувшись, сказал Марк доверительно. – Я рад, что вы делаете пирог.

– Мы тоже, – ответил Фредерик.

Когда Марк вышел, Фредерик сказал:

– Спасибо, что поделилась.

– Спасибо, что выслушал, – Белль улыбнулась.

Фредерик помолчал, а потом сказал:

– Давай украшать.

Белль кивнула, наблюдая, как он растягивает тонкий жгут теста, немного сплющивает и делает ножом надрезы.

Работа дальше пошла в тишине. Фредерик и Аннабелль склонились над пирогом, сплетая поверх тонких яблочных ломтиков ниточки теста в прихотливый узор.

– Что вы делаете? – раздался раздражённый голос Камиллы.

Увлёкшись украшением пирога, Аннабелль не услышала, как Камилла вошла в кухню.

– Яблочный пирог, – в один голос ответили Фредерик и Аннабелль, подняв головы и обернувшись. Белль совсем забыла про Камиллу, и оттого её голос прозвучал немного растерянно, виновато, точно её застали за чем-то не совсем законным, голос Фредерика – спокойно.

– Мы же специально заказали торт. – Камилла скрестила руки на груди. – Куда теперь столько выпечки?

Из-за её спины показалась Вики.

– Отстань от них, Кам, – сказала она. – Пусть готовят. Марк и Генри обожают яблочные пироги и съедят всё с удовольствием.

– Можно тебе на минуточку, – прошипела Камилла Фредерику и потянула его за локоть.

– Конечно, – ответил тот, отряхивая руки. – Сейчас вернусь, – сказал он Белль.

Из смежной с кухней комнаты Аннабелль было слышно каждое слово, каждый интонационный оттенок.

– Ты и так каждый день готовишь! У тебя же скоро курсы, тебе мало? Сейчас уже мэр придёт и мисс Уэлш. Что вы тут устроили?

– Кам, – остановил её Фредерик, – это…

– Если ты сейчас скажешь, – перебила его Камилла, и голос её дрогнул, – что это просто пирог, я тебе…

– Это не просто пирог, – ответил Фредерик. – Это пирог с яблоками «Золото Элфина».

– Откуда вообще взялись эти яблоки?!

– Они растут на заднем дворе и как раз в это время созревают; Генри и Марк их принесли, – педантично пояснил Фредерик. – С ними получаются самые вкусные яблочные пироги. Вот увидишь, пирог будет не хуже торта.

– Да при чём тут это!.. – задохнулась от возмущения и обиды Камилла.

В коридоре раздались шаги и вскоре послышался голос мистера Купера. Белль вышла ему навстречу. Пока она здоровалась с мэром, пришла мисс Уэлш.

– Моя любимая крестница, – она мягко обняла Белль. – Сожалею, что не пришла сегодня на кладбище.

– Ничего страшного, крёстная, я понимаю, – ответила Аннабелль.

Раньше, когда маленькая Белль вместе с дедушкой приезжала в Торнфилд, мисс Уэлш иногда сопровождала их на прогулках по городу, но только не на кладбище. Крёстная не любила их. Лишь полгода назад она нарушила свою традицию и пришла проститься с погибшими альпинистами. Белль думалось: мисс Уэлш сделала это, чтобы поддержать её.