И учил его тогда леший многому. И как в травах разбираться, как с деревьями говорить, как уговаривать нужные растения расти быстрее и тянуться к солнцу. А ещё как просить у травы лечить разные хвори. Причём, как оказалось, любая трава может лечить любые болезни, главное с ней правильно договориться. Вот только у каждой травки свои предпочтения и условия, что ей нужно дать, чтобы она согласилась и пойти навстречу знахарю. У каждой травы свои капризы. И, как казалось, лекари даже и не знают, какие способности таит в себе природа. Что уж говорить о современных врачах из времени Ярослава.

А ещё была наука как разговаривать с любыми тварями лесными. Вот только к этой науке нужно подходить осознанно, иначе так можно и с ума сойти.

Он вдруг вспомнил, как Якош Святославич, гуляя по лесу, слышал разные разговоры, но абсолютно бессмысленные. А самое что ужасное, он совершенно не понимал, кто это сказал: или птичка, или белочка, а может и вовсе муравей, которых сотни и тысячи роятся в муравейниках вокруг. Если не научиться контролировать этот навык, то можно и вовсе с ума сойти от постоянных голосов вокруг.

Было там очень много чего, но Ярослав не успел это всё расслышать и запомнить. Его из забытия и задумчивости резко вывел голос Зозули.

— О, Ярик, а это как ты там появился?

— А, что? — не понял Ярослав.

— Ну как это… Ты вот здесь был, — Зозуля показал куда-то в сторону, — а вдруг раз — и ты здесь, — указал он теперь рукой на Ярослава. — Как ты так переместился?

— Да сам не знаю, — задумчиво отмахнулся Соколов, пытаясь снова настроиться на чужие воспоминания. — Может, споткнулся? — предположил он.

Ярослав поймал на себе задумчивый взгляд пса. Тот тоже недоуменно смотрел на Ярослава. Затем вдруг залаял и потянул носом, будто говоря «А ну за мной, я там кое-что почувствовал».

— Что ты там чуешь? — спросил Ярослав у собаки, с досадой понимая, что окончательно разорвал связь с воспоминаниями Якоша Святославича.

В этот момент над Ярославом пронеслась какая-то тень. Одновременно с этим вдруг переполошились мужики и принялись приговаривать:

— Гамаюн, Гамаюн!

Снова эта птица? Ярослав вздёрнул голову и посмотрел наверх. Действительно та самая птица, похожая на сокола, пролетела куда-то и её перья были огненно-красными. Она понеслась куда-то в ту сторону, куда сейчас тянул их старый пёс. Пролетела метров десять и тут же растворилась в воздухе.

— Вперёд! — заявил Ярослав и припустил следом за птицей.

— Куда бежим-то? — закричал Ярославу в спину Зозуля.

— Пока не знаю, но мне кажется там опасность.

Неждан ничего не спросил. Хотя, Ярославу казалось, что тот и сам понимал, куда бежит. Ведь птица Гамаюн, когда окрашивается красным, указывает на опасность — Ярослав это уже выучил. По крайней мере, в прошлый раз, когда её перья покраснели, из леса вышли два воина, что желали их убить.

И если в первый раз Ярослав не воспринял всерьёз это предупреждение, то сейчас он уже на ходу остановился и взвёл самострел, готовясь в любой момент выстрелить волкудлака. По крайней мере, Ярослав готовился к тому, что огромная животина сейчас выйдет прямо на них. И так и вышло, почти.

Навстречу Ярославу и мужикам из леса выбежал какой-то мужик бородатый, весь какой-то потрёпанный, будто его в траве валяли несколько часов. В растрёпанных волосах ветки и солома. У него были настолько расширенные глаза, что казалось вот-вот сейчас вылезут из орбит. Он застыл, как вкопанный, увидев компашку и бросился было на них, но в этот момент из зарослей на спину мужику бросилась огромная черная мохнатая тень. Лютый зверь, оскалив белоснежные зубы на перемазанной красным пасти, сцепил клыки на затылке мужика и тот тут же перестал сопротивляться. Лишь нелепо крякнул.

— Ах ты ж! — Ярослав вскинул было самострел, но в этот момент наперерез волку бросился серый пёс.

Тот хоть был и стар, но бежал довольно резво.

— Вперёд! — заорал Ярослав, отбрасывая самострел в сторону, так и не выстрелив. Он побоялся, что попадёт в собаку.

Однако краем глаза заметил неладное. Зозуля попросту развернулся и побежал в другую сторону. А Неждан просто застыл на месте, и явно впал в ступор. Немного очухавшись, ухватил самострел, брошенный Ярославом и прицелился.

