Вскоре Джонс все же добралась до домика Кати и вот удача… успела ее «уловить» прямо около забора с велосипедом и тремя списками для предстоящих покупок. Тяжело отдышавшись Джонс любезно поздоровалась с Кати. Та в свою очередь неодумевающим взглядом посмотрела на Джонс и не знала с чего бы начать их внезапный диалог: с причины ее столь внезапного появления или с неуклюжего и растерявшегося вида ее приятельницы.
–Доброе утро, Джонс, выглядишь не важно, что то случилось
Не ,спеша отдышавшись Джонс присела на близ стоящую лавочку и начала беседу, при этом одновременно поправляя свою прическу.
– Кати, дорогая, как я рада тебя видеть. Думала уже не успею перехватить тебя в последний момент. Мне очень нужна твоя помощь. Тут Джонс «в красках» последовательно и ходко начала пересказывать все события последний дней. Слова то и дело «переплетались» на языке, а речь теряла внятность и четкость. Вместе с тем мимика Кати менялась с каждой минутой, осознавая весь ужас ситуации она в какой то момент перестала воспринимать речь Джонс и ушла в себя. Ее лицо будто сконфузилось и приобрело бледно-белый окрас. Встревоженная Кати с самого детства привыкла воспринимать все события близко к сердцу, будь это смерть близкого человека ли посеянные ключи. По окончании разговора Джонс медленно подняла свои обеспокоенные глаза на Кати и всерьез обеспокоилась ее состоянием и уже на автомате стала доставать телефон, дабы вызвать экстренную скорую помощь. Но к счастью Кати вовремя пришла в себя и безо всяких упреков согласилась посидеть с малышкой Дарри, но после похода в магазин. На этом они и разошлись, а гостинцы она не приняла и сказала Джонс, чтобы та не маялась дурью и лучше оставила на прозапасы или отдала Дарри.
По приходу домой Джонс сообщило столь приятно изестие и вела быстренько собираться, т.к через 30 мин за ними должен зайти Николас. Во время столь поспешных и шумных сборов проснулась малышка Дарри. К счастью, с Кати он хорошо ладили и она была не впрочь побыть с ней пару часов. Мэригон не стала оповещать Дарри куда они идут, единственное она успела приготовить ей завтрак и пожелать хорошего дня.
– Слушайся мисс Кати, мой зайчик. Мы с бабушкой будем совсем скоро.
Выйдя из дома они сопроводили Кати, рассказав всех тонкостях их быта и воспитания Дарри и скорым шагом направились навстречу к Николасу, который ждал их уже у входа с букетом полевых ромашек.
Все трое не спеша направились направились в сторону ярмарки(где собственно и нашли тело По), то и дело отталкивая от себя непослушных пчел.
Погода стояла душная, Джонс то и дело была обеспокоена внезапным появлением грозы или без перебойным ливнем. Людей на улицах Парижа стало немного больше, но и те ходили с недоверчивым и презренным взглядом ко всему живому и постоянного опасались абсолютно всего. Горожане стали делиться на два лагеря: те, кто не выходил на улицу, потому что ужасающе боялся новой эпидемии и те, кому надоели громкоговорители, предупреждающие о правилах безопасности, также разного рода новости новости, слухи и они преднамеренно прятались дома ради скорого избавления от информационного мусора.
