Уже понимая, что я больше не приду, он ссутуливает плечи, но продолжает упрямо сидеть, наблюдая как солнце тонет в море.

“Ваши женщины не умеют любить” – обвиняюще сообщает он нашему с ним любовному гнездышку и покидает его, чтобы не возвращаться.

По прилёту я вызываю такси и еду домой, бездумно любуясь ночным Конгламератом. С утра стоит появиться в Конторе, но совершенно нет никаких сил. Не получается ни уснуть ни поесть.Невыплаканные слёзы как будто застряли в горле плотным комком.

Когда мне скинули кучу документов и материалов для подготовки к очередной операции, я не смогла их привычно освоить, разложить по полочкам в голове и вжиться в роль.

Наивно решив, что многолетняя привычка победит, я бодро начинала читать абзац и сбивалась, когда перед глазами неожиданно всплывало лицо Дамира. И всё. Я откидывалась на кресле и смотрела в потолок, перебирая драгоценные жемчужины воспоминаний, как бусины на чётках. Очнувшись от сладостных грёз, пыталась вновь приступить к работе и, пять минут спустя,возвращалась в уютный мир фантазий.

На следующий день удалось взять себя в руки и перестать постоянно “уплывать”. Не то чтобы это сильно помогло. Полной сосредоточенности всё равно не было. Я не всегда могла уловить даже суть, не то что запомнить все мелкие детали. Пришлось набросать на листе бумаги основные моменты и рассказывать самой себе историю, глядя на пункты плана. Это было не более чем сносно, но легенду я сдала куратору без нареканий. И выполнить миссию в конце-концов получилось.

Только для меня было очевидно, что нужного качества работы я продемонстрировать больше не могла. И, что самое страшное, это беспокоило меня меньше, чем фантазии о прошедшем курортном романе.

Делать то, что я сделала было нельзя, но я всё же …

Выкроив себе два выходных дня, я прилетела в Республику и тут же, не экономя на такси, рванула в Пицунду прямо с аэропорта.

Бестолково посетив все знаковые для нас места, я поняла, что мне попросту негде искать его. Летом Республика – гостеприимный курорт, а зимой просто чужая страна. Ни одно из посещаемых нами кафе не работало, на двери турфирмы, где он подрабатывал висел замок, а наши места сейчас, судя по уровню грязи в городе, были просто непроходимым болотом.

Я спустилась к морю по Кипарисовой аллее и пошла в сторону наших скал, попутно размышляя, возможно ли дойти до столицы Республики вдоль берега, и, если да, успею ли я к завтрашнему обеду.

Как ни странно, но сейчас я уже не ощущала себя столь несчастной и потерянной, как последние полгода. Скорее наоборот, пришло какое-то обреченное спокойствие и я стала смиряться с утратой. Ровно до тех пор, пока на моё плечо не легла знакомая рука.

– Если ты не моя Маша, то даже не поворачивайся, – шепнул он на ухо.

Несколько долгих секунд я стояла, не смея шелохнуться, пока он сам не развернул меня.

– Я не Маша, – сказала я и повернула лицо к беспокойному морю, чтобы только не видеть тепла в этих глазах, не провалиться с размаху в итак захлёстывающие чувства.

– А кто? – спокойно уточнил он, обнимая, – в самом деле русалка?

– Шпион Корпорации, – выдохнула я чуть слышно тяжелую правду.

Объятия распались, как и не было, и я поняла, что несмотря на шум моря и свист ветра в ушах он прекрасно всё расслышал.

– И зачем ты только ввязалась во всё это? – спросил Дамир, обхватывая свой совершенный череп обеими руками с видом человека, находящегося в отчаянии.

– Тогда это выглядело хорошей идеей. Да и сейчас… – я вздохнула – Ты и сейчас чужой жених.

– Если дело только в этом…– начал он раздраженно, но тут же замялся, – зачем ты приехала?

– Не знаю. – честно ответила я, – Ты понимаешь, что никому не должен говорить?

– Мне и некому. О нас никто и не знает. И не должен знать.

– Это серьёзный вопрос. Жизни и смерти.

