Особого смысла возвращаться обратно через окно не было. Все равно, для выхода придется убивать всех присутствующих в барьере. Призвал ауру, формируя из нее лезвие на вытянутой вперед ладони и открыл дверь наружу, делая шаг назад.

Первый же ломанувшийся в квартиру получил укол в глаз и лишившись приличной части черепа, завалился в прихожую, вывалив его содержимое на пол. Второму, росчерком вскрыл шею и пинком в грудь отправил обратно на площадку, устроив там небольшую кучу из упавших тел. Пока они старались распутаться, пытаясь подняться, сам пошел в атаку, щедро раздавая удары. Кому-то, пинком вбивал височную кость в голову, другим, уже стоящим на ногах, бил в уязвимые места, насквозь протыкая ставшие такими слабыми тела.

Я еще после первой инициации удивлялся возросшей силе, но после второй, все вышло на вообще новый уровень. Обычные люди воспринимались теперь как слабые подростки ботаники. Такие же тягуче медленные в боевом режиме и неопасные. Способные победить только по случайности.

Так и сейчас, несмотря на огромное количество противников, они больше мешались сами себе, в безумной попытке добраться до моего тела. Невзирая на окружающих, рвались, тянулись, путаясь друг у друга под ногами и закономерно получали очередной точный удар, обрывающий их слабое подобие жизни. В открытом пространстве у них еще был шанс навалиться всей толпой, просто подгребая под себя, но в условиях узкого коридора я был непобедим.

Клинок, создаваемый из желтой ауры, окутывающей мою руку, разил тела, с легкостью разрубая их на части и уже через минуту весь проход был завален баррикадой из распотрошенных трупов.

Окровавленные конечности врагов тянулись ко мне, скользя по окружающей их плоти, а я, не давая им ни одного шанса, бил, резал и колол, выполняя привычную мясницкую работу. Однако даже убив всех, осознал, что это был еще не конец. В итоге пришлось растаскивать все эти трупы, освобождая себе проход. У меня не вышло закрыть барьер и оставалось только одно, обыскивать доступную мне область в поисках еще живых противников.

Пришлось ходить по квартирам, выбивая ударом ноги двери, и скажу честно, давно я не видел такой депрессивной обстановки. Крохотные клетушки, разделенные стенками из гипсокартона и маленькие, узкие кровати годные только на то, чтобы переночевать в них. Отсутствие минимальных бытовых удобств и грязь. Огромное количество грязи.

Радовало только то, что после окончания зачистки я вновь окажусь у стены дома, чистый и благоухающий, а потом уйду отсюда так быстро, как только смогу. Ну не должны люди жить в таких условиях, хуже животных. Вот только виновата в такой ситуации исключительно только, допускающая такое положение знать, подгребшая под себя все производства и не дающая вздохнуть многим простым людям, вынужденным прозябать за чертой нищеты.

Последняя дверь поддалась моему напору, хрустнув на прощание деревянным полотном и я, зайдя внутрь нашел свою цель. Старого мужчину, не способного даже самостоятельно встать. Тоже не очень редкая картина для таких домов.

Пока есть силы, человек работает, зарабатывая какие-то деньги и отправляя их домой, семье, а затем наступает момент, когда организм подкашивает болезнь, а рядом нет никого, кто мог бы помочь. Такие же бедолаги, вместе с которыми и снимается жилье, вынуждены сами работать, не покладая рук, оставляя своего товарища на произвол судьбы.

Я добил лежащего, попробовал еще раз выйти из барьера и на этот раз все удалось. Серая пелена накатила на меня, схлопнулась и я снова обнаружил себя стоящим под стеной дома. Вот только вместо того, чтобы развернуться и уйти, не обращая ни на что внимания, наоборот, сделал шаг к подъезду.

Лежащая фигура старика не отпускала моё сознание. Обычный контингент здесь особо не доживал до возраста, переваливающего за шестьдесят лет. Старики отправлялись заканчивать свой век в родные деревни, тихо и мирно угасая в окружении родных. Да и выглядел он нетипично для изможденных жизнью работяг. Чувствовалось в нем что-то особенное. Порода, дух или воспитание, я даже не мог сформулировать точно, что мне не давало покоя. Оно сквозило даже из создаваемой иллюзорной копии, поэтому я не мог уйти, не взглянув на него лично, своими глазами.

