Некоторое время императрица размышляла, делая вид, будто обдумывает просьбу Ивана, озвученную графом во время отчёта.

— Спасибо за труды, Никита Иванович, — наконец произнесла правительница, — Мы оценим твои старания по заслугам. А пока ступай и исполняй возложенные на тебя обязанности. Сие дело важное и требующее повышенного внимания. Своё решение я озвучу в ближайшие дни.

Как только Панин расшаркался и удалился, Екатерина дёрнула шнур для вызова секретаря. Тихо звякнул колокольчик, и тут же открылась створка.

— Зови, — приказала правительница показавшейся голове.

Секретарь быстро кивнул и прикрыл дверь. Менее чем через минуту в кабинет вошёл Шешковский и церемонно поклонился.

Далее глава экспедиции уселся на указанный стул и стал ждать распоряжений Екатерины. При этом он умудрялся держать спину так ровно, будто проглотил лом. Но сейчас хозяйке кабинета было не до шуток, ходивших про её верного опричника.

— Ты читал доклад Никиты Ивановича? И сам наверняка знаешь поболее нашего ленивого графа, — императрица позволила себе лёгкую усмешку, — Что думаешь о просьбе Ивана? Не спешим ли мы с твоим прожектом ловли на живца?

— Иоанн Антонович действительно делает поразительные успехи в учёбе. Больше всего это касается арифметики и языков. С историей, танцами и этикетом у него гораздо хуже, — голос главы экспедиции, как всегда, был сух, — Я отправил людей выяснить, откуда такие поразительные способности. Ведь по приказу Елизаветы Петровны коменданту крепости в Холмогорах было запрещено обучать арестанта. Но здесь надо винить обычное русское разгильдяйство и произвол монахов, чьи позиции на севере всегда были сильны. Один из выживших иноков вспомнил, что отец Илия действительно обучал узника. Впрочем, как ещё несколько персон. Поэтому в раскрытии некоторых способностей Ивана нет ничего необычного. Большего пока найти не удалось. Многие люди умерли, иные отправились по имениям или на другой конец державы.

Императрица внимательно слушала Шешковского и не перебивала.

— Касаемо идеи ловли на живца, то я продолжу её отстаивать. После прошедшего приёма в обществе небывалое оживление. Пока это досужие рассуждения и сплетни. Но есть и подозрительные моменты. Представители некоторых знатных фамилий явно прощупывают намерения друг друга. Заговора я не жду, но может появиться подобие фронды. Тогда мы всех и накроем!

После столь откровенных слов Екатерина внутренне вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Мятежа она боялась, поэтому в обсуждаемом вопросе поддерживала прожект тайного советника. Тот, будто послушав её мысли, продолжил доклад.

— Убрать Иоанна из столицы наиболее разумный ход. Спешить не будем, всё равно дороги раскисли, и время ещё есть. Я уже говорил, что не вижу иного способа спровоцировать недовольных. Оживление в обществе началось задолго до объявления указа. Пока нет повода подозревать публику в противоправных действиях. А вот далее интерес к наследнику начнёт распаляться. Чем дольше мы будем прятать его от публики, тем сильнее его захотят увидеть и попытаться установить более близкие отношения. Всем известно, что одна беспокойная особа уже умудрилась добраться до Иоанна, Но здесь нет никакой политической подоплёки. Очередная выходка взбалмошной дамы и ничего более.

После упоминания данного казуса императрица недовольно нахмурилась. Она уже сделала внушение княгине Дашковой, дабы та утихомирила свою шебутную кузину.

— Я бы предложил разрешить наследнику присутствовать на нескольких приёмах, — продолжил глава экспедиции, — Так будет удобнее наблюдать за интригами, которые непременно возникнут вокруг его персоны. И далее вполне разумно разрешить Иоанну съездить за родственниками. В дороге молодой человек посмотрит на страну и развеется. Мы же основательно займёмся злоумышленникам, пусть они являются обычными болтунами. Подобная публика не сможет долго сдерживать свои мысли и начнёт действовать. Умных врагов мы не поймаем, но хорошо приложим излишне говорливых и недовольных. Карать никого не надо, но некоторым господам давно пора сменить место службы или отправиться в имение года на два — три. Тут ещё послы зашевелились, но пока нет новостей, достойных вашего внимания.

