Маг вышел на балкон и прикрыл за собой дверь. Ажурные перилла отделяли небольшую площадку с видом на парк. От деревьев тянуло сыростью. По небу плавали тучи. Ветер снова ударил в лицо, заставив поежиться от холода.
— Видение будущего скорее проклятие, чем дар, — Лукас сидел справа от двери на каком-то старом, покосившемся табурете. Он больше не пытался прятать внешность. Но сейчас выглядел лучше, чем при их последней встрече в Гленже. — Все знаешь, но ничего не можешь изменить...
— Ты пугал меня рассказами о конце света...
Вызвать сигарету удалось только левой рукой. Правая совсем потеряла чувствительность. Кровавые разводы так и остались на коже. Оттереть все не удалось.
— И он вполне мог произойти. Ферда видела такой исход. В своем безумии она не способна разглядеть альтернативу. А мне удалось...
— Тогда зачем? — Олеж глубоко затянулся и выдохнул дым. — Зачем столько экспериментов? Если ты знал, что все зря.
— Не зря. Не зря... Истинные получили урок. Болезненный и жестокий. Вспомнили о том, что им нужно работать вместе, а не стремиться уничтожить друг друга. Только в мире можно сохранить мир. Как бы глупо и просто это ни звучало. На какое-то время они запомнят.
— Пробудившиеся чудовища... Тэль убила князя год назад. Все ведь не случайно?
— Нет, — пророк смотрел на парк, но взгляд его был пустым. Отсутствующим. Мысли блуждали где-то далеко отсюда. — Она невольно натянула нить, связывающую ее с Ютой. Дернула, а потом резко отпустила. Твари пробудились от изменений в магическом поле.
Сотни погибших. Среди них дети. Волшебницы. Старики. На восстановление урона уйдут десятки и сотни лет. И все ради того, чтобы кучка носителей Абсолютов вспомнила, что может не только ненавидеть друг друга, но и помогать.
— А потом? Когда все восстановится... Они начнут заново.
Две тысячи лет прошло с предыдущей войны. И они едва не развязали новую. Претензии и интриги дошли до такого накала, что вряд ли удастся урегулировать все так просто. Одного урока истинным будет мало.
— Юта. Теперь они знают, что ее силу можно подчинить, но не избавиться от нее. Она будет сдерживать их. Сторожить Равновесие лучше, чем кто-либо другой. Ты никогда не думал, что без этого монстра, от которого все так стремятся избавиться, нашего мира не существовало бы? Именно она остановила войну. Она заставила Свет и Тьму работать вместе. Она столетиями занимала их разум и не позволяла сцепиться снова. Она — то единственное, что объединяет Абсолюты. Без нее они быстро забудут об опасности и сцепятся снова. Разрушат мир. И даже не заметят...
— Ты не пытался ее уничтожить...
День откровений. Ответов на незаданные вопросы. Стало даже немного странно, что он не понял раньше. Лукас хотел отказаться от Абсолюта, видел в таком исходе спасение. А исчезновение Юты лишь следствие и побочный эффект.
— Никогда, — по губам пророка пробежала улыбка. Изуродованная часть лица стремительно восстанавливалась. Становилась похожа на здоровую.
— Тогда к чему повторение истории?
Собеседник вздохнул, поплотнее запахнулся в свой балахон. Его тоже беспокоила непогода.
— Две тысячи лет назад произошла трагедия. Двое привели в этот мир Свет и Тьму. Двое детей одной матери. Один отвергнутый ею, второй принятый и любимый. Так почему бы двум детям другой матери не изгнать их обратно? Абсолюты не зря считались запретным знанием. Что хорошего они принесли? Только разрушения. Когда-то давно, в том мире, которого нет, от них отказались, потом забыли, а потом нашелся тот, кто поднял старые книги и призвал их снова.
Вот для чего они искали Анджея... Окурок растворился между пальцев. Олеж прислонился к стене. Посмотрел на правую руку, которую больше не чувствовал. Не мог пошевелить. Словно ее не было. Визуально конечность все еще находилась на месте. Но стала чуть тоньше, чем пару минут назад. Совсем отсохнет или процесс еще можно остановить? В затылок настойчиво поскреблись. Илей. Он мог бы помочь. Но не здесь. В дом княгини не войдет никто из истинных. Пока все не закончится.
— Почему именно она? Почему вы выбрали Афистелию?