Дорога была не близкая, но Джонс старалась не отставать от Мэригон и Николаса, то и дело повторяя про себя, что с ней все в порядке. По пути они встретили много знакомых лиц, но многословить с ними не стали и ограничились только простым, дружеским поклоном. От лежащих повсюду трупов им становилось не по себе. То и дело кружилась голова и адски хотелось пить, но вода у Джонс закончилась еще на половине пути. Трупов было много, на первый взгляд нельзя было определить конкретного человека, но по силуэту в близи было все понятно. Страшнее и больнее всего было находить трупы детей, которые еще только готовились постичь первые азы столь суровой реальности и совсем недавно беззаботно бегали на необъятной поляне. Зрелище их шокировало с пронзительной и мимолетной скоростью. Порой Джонс прикрывала глаза своей легкой , летней панамкой, чтобы лишний раз не видеть этой устрашенной картины. Спустя еще пару мгновений они очутились около того самого места. Больше всего от увиденного побледнела Мэригон. Она хоть и строила догадки , что ей предстояло увидеть и к чему готовиться, но ее предположения оказались всего лишь невозримой пылью, по сравнению с тем, что она увидела. Зрелище было примерно такое: на лесной , живописно зеленой траве лежал труп его сына, облик лица было уже плохо видно, глаза и руки приобретали форму желе, которое вот, вот растечется в липкую массу., из синей, шелковой рубашки местами выпирало что то белое, скорее всего заварной крем, который служит ярким дополнением во всех тортах и эклерах. Мэригон хотела бежать вспять, ей хотелось просто верить, что это остаток праздничного торта, который выкинули по причине испорченности, а не тело ее сына. На ее лице медленно потекли слезы, она осторожно схватилась об руку своей мамы и тихо начала плакать, так пронзительно, что ее в ее слезах была видна вся боль, невыносимая утрата, беззащитность которую испытывали и возможно еще не раз испытают другие женщины, чьим детям суждено так рано попрощаться с жизнью. Около четверти часа Мэригон еще была «прикована» к Джонс и смотрела в пустоту.
Отстранившись от всего былого, ее взгляд будто разъедал, изводил все живое на ее пути, при этом ядко и метко уничтожал ее душу. Она была мертва, мертва как человек, который потерял пол под ногами и защиту над головой. Ее сердце остывало с каждой минутой, а тело безудержно буквально стонало, кричало, просило о помощи и иногда в порывах короткого ожидания наполняло ее грудь кислородом. Погрузившись в себя Мэригон не заметила как легонько по ее худощавым плечам дотрагивается рука Джонс. Мэригон медленно приподняла свои отяжелевшие веки и увидела там размытое очертание ее матери ,осторожно при этом убрав ее дрожащую руку. Джонс была обеспокоена состоянием Мэригон и настойчиво убеждала ее потихоньку возвратиться домой. Но Мэригон убедила мать, что с ней все хорошо. Джонс помогла ей подняться и они медленно стремились подойти к омертвленному трупу. Запах конечно стоял тошнотворный и омерзительный, но все трое понимали, что несмотря на все, это единственный шанс хоть как то проститься с Поттером. Мэригон подошла ближе всех, осторожно склонив над сыном бледно истощенную голову. В своих мыслях она повторяла всего лишь несколько непростых слов : Сынок, вернись к маме, пожалуйста. Они звучали как молитва, но каждый раз на слове «пожалуйста» у нее обрывалась речь, кислород в груди кончался,а слезы так и продолжали невольно капать на просохшую землю. После она неуклюже приподнялась и сделала обошла пару раз застывшее тело Поттера, дабы попрощаться с ним в последний раз. Но обйдя в очередной раз она увидела нечто странное и подозрительное. То, что вызвало недоумение не только у нее. Все трое затихли.
Глава 8
Джонс и Николас не спеша подобрались в Мэригон и как будто вкопанные уставились на белый конверт, который лежа совсем неподалеку. Конверт был запечатан очень плотно с необычной печатью, а его обложка была очень липкой на ощуп. У всех троих не возникало желания его открывать, т.к возможно его кто то случайно обронил или случайно выбросил. Спустя несколько мгновений Мэригон все же решила перевернуть конверт и хотя бы узнать от кого он и кому. Найдя неподалеку палку и осторожно перевернув конверт она была в недоумении. На обложке хоть и не четко, но достаточно узнаваемо виднелась надпись « Mrs Merigon Smit de Mstr N». Мэригон пыталась ущепнуть себя и уверить всех, что это был сон, но как бы она не пыталась, ее попытки одна за другой претерпевали крах. Вопросов было очень много, а ответов им никто не давал. Позже совместно было принято решение взять конверт домой и там же с ним разобраться. Хорош бы если это просто письмо от какого нибудь тайного знакомого или редактора, но строить догадки Мэригон не стала, ведь оно может быть от кого угодно и хотелось конечно верить, что содержание этого письма было не таким жутким как череда предшествующих событий, которые так внезапно легли на ее плечи.