Екатерина некоторое время обдумывала слова Шешковского. Вернее, она уже приняла решение, но по своей привычке делала это обстоятельно, учитывая все «за» и «против».

— Никаких раутов! — произнесла она немного резковато, — Пусть едет на север под хорошей охраной. Что касается возможных заговорщиков, то ты прав. Они будут вынуждены проявить себя. Ожидать возвращения Иоанна из столь долгой поездки достаточно мучительная задача для нетерпеливых людей. Настоящие враги себя всё равно не покажут. А мелкую рыбёшку Степан Иванович ты переловишь, что тоже неплохо. Заодно высший свет основательно подзабудет о столь занимательной игрушке. Через три месяца, что займёт дорога, страсти улягутся. Мы же получим немало пищи для размышлений. Особоо интересно, что нам приготовят иностранные державы? Все видели, с каким воодушевлением посол Австрии рассматривал Ивана и рвался с ним пообщаться. Думаю, наши французские и английские «друзья» испытывают не меньшее возбуждение. Ведь талантливый человек может извлечь из сложившейся ситуации немалую выгоду. Значит, послы сделают свои ходы. Особенно барон де Бретёйль[32], который уже не знает, как нам нагадить. Посему я одобряю твой прожект, действуй!

А вот за это спасибо! Наверное, второй раз после освобождения я испытываю столь яркие чувства. Первым было осознание того, что мне предоставлена свобода. Пусть и ограниченная, но тем не менее. И вот такая новость! Мне разрешают отправиться на встречу с родственниками и вернуть их в столицу. Указ об их помиловании будет подписан в ближайшее время.

Сначала я чуть не потребовал у Панина ехать на север немедля. Именно граф принёс мне столь важную новость, чрезмерно меня возбудившую. Но я уже не тот порывистый простачок и смог обуздать рвущиеся наружу мысли. И только наивно спросил Никиту Ивановича, когда мы отправляемся и не замёрзнем ли по дороге. Граф не поддерживал моего желания ехать за сотни вёрст по зимним дорогам. Думаю, он бы с радостью отказался от поездки, не будь прямого приказа императрицы. Потому и надо его подгонять, а то чую, что он начнёт всячески задерживать отъезд. Есть у меня несколько мыслей, и возможность озвучить их представилась уже на следующий день.

— Скажите, князь, — обращаюсь к Щербатову, приехавшему на урок, и севшему отобедать с нами, — Вы не хотите составить мне компанию в поездке на север? Её Величество разрешило забрать моих родственников из Холмогор. Но Никита Иванович явно тяготится предстоящей дорогой. Вы же вполне достойная кандидатура в попутчики. Не думаю, что у меня будет время на занятия по арифметике и танцам. Зато уроки истории или этикет вы вполне можете преподавать и в карете.

Упомянутый Панин аж жевать прекратил от столь явной наглости и завуалированной лжи. Но произнёс я всё, наивно глядя на собеседников, аки ребёнок. Замечаю, что подобное поведение удаётся мне всё лучше. Зато Щербатов преисполнился гордости, хотя пытался скрыть свои чувства. Но улыбка довольства то и дело проскакивала по его лицу.

— Ваше Высочество, вы всегда можете на меня рассчитывать. Долгого пути я не боюсь, ибо Россия — моя Отчизна, а другой у меня нет. А выполнять приказ императрицы нам не помешают ни дороги, ни морозы, — после слов князя Никита Иванович слегка покраснел от возмущения, — Заодно можно использовать поездку в научных целях. Ведь мы познакомимся с русским севером! Надо заметить, что поморов надо считать отдельным этносом в большой семье русских народов. Я давно мечтал узнать побольше об их культуре и нравах. Это суровый край и достойные люди! А графу действительно лучше остаться в столице. Боюсь, что в дороге его ждут одни разочарования и неудобства. Шутка ли, но на ямских станциях уборные в основном на улице. И питаться придётся тем, что сготовят слуги на скорую руку. Нет, Никите Ивановичу не одолеть поездку, ведь это не европейские ухоженные дороги.