Она была невероятно прекрасна, неземной красоты. Она была одета в платье чёрного цвета с пышной юбкой и короткую кожаную курточку. Кудрявый черный волос, а в руке она держала красную розу на длинной ножке.

Девушка остановилась и смотрела на мои работы. В её глазах сверкал огонь желания, страсти, лукавства. Я потерял на мгновение рассудок.

– А вы можете исполнить мой портрет прямо сейчас? – спросила она.

Я ответил, что могу постараться, хотя люди не мой профиль, как я думал.

– Если выполните мою просьбу, я щедро вас отблагодарю, – сказала она. – Под тенью вон того дерева, на фоне этой тротуарной плитки и стены из красного кирпича.

Мне тогда в ней понравилось всё. Манера говорить, высоко и изысканно, как будто она пришла прямиком из девятнадцатого века. Она разбиралась в живописи, поэзии, у неё был вкус.

Я принялся за работу. Выходило очень даже неплохо. Я не подозревал, что могу так. Нет, мне приходилось рисовать с натуры, некоторых моих бывших девушек, в обнажённом виде, но получалось так себе, а с лицами вообще не очень. А тут получался идеальный рисунок. Будто эта девушка была сама одной из девяти мифических муз и сама управлял моей рукой. Краски, мазки и штрихи ложились так, как будто они там уже были, а я просто их повторял. Я погрузился с головою в работу и не заметил, как пришёл день.

Когда я закончил, было около полудня. Утренняя прохлада сменилась полуденным теплом. Кругом ходили люди, фотографировались, бегали радостные дети, стоял гул от машин.

– Вы справились превосходно! – сказала девушка, посмотрев на работу. – Вы большой молодец. Вот, возьмите эти деньги, вы заслужили.

Она протянула мне пакет денег, при том, что я не видел, откуда она его достала. Я сначала побоялся брать эти деньги, там была приличная сумма. «Где она их взяла? Кто она?» – думал я. Всё это мне показалось странным. Я взял деньги, а она взяла картину.

– Что-то мучает вас, – сказала она.

– Здесь же очень много, – сказал растерянно я.

– Нет, я не об этом. С вашими желаниями не считаются, а натура вы очень горячая, – она сверкнула глазами. – Советую на эти деньги съездить на побережье, подышать морским воздухом. До свидания!

Пока я смотрел на пухлый пакет, девушка растворилась в безликой толпе. Люди, конкретно человек пять, увидев меня с пакетом денег, купили у меня по картине. Это был самый прибыльный и пожалуй странный день в моей жизни.

Мы с Олей поехали в Сочи. Она вся светилась, была радостная, не кривила лицо и не попрекала. Электричка прибыла на вокзал с опозданием. Кстати об электричке, когда я шёл по вагонам в туалет, на мгновение мне показалось, что в противоположную сторону от меня, через двери вагонов шла она, та кого ещё вчера я рисовал. Точнее, я точно её видел, она мне улыбнулась, а потом будто исчезла. Я подумал, что это моё воображение разыгралось. На самом деле я очень хотел увидеть её ещё раз.

В общем мы протискивались с Олей через толпу на вокзале. Диспетчер объявлял о прибытии скорого поезда и о том, чтобы люди были осторожны на путях. Солнце было активное, стоял зной. Но ощущался морской воздух. Оля была одета в шорты и топ, я был в шортах и футболке. Я тащил чёртов чемодан на колёсиках, в котором лежало всё её барахло, как будто мы приехали на месяц. Мне казалось, что там лежат кирпичи. Свои вещи вместились у меня в рюкзаке.

Мы разместились в гостинице недалеко от набережной, заплатив приличную сумму за несколько суток. Я сразу сходил в душ, Оля тоже. Затем мы пошли прогуляться, Оля захотела прокатиться на яхте, я не стал спорить и мы пошли. Но тут, она услышала зазывал и её глаза округлились. Мы подошли к пункту и женщина красноречиво распиналась перед нами целых двадцать минут. Мне если честно было не интересно, но моя спутница решила, что мы готовы к этому путешествию.

Мы вернулись в гостиницу, собрали необходимые вещи, а к вечеру были снова в морском порту Сочи. Мы взяли билеты на круиз по чёрному морю, на теплоходе «Князь Владимир». Но мне удалось уговорить Олю, чтоб взять не на все восемь дней, через Ялту и Севастополь, а лишь на ночь до Новороссийска. Не то, чтобы я скупой, просто я бы сошёл с ума там. Да и просто я не хотел!