Люк поднял на него взгляд. С больного глаза пропало бельмо. Теперь оба смотрели пронзительно и ясно. Немного насмешливо. Снисходительно. Лукаво.
— Мы не выбирали, — он покачал головой и усмехнулся. — Ты ее выбрал. Встретил. Полюбил. Она полюбила тебя. Ты мог выбрать любую волшебницу, и история бы изменилась. Все мы уникальны, и наши поступки тоже. Выбери ты Марикетту, все сложилось бы иначе. Не знаю, как именно, но иначе...
По спине пробежал холодок. В груди неприятно кольнуло. Олеж отвел взгляд и медленно разжал левый кулак. Искушение исправить только что исцелившееся лицо пророка оказалось слишком велико.
— Значит, все началось из-за меня...
— Нет. Все началось задолго до твоего рождения. Но на тебе все может закончиться. Или на твоих детях.
— Детях?
Они снова встретились взглядами.
— Ты же не лишишь маленького темного князя матери? Твоим он не станет, но привыкнуть к нему тебе придется.
— Тэль уже отказалась от вашего плана. И вряд ли когда-нибудь изменит свое мнение. Я не стану ее заставлять.
Не говоря уже о том, что сейчас княгиня мертва. И даже если вернется, вряд ли согласиться разделить жизнь со своим убийцей. Сейчас данный вопрос вообще не стоял. Главное, чтобы она вернулась.
— Конечно, не станешь, — светлый не прекращал улыбаться и выглядел совершенно довольным жизнью. — Но когда она спросит, ты ответить ей правду и расскажешь, каким даром будет обладать ваш ребенок. А дальше она решит сама.
Боевик смерил собеседника взглядом, прикидывая, что будет, если приложить его головой о стену. Или об ограду. Усталость растекалась по телу, но на пару ударов сил хватит.
— И каким же? — каким чудом ему хватило терпения задать вопрос спокойным тоном, Олеж не знал. Видимо, частичка Абсолюта внутри помогал сдержаться.
— Увидишь. Эта тайна не из тех, которые ты не сможешь узнать самостоятельно. Я бы тоже хотел посмотреть. Но мне уже пора, — Лукас обвел взглядом окружающий пейзаж. — Я так долго ждал сегодняшний день. Сложно поверить, что он наступил.
Боевик перевел взгляд на парк. Раздражение отступило. Возможно, его успокоила уверенность пророка в том, что Тэль выживет. Вернется. Значит, нужно только подождать. Терпение он уже натренировал.
— Последняя просьба, — светлый встал и снова заглянул ему в глаза. — Если когда-нибудь в нашем мире снова появится пророк, не дай ему пройти Посвящение. Такие знания сводят с ума. Лишают счастья. Делают жизнь мучительной. Отговори. Объясни. А не получится — убей. Порой смерть — единственный выход.
Он исчез раньше, чем Олеж успел ответить. Сказать хотелось многое, но собеседник ускользнул от разговора туда, откуда достать его невозможно. Так или иначе, его просьбу светлый запомнит. А на счет исполнения еще подумает.
Маг медленно сполз по стене. Опустился на каменный пол. Левой рукой пристроил правую на колени. Что бывает с истинными, которые уничтожают свою слабость? Если бы Оливия сожгла свой сад? А Стефания убила своих детей? Что стало бы с ними? Или предполагается, что такой исход невозможен? Но он ведь смог вонзить в грудь Тэль клинок. Заставить ее сердце не биться. Или для колдунов действуют другие правила? Скоро станет ясно. А пока он немного отдохнет. Потом заглянет в кабинет и прочитает дневник. Минут через десять. Или через полчаса...
Глава 2
Он очнулся от холода. Вздрогнул. Распахнул глаза, пытаясь понять, где находится. И почему вообще пришел в себя. Правая рука пульсировала от боли. Тупой. Ноющей. Ввинчивающейся куда-то глубоко внутрь. Пальцы не слушались. А стоило встать, и конечность повисла бесполезной плетью. Но боль — уже хорошо. Чувствительность восстановится, а затем и функциональность.
Олеж вернулся в комнату. Бросил взгляд на постель. Княгиня выглядела также. Ее аура растаяла. Не осталось ни следа Тьмы. Но и ничего нового не появилось. Он подошел ближе. Показалось, что жилка на шее дрогнула. Приложил пальцы. Пульс отсутствовал. Или был настолько редким и слабым, что сразу не прочитать. Целитель понял бы. Ему оставалось только ждать. Хорошо, что есть, чем заняться.
