– Слушай, ты не обижайся, мне завтра на работу, я бы хотел отдохнуть, – сказал я и поцеловал её, когда она встала на ноги.
– Я тебе мешаю? – спросила она.
– Я бы позволил тебе остаться, но Оля может заявиться в любой момент, – сказал я.
– Это тебя волнует мой сладкий Вячеслав?
– Не особо. Просто не хочу ругани лишний раз. Трепать нервы себе, выслушивать. К тому же, я ещё не понял, что между нами происходит. Любовью это конечно назвать нельзя. Может просто порочная связь и ничего больше. Может завтра мы остынем и больше никогда не увидимся, ты не захочешь сюда переезжать.
– Бедный мой Вячеслав, – сказала Ассоль и хотела обнять меня. – Не бойся, я всегда буду рядом.
– Да хватит меня сюсюкать и прижимать к груди, как будто я ребёнок! – прикрикнул я и попятился. – Что между нами? Нет, ты конечно космическая девушка, во всём, пфф, да у меня даже слов нет, чтобы описать свои чувства, но порой мне кажется, что ты сумасшедшая, с тобой явно что-то не так.
– Глупый. Зачем ты так терзаешь себя этими нелепыми догадками. Перестань! Ты натурально сам с ума сойдёшь. Я обычная девушка, моё имя Ассоль, фамилия Тушина, переехала с дядей недавно в этот город. Дядя мой большой человек. Родители, эм, я их не знаю.
«Что, если Вадим был прав? Дядя – это возможно никакой не дядя, а в другом смысле «дядя» или даже в нескольких. Например он ей никто или любовник, у которого уже ничего не получается, потому, что он стар, но содержит её и ему это доставляет удовольствие. А она просто умом поврежденная и исполняет его прихоти, а потом приходит и рассказывает ему. Или он натурально её муж, но всегда занят, девушка жаждет любви, вот и нашла отраду, а «дядя» это так, чтобы звучало», – размышлял я тогда.
– Ты мне не веришь? – спросила Ассоль серьёзно.
– А этот, твой дядя, он кто? – спросил я не унимаясь.
– Он владелец бизнеса. Хватит меня подозревать в чём-то. Давай лучше займёмся сексом. Ты же хочешь меня?
Я смотрел в её хищные карие глаза, на её губы, шею, плечи, грудь, изгибы талии, выпуклости бёдер и сужение их к низу. Я смотрел на гладкий треугольник, который был словно перевернутый фронтон над воротами, воротами в райские кущи, или, воротами под адские своды.
Я устоял. Мы оделись. Я дал девушке свою футболку. Я был действительно очень слаб. Я хотел её, несомненно, но физиология вещь такая, что нужно время на восстановление. Я решил принять ванну, но сначала поесть. Я нажарил яиц с тремя оставшимися сосисками, порезав их на тонкие кружки, чтобы было больше. Ассоль присоединилась ко мне. Мы поели и я пошёл набрать ванну.
Я лежал в воде и получал удовольствие. Меня клонило в сон, я чувствовал себя выжатым лимоном. Если честно, я не хотел уже ничего, а только спать. Но в ванную вошла Ассоль. Она скинула футболку и залезла ко мне в воду. Она водила пальчиками ног по моему члену.
– Слушай, я устал, правда, может хватит на сегодня? – причитал я.
– Не-а, – помотала головой девушка. – Я хочу ещё.
– Да ты ненасытная прям. Я самое большее делал пять раз за ночь, и то, когда мне было двадцать четыре года. У тебя точно всё нормально?
– Да, я просто хочу трахаться. Что здесь такого?
– Ну, в общем ничего, но и много тоже не очень хорошо. Я как-то странно себя чувствую к тому же.
Отговориться мне не удалось. Мы вышли из ванны, Ассоль тут же начала лезть ко мне. Я всячески пытался остановить её, но ей было плевать на моё состояние. Она словно заряжалась энергией от этого.
– У меня есть идея, – сказала она. – Ты будешь меня рисовать, ты же можешь. Обнажённой.
– Да, можно попробовать, – согласился я.
– Вот, как раз и сил наберешься, пока будешь меня рисовать.
Я поставил мольберт, который мне когда-то подарили друзья на какой-то из дней рождения. Я был тогда очень рад, так как у меня его не было, но больше я был рад тому, что они внимательно отнеслись к подарку для меня. Они знали моё хобби.
