— Значит вы и сейчас вернулись оттуда?

— Да, два раза на неделе встречаемся. Это уже как традиция, — Филиппов вел себя в квартире по-хозяйски, поэтому всем нам любезно налил чая и достал какие-то песочные печенья из верхнего шкафа. Не удивляюсь этому нисколько, ведь наверняка мужчина здесь бывает чаще, чем я могла себе предположить. Вот она — настоящая дружба. А ведь Добрынин тут живет не так давно.

— Весело, что у вас есть чем заняться.

— Боюсь, без тенниса с ума бы сошли с нашим бешеным графиком. Сейчас еще все на мои плечи упало, Леня успевает параллельно заниматься ремонтом, — Александр приземлился на диване рядом со мной, закинув руку на верхушку.

— Не преувеличивай. Свою работу на тебя точно не скидывал, — усмехнулся Лео, не отрываясь от своего ноутбука, в котором что-то яростно печатал. Даже при разговоре он успевал выполнять работу.

— Но, как минимум, в галерею приезжаешь редко.

— Ремонт ждать не будет, квартиру снял всего на месяц, — буркнул мужчина, недовольно посмотрев на друга.

— Подождите. А что там с рабочими? — удивилась я. Помню, что Леонид упоминал про бригаду. Неужели что-то пошло не так?

— А, так ты не знаешь? Они слились, представляешь? Выкрали какую-то часть материалов и свалили, — Филиппов поедал печенье, не поведя и бровью.

— Серьезно? Вы написали заявление?

— Я все предоставил им: контакты, переписку и переводы. Надеюсь, что их найдут, — Добрынин устало потер глаза. За окном стало смеркаться. Надо бы возвращаться домой и иди гулять с Моцартом. Мопс не любит подолгу терпеть.

— Что ж. Большое спасибо за чай, свой договор забираю себе. Пойду я, — поднялась с дивана, взяв документы в руки, и направилась в прихожую, вдевая ноги в тапочки.

— Постой, — остановил меня мужчина. — Сколько тебе примерно нужно времени для двух других картин?

— Дай мне неделю. Как раз перед отъездом все отдам, — улыбнулась я, поворачиваясь к Лео лицом.

— Точно, переезд. Может быть ты пока у меня поживешь?

— Что? — предложение Добрынина меня привело в шок. Помню, как сама ему предлагала пожить у меня, а теперь это делает он. Но сейчас от этого даже еще больше неловко, чем, когда мы не так близко знали друг друга.

— Ну…ты и так с моим псом возишься. Я тебе очень благодарен. А нынче цены на съем огромные.

— Ничего страшного, — перебиваю его. — Я справлюсь. Спасибо за предложение, но не уверена, что это будет правильно.

Лео застыл напротив меня.

— Хорошо. Настаивать не буду. Но знай — предложение будет актуально всегда, — мужчина немного расслабился, а после закрыл за мной дверь. Мне приятно, что Добрынин добр ко мне. Главное — не перейти ту самую черту, за которой наша дружба заканчивается, а значит и всему остальному — конец.

Я вернулась в квартиру. Мопс уже стоял, как на стороже, и ожидал команды идти гулять. Пришлось быстро одеваться и выходить с Моцартом на улицу. В этот раз было еще холоднее, чем утром. Закуталась в свой шарф, спрятав покрасневший нос, и натянула чуть ли не до локтей варежки, чтобы не остаться без пальцев. Зато пес был в восторге от прогулки — все же теплая зимняя одежда не позволяла ему сильно мерзнуть, а значит он мог спокойно наслаждаться прогулкой. На площадке вновь было тихо. Я присела на скамейку, отпуская мопса побегать по маленькой территории, а сама устремила свой взгляд куда-то вверх, рассматривая звездное небо. Сегодня луну видно очень хорошо — такая яркая. Ее серебристый отблеск виднелся на белом вечернем снегу, превращая это в какие-то самоцветы, переливающимися между собой.

Вдруг я услышала женский смех и повернула голову. Нина шла вместе со Львом и широко улыбалась. Парень нес за собой свой рюкзак и здраво шутил, вызывая у девушки приступы звонкого смеха. А со стороны она выглядела очень даже счастливой вместе с Добрыниным. Все же нашли точки соприкосновения. Мне казалось, что нынче только парни увлекаются компьютерными играми, но Нине удалось вновь удивить меня. Разносторонняя девушка.

