Гневные глаза Реля переместились на Балта.

– Ошибаетесь! Меня…

– Императрица Ласэна тебя не знает, – спокойно обрезал его Балт. – Да, жрец. Все упоминания о тебе в донесениях Пормкваля для нее ничего не значат. Запомни: императрица не наделяет властью тех, кого она никогда не видела в глаза. Ты у Железного кулака вроде мальчишки-посыльного. Таким же будет отношение к тебе и у Кольтена. Ты здесь не командир, и не только для нас с Кольтеном, но и для последнего вшивого солдата в Седьмой армии.

– Все эти слова я в точности передам Железному кулаку.

– Я и не сомневаюсь. А теперь можешь идти.

– Идти? – переспросил изумленный Рель.

– Ты нам все сказал. Больше нам твоего присутствия здесь не надобно.

Все молча следили за уходящим Релем. Едва за ним закрылась дверь, Дюкр повернулся к Кольтену.

– Возможно, не стоило говорить с ним таким тоном, господин командующий.

Кольтен сонно прищурился.

– Я с ним и не говорил. Это Балт.

Изуродованное лицо виканца довольно улыбалось.

– Расскажи-ка мне лучше о Пормквале, – попросил историка Кольтен. – Ты встречался с ним?

– Доводилось.

– И как он правит? Умело?

– Насколько могу судить, он вообще не занимается управлением, – ответил Дюкр. – Большинство распоряжений отдает человек, которого вы… которого Балт только что выпроводил отсюда. За кулисами хватает тех, кто оказывает влияние на Пормкваля. В основном это знать и богатые торговцы. Они непосредственно ведают снижением пошлин на ввозимые товары и повышением пошлин на вывоз. Разумеется, себе они при этом делают всяческие послабления. По сути, имперское управление Семиградием находится в руках малазанских торговцев. Так было и четыре года назад, когда Пормкваль стал Железным кулаком, так остается и сейчас.

– А кто заправлял в Арене до него? – спросил Балт.

– Картерон Краст. Он погиб.

– Убили? – задал новый вопрос Балт.

– Нет, утонул в Аренской гавани. Ночью.

Кульп фыркнул.

– Краст мог плавать даже в штормовом море, сам будучи мертвецки пьяным, а тут вдруг пошел ко дну, как и его брат Арко. И в обоих случаях утонувших не нашли.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Балт.

Кульп лишь пожал плечами, но не ответил.

– Краст и Арко были соратниками императора, – пояснил Дюкр. – Сдается мне, они разделили участь большинства тех, кто окружал Келланведа, включая Тука-старшего и Амерона. Что интересно, все они как будто бесследно исчезали. Ни одного мертвого тела. Впрочем, теперь это – давняя история. И к тому же запретная.

– Ты считаешь, что их убили по приказу Ласэны? – спросил Балт, обнажая острые корявые зубы. – А представь обстоятельства, когда самые умелые командиры императрицы просто… исчезали. Ты забываешь, историк: прежде чем стать императрицей, Ласэна находилась в самых дружеских отношениях с Крастом, Арко, Амероном, Дассемом и прочими. Представь, каково ей теперь одной, оставленной теми, на кого она полагалась. Такие раны не заживают.

– Неужели она думала, что после убийства Келланведа и Танцора – кстати, они тоже были ее близкими друзьями – старые командиры захотят водить с ней дружбу?

Дюкр чувствовал горечь своих слов. «Эти люди были и моими друзьями».

– Есть ошибки, которые не исправишь, – сказал Балт. – Император и Танцор были умелыми воинами. Но так ли умело они правили?

– Этого мы уже не узнаем, – резко ответил Дюкр.

Ему показалось, что Балт насмешливо хмыкнул.

– Не узнать-то не узнаем, но если и был кто-то, способный увидеть грядущие события, – так это Ласэна.

Кольтен опять плюнул на пол.

– Достаточно об этом, историк. Если тебе не горьки услышанные здесь слова, запиши их.

Командующий вспомнил о Сормо Энате, тихо стоявшем в углу.

– Даже если бы эти слова встали мне поперек горла, я бы все равно их запомнил. Иначе мне было бы стыдно называться историком.

– Пожалуй, ты прав, – сказал ему Кольтен, повернувшись к воплощению знаменитого колдуна. – А скажи, историк, что дает Маллику Релю такую власть над Пормквалем?