Она очень сердилась на меня, фыркала, проклинала. Но, я и без того к этому привык. Ремарка: хреновая привычка! В шесть часов вечера началась посадка. Обиженная Оля ускакала с вещами вперёд меня и затерялась где-то в толпе. Я шёл не спеша с потоком людей и думал о том, что не на того человека я трачу деньги и время. Это такая порода людей, сколько не дай, сколько не делай добра, а всё хреновый будешь. Деньги приходят и уходят, а времени потраченного не вернёшь.

И тут случилось неожиданное и совершенно фантастическое. На набережной, в красном вечернем платье, красной шляпке с лентой и красных лакированных туфлях, стояла она. Да, та самая девушка, которую я рисовал в сквере «Дружбы Народов». Невероятно! Совпадение? Внезапно подул ветер и задрал её платье, обнажив стройные ноги в чёрных чулках на подвязках. Одной рукой она придерживала шляпку, второй ухватилась за подол платья (см. обложка).

Как это возможно?

– Здравствуйте! – поздоровался я.

– Добрый вечер! – сдержанно улыбнулась она. – Какое совпадение!

– Да уж, это точно! – сказал я. – А вы гуляете здесь?

– Да, я плыву в круиз на этом девяти – палубном гиганте, – сказала она и указала на мой теплоход.

– Я тоже, – радостно ответил я, но тут же осекся, ведь я был не один.

– Может на закате выпьем по коктейлю? – спросила она.

– А, да, то есть – нет. Простите, я не один плыву. А где же ваш багаж, давайте помогу донести.

– Спасибо! Не нужно, вещи уже в каюте, – ответила она. – Досадно, что вы не можете составить мне компанию за коктейлем этим прекрасным вечером, под дуновение морского прохладного бриза. Я надеялась понаблюдать за тем, как дельфины резвятся в лучах заката.

После этого я пришёл в каюту, где лежала на постели Оля, она даже не оторвалась от телефона. Каюта нам досталась хорошая, категории «А», на четвёртой палубе, внешняя с иллюминатором.

– Где ты ходишь? – возмущённо спросила Оля. – Я есть хочу.

– Сходи да поешь, – безучастно ответил я.

Тогда я впервые почувствовал обузой не себя, а её – Олю. Я знал, что я уже давно стал для неё обузой, но не уходила она от меня потому, что её просто всё устраивало. А теперь я почувствовал обратное. Мне как будто открыли глаза. Неужели эти четыре года я был так слеп? Неужели я был такой тряпкой? Какой кошмар!

– Ты слышал, я хочу есть! – вывела она меня из раздумий.

– Так иди и поешь! – грубо ответил я. – Ты что, шага без меня не можешь сделать!? Как с подругами гулять и шляться до утра, так это мы можем. Привыкла на шее сидеть! Пойди хоть раз заработай себе на хлеб, только и можешь, что требовать и пилить, винить вечно всех, кроме себя. Ты учёбу бросила, на нормальную работу не хочешь идти, да собственно и не способна. Такие как ты – опухоль, на жизни других людей.

– А что же ты до сих пор со мной? – закричала она. – Да потому, что никому нахрен не нужен со своим малеваньем и писаниной. Я то себе ещё заработаю, в отличие от тебя.

– Ага, чем? П####й если только! Это всё, что ты можешь, да и то…

Это было несомненно грубо, но я устал терпеть её выходки. Я кинул ей денег и вышел прочь из каюты. В лицо бил свежестью морской бриз. Лучи закатного солнца играли на водной глади и освещали палубы теплохода. Я пошёл по палубе пройтись. Мимо меня проходили довольные люди, счастливые пары, что вызывало у меня улыбку в душе. Внезапно на меня нахлынуло вдохновение. В силу своего увлечения, я не мог не взять с собой небольшой холст 35 на 40 см, он отлично помещался в рюкзак и, конечно же краски. Я вернулся в каюту, Оли не было. Я взял, что мне нужно и вернулся на палубу, рисовать морскую гладь в золотых лучах заката, погружающийся диск солнца в воду на горизонте и редких чаек. Я мгновенно забыл о ссоре, злости и почти обо всём на свете. С последним гаснущим за водной гладью лучом солнца я закончил. Мне не хватило слегка жёлтой краски, но в целом получилось довольно хорошо.