Он сжал мою ладонь и потянул меня ближе к морю. Немного не доходя до уровня самых сильных волн, я скинула куртку и села на неё. Он попросту устроился на мокрых камнях. Мы держались за руки и смотрели как волны исчезают за горизонтом. И молчали. Теперь оба понимали серьёзность и безвыходность ситуации. Продолжать отношения, рискуя жизнью, ни один из нас бы не стал. Это последнее свидание должно стать финалом.

Мой трезвый и нетривиальный разум многое позволял делать на порядок лучше, чем смог бы кто-либо ещё.

Я обманывала многих умных талантливых людей, организации и даже проходила проверки на детекторе, но обмануть Корпорацию мысли не возникало. Не сколько из-за сложности, сколько из-за высоких ставок.

Меня никак не трогали абстрактные миллионы убытков и сотни человеческих жизней, пока это была работа. Я могла рассматривать наравне с чужими и собственную жизнь. Это нисколько не сказывалось на качестве анализа ситуации и четкости действий.

Сейчас же ставкой было существование человека, без которого всё становилось бессмысленным. И я вдруг чётко поняла, что ничто не важно, если его не будет.

Можно не нарушать правила. Отношения придётся прекратить, но он будет жив и здоров.

Изнутри сковал лёгкий холодок, когда я поняла, что прямо сейчас рискую.

– Когда ты уезжаешь? – спросил он нейтральным тоном, как будто ничего и не случилось

– Завтра вечером самолёт, – ответила я, тоже стараясь, чтобы голос не звучал отчаянно

– У меня есть квартира недалеко отсюда, мы сдаём на лето, но сейчас там никого. Пойдём туда, если хочешь?

Я кивнула, но подниматься не стала, хотя на улице было достаточно холодно, тем более без куртки. Хотелось ещё немного подышать морем.

В эту ночь всё было не так, как летом. Чертовски холодно даже вдвоём под одеялом, несмотря на кондиционер, напряженно работающий на обогрев. Весьма искусный и затейливый интим на кровати против обычных простых поз на природе. По всей логике этот секс должен был принести гораздо больше удовольствия, чем наши летние игры. Всё-таки на стареньком диванчике в помещении с задёрнутыми шторами куда больше внимания можно уделить друг другу, а не окружающей среде.

Но того расслабления и погружения в процесс не было. Напряженное ожидание завтра и назревшие вопросы здорово сбивали настрой в самый неподходящий момент.

Мы много разговаривали и раз за разом заходили в тупик. Обвиняли друг друга во всех наших летних недоговорках. Не таясь признавались в любви и не жалели об этих громких словах.

Прощаясь утром, мы оказались в душе вдвоём и лишь там поймали момент, временно отбросив проблемы. Он прижимал меня к себе, держа за бёдра и входя очень глубоко, как будто желал слиться со мной воедино. Я одинаково остро чувствовала скупые струйки уже холодной воды, его жесткие фрикции и ногти его дрожащей от напряжения руки, оставляющие на коже неровные царапины. Мой взгляд уткнулся в пожелтевший от времени край ванны, но я не анализировала картинку, захваченная сумасшедшей смесью ощущений. Наслаждение от удачного угла проникновения, противный запах сырого помещения, неудобство от крайне неудачной постановки стоп – ещё немного и под холодными струями воды икры точно сведёт судорогой, нервозность от понимания что сейчас уходят последние минуты, когда мне стоило бы выйти. Вот уже сейчас я должна была ехать к границе, быть там, а опоздание стремительно увеличивается и я ничего не делаю, чтобы нагнать его. И это совокупное напряжение – физическое, сексуальное и моральное – выплеснулось в нереально яркий оргазм. Моя левая щиколотка не выдержала и подвернулась, и мы оба неуклюже осели на пол ванной.

Дамир меня не провожал – ещё нужно было привести в порядок квартиру. И в коридоре, закрывая за мной дверь, лишь сказал коротко и с сожалением:

– Лучше бы ты и в самом деле была русалкой.

сентябрь 2029 г

Несмотря на то, что народная мудрость гласит про лежащие камни, я знала – ожидание приносит плоды не хуже, чем активные действия. Один нюанс – надо понимать когда и чего следует ждать, а не просто дремать в ожидании неведомого чуда. Я момент упускать не собиралась, и в этот раз жизненный опыт снова победил досужие рассуждения.