И внезапно заметила знакомую машину возле нашего подъезда. Это был Адриан, не иначе. Он не дозвонился и решил приехать лично — еще не хлеще. Только перед сном мне не хватало выяснения отношений. Я сама все разрушила тем, что позволила Чернову поцеловать меня, тем самым, стирая границы между нашими прежними хорошими отношениями. Сейчас же чувствую себя виноватой, но пока не готова к общению с Адрианом — мне надо немного подумать, разобраться в своих мыслях, потому что там полный кавардак и только потом собраться с силами, чтобы все рассказать мужчине.

А сейчас он только делает хуже. Я могу наговорить того, чего не хотела бы. Но и выгнать его навряд ли получится просто так. Как минимум — Чернов выше и больше, сильнее физически, а я — а что я могу ему сделать? Максимум, наорать. Но в случае с ним ругаться мне не хочется.

— Моцарт, ко мне, — подзываю пса к себе, чтобы зацепить поводок к ошейнику. Мопс послушно подбегает и усаживается на снег, дожидаясь меня. Собираю все силы в кулак и иду в сторону дома, спрятав руки в карманы. Может накинуть капюшон и пройти мимо? В темноте он навряд ли будет рассматривать каждую девушку.

Все же, попытка не пытка. Прикрываю шарфом себя почти по нос, натягиваю пушистый капюшон, тем самым закрывая обзор на лицо, и прохожу молча мимо Адриана, стоящего возле своей машины и посматривающего в стороны с надеждой увидеть меня.

Иду боком, чтобы не раскрывать своей личности и почти успеваю забежать в подъезд.

— Лера? Подожди! — крикнул Чернов за спиной.

Все равно зашла внутрь, чтобы не мерзнуть. Адриан успевает подхватить дверь рукой и пойти следом.

— Лера. Прошу, давай поговорим.

— Адриан, пожалуйста, не сейчас. Я позвоню тебе, как буду готова все это обсудить, — даже не смотрю в его сторону и поднимаюсь с Моцартом все выше и выше.

— Я хочу извиниться, — мужчина продолжает идти за мной.

Молчу, прикусив язык во рту. Боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Прибавляю шаг, чтобы поскорее оказаться дома, но Адриан нисколько не сдается. В конечном итоге ловит меня за руку прямо в коридоре.

— Лера, пожалуйста.

— Адриан, — смотрю ему в глаза. — Дай мне время. Я тоже виновата перед тобой.

— Ты не виновата. Я сам это начал.

— А я дура, что согласилась на это, — шепотом выдаю я, понимая, что нас могут сейчас спокойно услышать. Не хотелось бы из этого раздувать глупые слухи.

— Я…ты мне нравишься, понимаешь? — эти слова еще больше стали давить на меня. Чернов выбрал не самое подходящее время для признаний, когда я настолько раздражена и нахожусь в нежелании обсуждать сейчас амурные дела.

— Понимаю. Но давай обсудим это позже, когда я смогу принять окончательное решение. Путать тебя — не в моих принципах. Должна быть четкая граница.

— Почему? Почему ты себе не позволяешь расслабиться, кому-то довериться? — опечаленно спрашивает Адриан, подтянув меня к себе.

Я замолчала, хватая воздухом ртом.

— Потому что боюсь. Ты уедешь и что тогда? Я останусь тут одна, со своими никому ненужными чувствами. И зачем все это? Я не хочу страдать, — выдала я на одном дыхании, осознавая, что рассказала о своих опасениях. Не хочу нырять в это болото, которое не принесет ничего хорошего, кроме слез и страданий.

— Ты…так значит…

— Сейчас я ничего не чувствую по отношению к тебе, кроме дружбы. И поэтому давай оставим все, как есть. Поцелуй ничего не значит, минутная слабость. Если ты хочешь продолжить общение — не пересекай границу дозволенного и не искушай меня ею, если ты не готов — тогда нам придется попрощаться.

Чернов отступил, опустив глаза.

Неожиданно в коридор вышел Филиппов из квартиры Лео и увидел меня с Адрианом.

— Лера, все хорошо?

— Да, все в порядке, — улыбаюсь краем губ, чтобы не показать ему того, что на самом деле творится у меня на душе. Мне самой больно это говорить, отталкивать человека, но я хочу себя обезопасить от дальнейших мучений. Я всего боюсь. Боюсь снова плакать, осознавать, что меня бросили, наобещав гору счастья и море любви. Боюсь, что снова замкнусь к себе и Ире вновь придется доставать меня из этого состояния. Зачем? Зачем мне все это?