– К сожалению, этого я не знаю, господин Кольтен.

– Так разнюхай.

– Вы просите меня стать шпионом?

Кольтен одарил его едва заметной улыбкой.

– А чем ты занимался в шатре кочевников?

Дюкр наморщил лоб.

– Мне пришлось бы отправиться в Арен. Не думаю, что Маллик Рель удостоит меня приглашением на важные заседания. Я же явился невольным свидетелем его унижения. Уверен: сегодня он причислил меня к своим врагам, а его враги имеют обыкновение бесследно исчезать.

– Я исчезать не намерен, – заявил Кольтен. Он подошел ближе и сжал историку плечо. – В таком случае мы вообще выкинем этого Маллика Реля. А ты войдешь в мою свиту.

– Как прикажете, – ответил Дюкр.

– Совещание окончено.

Произнеся эти слова, Кольтен обернулся к малолетнему кол-Дуну.

– Сормо, ты обязательно расскажешь мне про то, что было утром… в шатре. Только не сейчас. Позже.

Колдун поклонился.

Дюкр снял подсохший плащ и вслед за Кульпом покинул помещение. Когда они очутились в коридоре, историк коснулся руки боевого мага и негромко сказал:

– Мне хотелось бы переговорить с вами наедине.

– Вы как будто прочли мои мысли, – ответил Кульп.

Они нашли небольшую комнату, забитую ломаной мебелью.

Похоже, туда давно никто не заходил. Кульп плотно закрыл дверь и запер ее на задвижку. Глаза мага блестели от бешенства.

– Он – не человек. Он – зверь и все воспринимает не разумом, а звериным чутьем. Балт улавливает все хмыканья и хрюканья своего хозяина и переводит их в слова. Никогда еще не встречал такого разговорчивого виканца.

– Но Кольтену было что сказать, и немало, – спокойно ответил Дюкр.

– Думаю, теперь этот жрец Мэля вынашивает мстительные замыслы.

– Возможно. Но меня потрясло другое – слова Балта в защиту императрицы.

– Вы согласны с его доводами?

– То, что Ласэна сожалеет о своих поступках и страдает от тягот одиночества, которые принесла ей власть? Возможно, оно и так. Только события далекого прошлого не переиграешь заново.

– Вы полагаете, Ласэна прониклась доверием к этим виканским дикарям?

– Я знаю лишь, что она дала аудиенцию Кольтену. Возможно, вместе с ним там был и Балт, раз он повсюду таскается с хозяином. Однако мы можем только гадать, о чем императрица говорила с ними в своих покоях.

Историк передернул плечами.

– Во всяком случае, кто-то успел рассказать им про Маллика Реля. А что вы думаете, Кульп, об этом малолетнем колдуне?

– Малолетнем? – нахмурился боевой маг. – Я ощущаю в нем не мальчишку, а старика. Я понял, что он проходил ритуал вкушения кобыльей крови. Для колдуна этот ритуал означает переход в стадию Железа – время наибольшей силы. Вы следили за Сормо? Он пустил стрелу в Реля и молча смотрел, как тот себя поведет.

– Однако вы предпочли усомниться в возможностях переселения души.

– Сормо незачем знать, что я чувствую на самом деле. Я и дальше намерен относиться к нему как к мальчишке-самозванцу. Если моя уловка сработает, он перестанет меня замечать.

В тесной комнате отчаянно пахло пылью. Дюкр глотнул застоялый воздух.

– Кульп, у меня к вам есть одна просьба.

– Какая же, господин историк?

– Не волнуйтесь, она не имеет ни малейшего отношения к Кольтену, Релю или Сормо.

– Я вас слушаю, Дюкр.

– Я прошу вас помочь мне освободить одного узника.

– Из хиссарской тюрьмы? – Кульп покачал головой. – Увы, господин историк, у меня нет знакомых среди хиссарских тюремщиков.

– Берите выше, Кульп. Этот человек – узник империи.

– Где он содержится?

– Его продали в рабство, Кульп. Сейчас он на отатаральских рудниках.

Кульп опешил.

– Клобук вас накрой, Дюкр. Вы решаетесь просить помощи у меня? У мага? И вы думаете, я охотно соглашусь приблизиться к тем рудникам? Отатаральская руда разрушает магию, а самих магов делает безумцами.