Пока бегунок обделывал свои дела с оптовым торговцем дурью, я поднялся на пятый этаж, тихо проходя мимо входа в их квартиру, и не утруждая себя стуком, взялся за дверную ручку. Провернул ее и навалился телом, выдавливая деревянное полотно. Взору вновь открылась бедная обстановка, все же выгодно отличающаяся от остальных комнат дома тем, что в ней старались поддерживать чистоту.

Старик открыл глаза, сфокусировал на мне взгляд, но сил ему не хватило даже на то, чтобы открыть рот. Все, что он мог делать, это требовательно смотреть на меня.

— Эй старик! — Поприветствовал я его. — Жить хочешь?

Он непонимающе уставился на меня, а затем, будто приняв какое-то решение, медленно закрыл глаза, будто кивнув ими и вновь открыл.

— Ну ладно. Будем считать, что согласился. — Буркнул я себе под нос. — Документы-то твои где?

Он скосил глаза, показывая на стоящий неподалеку комод и я, подойдя к нему, начал открывать все подряд, бесцеремонно ища необходимое. Нашел карточку гражданина и раскрыв его уставился на первую страницу.

— Ли Суан, шестьдесят шесть лет… Интересно… — Я покрутил документы в руках и убрал их в карман. Нашел спортивную сумку, покидал в нее вещи первой необходимости и подойдя ближе, подхватил старика на руки.

Не сказал бы, что я прямо-таки альтруист, но если у меня есть возможность помочь человеку и мне это практически ничего не будет стоить, то почему бы и не сделать это.

Аккуратно неся его, вышел из дома, по счастью ни с кем ни встретившись, и направился по дороге, сразу же свернув в проулки, чтобы ненароком не наткнуться на знакомые лица. Пройдя пару сотен метров вышел на оживленную дорогу, поймал проезжающее мимо такси и скомандовал водителю ехать в ближайшую больницу.

— Ваш знакомый? — Кивнув на тело на моих руках, спросил таксист. — Что с ним произошло? — Не унимаясь, продолжал задавать он вопросы.

— Дедушка мой, родной. — Ответил я словохотливому человеку и стал наслаждаться реакцией. Его глаза в зеркале заднего вида расширились практически до величины моих, и он недоумевающе помотал головой, не понимая, как у самого настоящего светловолосого и голубоглазого иностранца может быть самый типичный азиатский дед.

Больше не задавая вопросов, но изредка продолжая на нас посматривать, он домчал до места назначения и с визгом затормозил. Получил заслуженную десятку и умчался на поиски новых клиентов, пополнив запас своих баек еще одной.

В регистратуре меня встретила улыбчивая девушка, видевшая и не такое.

— Добрый день, чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте. — Поприветствовал я ее в ответ. — Это мой старый друг и ему внезапно стало плохо. Видите, даже говорить не может. — Я достал документы из кармана и раскрыв их, протянул девушке. — Сделайте что-нибудь пожалуйста. Расходы я оплачу. — Достав из кармана две сотенных купюры, протянул девушке, продолжая говорить. — Только очень вас прошу, сделайте по высшему разряду, а уж я, не обижу.

Для верности, конечно, можно было показать платиновую банковскую карту, говорящую о принадлежности к дворянскому сословию, но думаю, что в этом и так не будет особой необходимости. Получившая неплохое материальное стимулирование регистраторша из кожи вон вылезет, но договорится о хорошем обслуживании.

Оставив ей номер телефона, помог загрузить старика на каталки и проводив взглядом, как медбратья увозят его, вышел из больницы. В принципе, до утра было ещё полным-полно времени, и можно было наведаться в эти два подозрительных места, выяснить что такого любил посещать этот наркоторговец. И не брал ли он случаем там товар у банды, связанной с нападавшими на родителей Цзай Тяна, и если выяснится, что да, то можно будет нанести первый удар по бизнесу отца Гоу Ниу.