Установив на мольберт холст, совсем небольшой, так как на больших я плохо мог рисовать с натуры. Я это знаю, так как рисовал Олю. Вышло честно сказать – плохо.
Ассоль приняла пикантную позу на сложенном диване, что стоял в комнате. Я начал…»
#
– Постойте Вячеслав, – оборвал его доктор Кант. – Сделаем перерыв. Мы отдохнём и вы отдохните. Спасибо, что участвуете, вам это на пользу. Санитар, любезный, налейте ему чаю и дайте вафли.
– Фух, – махала планшеткой у лица Анастасия Николаевна. – А вы говорите у него нет бзиков на сексуальной почве. Я вся вспотела.
– В том и дело, они только в рассказе, – сказал Кант. – Поверьте, впереди ещё много интересного. За всю свою практику я не слышал ничего подобного, понимаете.
– Он очень подробно рассказывает об этом, чисто, как будто это происходило на самом деле, – сказала Маргарита Юрьевна. – Я даже на мгновение поверила.
– Он замечательный рассказчик, потому, что сам верит в то, что говорит, – ответил Кант. – Но не поддавайтесь. Почему он так подробно рассказывает, вы непременно узнаете позже. Поистине, это вопиющий случай в психиатрии.
– Объясните, чем он вопиющий? – резко влезла в беседу Зинаида.
– Обычно пациенты с отклонениями такого рода, рассказывают эпизодически, не точно, без связи в повествовании и времени. Тут, дорогая Зинаида, совсем другое, невероятное. Вы во всём сами убедитесь. Терпение, Зинаида, терпение. А теперь, идемте все перекусим, у меня с утра ничего не было в желудке.
Они пришли в столовую для персонала. Все вместе сели за один стол. Рядом, за столом сидели ещё несколько человек. Им принесли манную кашу с растопленным сливочным маслом в центре глубокой тарелки. Белый хлеб, нарезанные ветчину и сыр.
– Завтрак сегодня хороший, – сказал Кант поварихе, когда она отходила от стола. – Пациенты все поели? Были ли инциденты?
– Все поели, спокойно сегодня всё было, – ответила повариха.
– Ну вот и славненько. Дамы и господа, приятного аппетита!
Все ответили взаимно. Помещение наполнилось стуком ложек о тарелки.
– Электроэнцефалограмма выявила что-нибудь? – спросил Александр Каренович. Гладко выбритый, в очках, высокий. Он сидел напротив Зинаиды.
– Чист. Все нейронные связи в полном порядке, – ответил Кант отправляя бутерброд в рот. – Никаких функциональных расстройств. Дело в том, дамы и господа, что я уже заканчиваю научную диссертацию на этот счёт. Скорее заканчивайте трапезу, дальше ещё интересней.
– Могу предположить, что у него Парамнезия2*? – как будто спросила Анастасия Николаевна.
– Нет, что вы, – улыбнулся Кант.
– Псевдореминисценция3*? – предложил Александр Каренович.
– Близко, но нет, – ответил Кант. – И вообще, почему вы меня спрашиваете, как будто мы в города играем.
– Конфабуляции4*, – сказал Андрей Григорьевич.
– Верно! – сказал Кант. – Верно, мой друг.
Когда они закончили с поздним завтраком, то вернулись в комнату с решёткой. Кант сделал себе кофе, предложил остальным, но все отказались. Пациент к этому времени съел несколько вафель.
– Скажите доктор, а почему он не брит? – спросила Маргарита Юрьевна. – У вас это разрешено?
– Я, как главный врач, упразднил некоторые жёсткие требования, для некоторых пациентов. Он соблюдает гигиену, не буйный и он сам меня об этом просил.
– А с чем он это связывает?
– Что именно? – не понял Кант.
– Внешний вид.
– Не знаю, ему так нравится. Возможно, он когда-то кого-то видел в таком виде и ему понравилось. А возможно, он, как это называется в христианстве, эмм, а давайте у него и спросим. Вячеслав, скажите, почему вы попросили меня разрешить вам не брить бороды и не стричь волос?
– Да вы и сами уже ответили на этот вопрос…
– Вспомнил, умерщвление плоти. Ха-ха. Верно? – с издевкой сказал Кант, но его «остроумную» шутку атеиста никто не оценил.