— Неждан! — рявкнул Ярослав. — Выбрось оружие. Выстрелишь — либо в меня попадёшь, либо в собаку. Ты вряд ли в оборотня сможешь попасть.

Неждан дёрнулся, и в этот момент спустил тетиву. Благо, стрела улетела куда-то в сторону.

— Топор бери! — рявкнул Ярослав на ходу.

И только после этого он вспомнил про подарок лесного хозяина. До этого он будто из памяти выветрился. Вот только как накинуть на разъярённого зверя петельку, да и опять же, когда она сработает? Волк ведь может сто пятьдесят раз его порвать, прежде чем Ярослав успеет замахнуться. Вон какой резвый!

Волк же наперерез бросился псу и те сшиблись с громким рычанием. Волкудлак попытался схватить пса за загривок, но тот ловко вывернулся и уцепился волчаре в лапу. Рванул на себя, затем щёлкнул зубами у самой морды волкудлака. Тот в свою очередь бросился на пса и сбил его с ног. Так они и покатились кубарем.

Ярослав спешил к ним, пытаясь понять, как ему действовать. В итоге, не найдя ничего лучше, переложил клевец в левую руку, вспомнил о просьбе лешего сохранить волкудлаку жизнь. Клевец с обеих сторон был заострён, и как оглушить волчару он не сообразил. А хищник уже щёлкал пастью у шеи пса.

Ярослав попросту размахнулся и хорошенько влупил ногой в челюсть волку, приподняв тому голову, а потом прямо в приподнятый нос ударил кулаком. Волк ошалел от такого обращения. А Ярослав, сдёрнув с пояса косу, сплетённую из травы, набросил её на шею волку. И хорошо вовремя успел отступить.

Коса, будто осьминог, принялась расплетаться и оплетать волка вокруг шеи и путаться в лапах. Волк, почуяв неладное, зарычал, попытался сорвать с себя магические путы, но у него это явно не получалось. Он принялся кататься по земле, яростно рыча и брызжа слюной и пеной из пасти вперемешку с кровью.

Рядом, подтаскивая лапу, отступал серый пёс. Вернее, он не отступал. Он искал возможность атаковать волкудлака и пытался оценить обстановку. Всё-таки старого воина не изменить. И тот действительно готов был погибнуть в бою с волком, но отступать не собирался.

Тем временем подбежал Неждан. Ярослав не успел среагировать, а воин, замахнувшись клевцом, опустил его вниз, метясь в голову. Но волкудлак, увидев новую угрозу, успел отклонить голову, и Неждан не попал по морде, а отсёк кусок уха. Волкудлак этого даже не заметил.

— Нет, стой! — заревел Ярослав. — Не убивай его! Он уже обездвижен. Максимум надо его оглушить, чтобы не сопротивлялся.

Неждан хоть и был взвинчен, но Ярослава понял. И, повернув топор плашмя, молодецки рубанул им прямо по лбу волка. Тот взвизгнул, а потом тут же отключился.

Воины, тяжело дыша, переглянулись. Затем Ярослав посмотрел на пса, который тоже недоуменно смотрел на валяющегося волкудлака, вокруг лап которого будто змеи скручивались кольцами плети травы.

— Это магия какая-то! — задумчиво произнёс Неждан и искоса взглянул на Ярослава. — Так значит, ты еще и ты колдун?

— Я нет, — заявил Ярослав.

— А штучки у тебя колдовские, — заявил он. — Ты ведь на нас хвори насылать не станешь? А баб наших портить? — спросил он грозно.

Ярослав напрягся, конечно, от такого вопроса. Но даже если бы и собирался, что бы Неждан ему сделал? Однако честно Ярослав ответил:

— Нет, не собираюсь.

А Неждан тут же расслабился.

— Тебе я верю. Раз сказал, что не будешь, значит слово сдержишь.

И тут же забыл об этой теме, причём явно больше не собирался к ней возвращаться.

— Зачем тебе волкудлак-то живой? Для зелий каких-то? Али волшбы?

— Нет, — ответил Ярослав. Немного подумав, сказал честно: — Меня ваш лесной хозяин попросил не убивать этого волкудлака и дал плеть, чтобы связать его. Как он сказал, на нём проклятие лежит. А ещё он потерял жену и дочь. Их кто-то извёл в этом лесу. А кто именно это сделал, даже сам лесной хозяин не знает. Вот и хочет его расспросить. Может волкудлак видел кого-то?